Глава двадцать восьмая

Колтон

Колтон принял удар, крякнув, когда приземлился под одним из своих защитников. Он помог Колтону подняться, рассыпаясь в извинениях, но Колтон стряхнул их.

- Не волнуйся, со мной все в порядке. Это моя вина. - Он почти не уделял внимания тренировке и не осознавал, сколько времени прошло с тех пор, как Крис передал ему мяч.

Сосредоточиться на футболе было почти невыполнимой задачей. Мысли Колтона ни на секунду не покидали Люсию, даже когда он был на поле. Он был так далеко. Он знал, что проведенная с ней последняя ночь в долгосрочной перспективе причинит ему еще большую боль, но он не осознавал глубины своих чувств, пока не провел неделю вдали от нее. Она заявила, что заболела из-за их сеансов через неделю после их ночи, и расстояние не пошло ему на пользу. Во всяком случае, это только доказало ему, насколько он влюблен в нее. Тем не менее, он не связался с ней, пытаясь уважать ее желания.

Игра Колтона была в лучшем случае на низком уровне в последней игре регулярного чемпионата. Sabers едва удалось обыграть Tampa Bay, команду, которую Майлз прогнозировал, что они обыграют. Люсия старалась держаться от него подальше и в самолете, и после того, как команда вернулась в Чарльстон.

Теперь, во время тренировки в среду на прощальной неделе, он не смог отдать даже одного точного паса. Прошло девять дней с тех пор, как он видел ее, разговаривал с ней, держал ее на руках, и все, о чем он мог думать, - это чувствовать ее в своих объятиях. Он был уверен, что тренер Тернер был в одном неудачном броске от того, чтобы вытащить его и поставить во вторую связку, но он ничего не мог поделать с тем, что его мысли были далеко, как бы сильно он ни пытался сосредоточиться.

Как будто тренер мог прочитать мысли Колтона, он заорал: - Бомонт, убирайся к черту с моего поля!

Колтон резко повернул голову к тренеру Тернеру. Он подбежал, стягивая с головы шлем. - Тренер…

- Я не хочу это слышать. Если ты не можешь делать базовые передачи своим приемникам, ты вылетаешь из дивизиона. - До раунда плей-офф дивизиона оставалось всего одиннадцать дней. Хуже того, это было против Макса Кларка и Vipers. Ему нужно было сыграть в этой игре.

- Тренер, я обещаю, что справлюсь. Я просто в своей голове. Я задержусь допоздна. Я сделаю все, что вы от меня потребуете. Я обещаю, что справлюсь. Мне нужно это сделать.

Взгляд тренера Тернера уже скользил по полю, прежде чем он сказал: - Иди прими душ и остынь. Мне нужно подумать.

Сердце Колтона подпрыгнуло к горлу, когда он кивнул. Он убежал с поля, не обращая внимания на взгляды своих ближайших друзей. Купер несколько раз спрашивал его, что с ним происходит, как и Руди, но он был слишком смущен, чтобы объяснить, что его отношения с Люсией никогда не были настоящими, и все же он влюбился в нее сильнее, чем это было возможно.

Он быстро вдыхал и выдыхал, пытаясь расслабиться, даже когда его разум мчался со скоростью сто миль в минуту. Ему нужно было найти способ доказать тренеру, что он может сделать то, что нужно для игры с Vipers.

Он быстро принял душ, едва замечая, как вода обжигает кожу, и натянул спортивные штаны. Он не мог найти толстовку, которую оставил в своем шкафчике, а потом вспомнил, что это была одна из тех, которые он отдал Люсии. В груди стало тяжело от этого напоминания.

Она была последним человеком, которого он ожидал увидеть, когда входил в заведение, и все же она стояла там, в белом платье с длинными рукавами, заправленном в юбку-карандаш, доходившую до колен. Ее глаза впились в верхнюю часть тела, ради которой он так усердно работал, а затем их взгляды встретились, и у него перехватило дыхание. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, затем закрыла его.

Мне кажется, я, возможно, влюблен в тебя, подумал он. И я думаю, что даже при том, что это пугает меня до чертиков, даже при том, что я всю свою жизнь был убежден, что у меня не может быть девушки и такой карьеры, я не смогу жить без тебя.

Он открыл рот, но пораженное выражение ее лица и едва заметное покачивание головой заставили его закрыть его. Он не озвучил свои мысли, и она, казалось, почувствовала облегчение, когда поспешила мимо него к лифту, а его руки так и ныли от желания снова обнять ее еще долго после того, как двери закрылись. По крайней мере, ее пребывание в учреждении означало, что их сеансы продолжатся.

Он пошел к своей машине, пытаясь понять выражение ее лица, когда собирался заговорить. Он нашел рубашку и накинул ее, затем поднялся в ее офис. Он вошел внутрь, готовый спросить, как она себя чувствует, когда заметил Тима, стоящего рядом с ней.

Люсия даже не смотрела Колтону в глаза, пока Тим переводил взгляд с них двоих. Наконец, Тим заговорил.

- Сегодня будет совместное занятие. Я буду наблюдать за Люсией, но ты можешь продолжать, как если бы это было обычное занятие.

- Почему?

- Люсия хочет убедиться, что ты получишь всю необходимую помощь, когда мы выйдем в плей-офф. - Колтон спрашивал Люсию, но ответил Тим.

Глаза Колтона не отрывались от Люсии. Она по-прежнему отказывалась смотреть на него. Почему она все так усложняла? Почему она вызвала подкрепление, особенно если это было в ущерб ее независимости? Она ненавидела, когда люди считали, что она не справляется со своей работой, так зачем ей приглашать кого-то на их сеанс, как будто она сама на это не способна?

А потом все это обрушилось на него, когда он понял почему.

Она рыдала, когда говорила ему, что хочет покончить со всем этим. Она позволила ему обнять себя, позволила утешить себя, даже когда сказала ему, что не хочет продолжать их отношения. Она не хотела, чтобы он разговаривал, когда они были наедине. Она попросила кого-нибудь прийти и посидеть с ними на сеансах, чтобы они могли вести себя профессионально. Она согласилась пойти с ним к Дэвину, а потом, когда он признался ей в своих чувствах, она не сказала, что не чувствует того же.

Когда он спросил, изменило ли это что-нибудь, она ответила не “нет”, а “это не может”. Это не может ничего изменить.

Все это произошло из-за того, что она встретилась на каникулах со своим отцом, человеком, которому, как знал Колтон, всю жизнь разбивали сердце. Мужчина, чей опыт убедил Люсию, что она не создана для любви.

И все сошлось. Может быть, она чувствовала к нему не совсем то, что он чувствовал к ней, но она тоже боролась. Она не хотела этого, возможно, так же сильно, как и он не хотел этого. Она отталкивала его, потому что боялась своих чувств к нему. Потому что она чувствовала, что то, что было между ними, перешло от предварительной дружбы к чему-то совершенно другому. Он уже давно не притворялся, и теперь знал, что она чувствует то же самое.

Он не собирался позволять ей оттолкнуть себя. Он не был Максом Кларком, и он не был ни одной из женщин, которые разбили сердце ее отца. Он не собирался отказываться от них только потому, что она была напугана. У них все было по-другому, и он собирался показать ей это. Потому что, даже если ему потребовалась целая жизнь, чтобы доказать ей это, он любил ее.

Он просидел весь сеанс, отвечая только на вопросы, его голова была погружена в совершенно другое пространство. И когда сеанс закончился, он наблюдал, как она накачалась и ушла с Тимом, как будто знала, что, оставшись с ним наедине, она может передумать. Впервые за полторы недели у Колтона появилась надежда.

11 января

Колтон

Если ты можешь честно сказать, что у тебя нет ко мне чувств, тогда я оставлю тебя в покое. Но ты должен поклясться своей фэнтезийной футбольной командой, иначе это не считается.

12 января

Колтон

Я знаю, что ты делаешь. Ты отталкиваешь меня, потому что я тоже тебе небезразличен. И вот я отказываюсь позволять тебе это делать.

13 января

Колтон

Ты можешь продолжать приглашать Тима на наши сеансы, но это не изменит того, что я чувствую к тебе. И того, что ты чувствуешь ко мне. В конце концов, мы, вероятно, останемся одни в твоем офисе или коридоре, и тогда тебе придется столкнуться с тем, что это такое.

13 января

Колтон

Не отказывайся от нас, Люс. Мы оба знаем, что сейчас все по-другому.

14 января

Колтон

Я могу делать это вечно. То, что ты не отвечаешь, не помешает мне писать тебе. Мы оба знаем, какой я упрямый.

15 января

Колтон

Перестань убегать, Люс. Я не перестану писать тебе, находить способы увидеться на объекте, говорить о своих чувствах. Я не откажусь от этого, неважно, как долго ты меня игнорируешь.

Как только он узнал, что на самом деле происходит с Люсией, он взял себя в руки на поле. Теперь, всего за три дня до игры, он был уверен в своих силах. Он сделает все возможное, чтобы похоронить Кларка и Vipers. Не ради себя, не ради ринга, даже не ради команды. Ради Люсии.

Отец пригласил его к себе после тренировки, и прошло несколько недель с тех пор, как он был дома в последний раз, так что он согласился. Он постоял снаружи, разглядывая идеально подстриженные кусты и зелень, окаймлявшие лестницу дома, к чему, он был уверен, его отец не имел никакого отношения, кроме, возможно, передачи кому-то наличных.

То зудящее и напряженное чувство, которое всегда сопровождало встречи с отцом, ощущалось под его спортивным костюмом Sabers. Он заметил вспышку краем глаза, но не обратил на это внимания. Он поднялся по ступенькам к входной двери и позвонил в дверной звонок, наполовину надеясь, что мужчина не подойдет к двери.

Ему повезло меньше. Дверь открыл его отец, костюм подсказал Колтону, что он работал дома. Вместо того, чтобы заговорить, его отец развернулся на каблуках и вошел в дом, оставив входную дверь открытой.

Колтон вошел внутрь, уважая желание матери, сняв обувь, и закрыл дверь. Он последовал за отцом в его кабинет, впервые обратив внимание на голые стены. Ни фотографий семьи, ни его покойной жены, ни даже фотографий природы. Стены были просто голыми.