Почти удрученно он бросил через плечо: - Увидимся после тренировки.

Неудивительно, что Колтон нашел предлог, чтобы не встречаться с ней после тренировки в тот день, но это было нормально. Ей пришлось пораньше уйти домой и погрязнуть в страданиях, которыми была ее новая жизнь.

Дом. Какое забавное слово для дома с двумя спальнями, который она нашла. Ее глаза пробежались по распакованным коробкам, поморщившись при виде надувного матраса, задвинутого в угол одной из спален. Вокруг него была небрежно обернута простыня - верный признак того, что матрас начал сдуваться.

Она проигнорировала коробки и поплелась на кухню, цепляясь за отрицание, возникшее при мысли о том, что она официально проживает в Южной Каролине, штате, посетить который ей никогда даже не хотелось. Без единого дружелюбного лица, Люсия была совершенно одинока.

Она достала из морозилки коробку с мини-рожками мороженого и заскользила по их прохладной поверхности, пока ее задница не коснулась пола. Пластик громко звякнул, когда она открывала его, - выговор за то, что она открыла угощение, которое обещала отложить на потом.

В гулкой тишине этого нового места наконец-то навернулись слезы, быстрые, горячие и злые. Никакое количество мини-рожков для мороженого не исправит ситуацию. Она продолжала представлять женщину, накинувшуюся на Макса, и больше всего на свете ей хотелось узнать о его неверности откуда угодно, только не из Интернета.

Затем ее мысли вернулись к тому, где она была всю прошлую неделю. Занимались ли Макс и та женщина чем-нибудь в их доме? В их постели? Ее мысли вернулись к событиям полуторагодичной давности, когда она гуляла с Максом и его друзьями, ее волосы были зачесаны назад, а пуговицы плотно заправлены в юбку-карандаш. Она хотела надеть что-нибудь более удобное, но Макс настоял, чтобы ее рабочая одежда больше подходила для прогулки с ним и его товарищами по команде.

Она пошла в ванную, а когда вернулась, то обнаружила красивую женщину, склонившуюся над Максом, ее наманикюренные ногти скользили по его щеке. Он отошел, когда заметил Люсию, но у нее уже начало сводить живот. Когда она заговорила об этом, Макс посмотрел на нее как на идиотку. Хотя он всегда так на нее смотрел.

Она была такой глупой тогда. Ему потребовалось всего десять минут, чтобы объяснить “недоразумение”, а затем они вернулись к нормальной жизни.

До него она всю свою жизнь была уверена, что не хочет никогда вступать в отношения, особенно после того, как стала свидетелем нестабильности отношений своего отца. А потом появился Макс, который безжалостно преследовал ее, и она начала думать, что, возможно, все было бы по-другому. Он был ее единственным партнером, и у нее не было других, с кем их можно было сравнить, поэтому она не знала лучшего. Иногда она все еще не была уверена, что понимает.

Она позволяла ему безнаказанно пропускать годовщины и дни рождения, бездумно дарить подарки (которые почему-то всегда шли ему на пользу) и откровенно флиртовать у нее на глазах, и все потому, что думала, что он любил ее. Она стала именно той, кем обещала себе не быть. Простофилей. Жертвой.

Люсию затошнило, и она знала, что делает это только с собой, но ничего не могла поделать. Слезы текли все быстрее и быстрее, и она злилась все больше и больше.

Злилась на Макса за то, что он отнял у нее семь лучших лет ее жизни. За то, что заставил ее поверить, что любовь снова реальна. За то, что заставил ее поверить, что любил ее, что останется с ней на всю оставшуюся жизнь.

Но еще больше она злилась на себя. Злилась за то, что впустила Макса, хотя всегда знала, что любовь недолговечна. За то, что думала, что игрок НФЛ в расцвете сил будет готов остепениться со своей возлюбленной из колледжа. За то, что не распознали знаков, особенно после того, как были помолвлены в течение многих лет, а даты свадьбы не было видно.

Ее тело сползло еще ниже, пока она не оказалась лежащей на кухонном полу, уставившись в белый потолок, где время от времени мерцали лампы дневного света. Она смахнула слезы, но на смену им пришли другие.

Хуже того факта, что она позволила себе поверить в любовь, было то, что она стала человеком, которым, как она всегда обещала, не будет. Ежемесячные огорчения ее отца показали ей, каково это - верить в то, что любовь может быть настоящей, и она провела годы в своем крошечном доме в Филадельфии, обещая себе перед зеркалом, что никогда не позволит себе валять дурака.

И все же она была здесь. Наивная и публично, ужасно, ужасающе, болезненно униженная, потому что она позволила себе поверить, что ее можно любить. Вынужденная переехать в другой штат, на другую работу, работать в месте, где она не знала никого, кроме гребаного Колтона Бомонта, который сделал своей жизненной миссией долгие годы делать Макса, своего злейшего врага, несчастным.

Колтон много чего делал, чтобы вывести Макса из себя, и когда Макс не смогла выместить на нем свое раздражение, все закончилось тем, что ей пришлось его успокаивать. Во время их с Максом учебы на первом курсе колледжа, за неделю до матча их соперничества с Crestview, великий Колтон Бомонт и его товарищи по команде полностью разгромили раздевалки и поле Lincoln. Непристойные рисунки и ужасные слова были нарисованы повсюду из баллончика. В довершение ко всему, кто-то нагадил в шкафчике Макса, и он был убежден, что это был его заклятый враг.

Конечно, до игры Макс ничего не мог поделать. Вместо этого он направил свое разочарование и гнев на их отношения. Остаток недели она ходила как в яичной скорлупе, не уверенная, какую версию Макса она получит - того, кто уставился в стену, обдумывая, как отомстить Колтону, или того, кто орал на нее до тех пор, пока она не вжалась в стену.

Конечно, с тех пор они выросли. Или, скорее, она выросла. Макс, за все время, что они провели вместе, так и не научился контролировать свой характер, но она научилась обращаться с ним, как не бояться, когда он взрывается и пробивает стену рядом с ней.

Еще через несколько минут тихих рыданий, когда плотина опустела, ей пришло в голову, что, возможно, она могла бы найти что-то хорошее в этой ситуации. Конечно, Иса была за много миль отсюда, а ее отец еще дальше, но у нее была возможность сделать себе еще большее имя. И на этот раз ничто не будет отвлекать. Ни парней, ни женихов, ничего, что могло бы отвлечь ее от работы главным аналитиком франшизы НФЛ.

Это был жалкий луч надежды, за который можно было цепляться, но, тем не менее, она могла за него цепляться. Когда она открыла телефон, ее большой палец дрогнул над десятью голосовыми сообщениями от Макса. Она пыталась не вспоминать, когда видела его в последний раз: ночью перед тем, как вся ее жизнь перевернулась, в их постели, с этой широкой очаровательной улыбкой и золотистыми волосами, сияющими в лунном свете, проникающем через окна.

У них были планы на день раньше, но вместо этого он решил пойти куда-нибудь со своими друзьями. Она выразила свое разочарование, объяснила, что устала чувствовать себя так, словно встречается с кем-то, кто уже на полпути к выходу, и, чтобы компенсировать это, он выкупил на вечер ее любимый ресторан. Как и всегда, она позволила ему уйти от ответственности за плохое обращение с ней, вернув ее обратно как раз тогда, когда она была готова отпустить.

Что ж, хватит с нее. Хватит с нее того, что с ней обращались как с дерьмом на протяжении многих ее жизней. Голосовые сообщения могли подождать еще день. А еще лучше, она заставит себя продолжать игнорировать его сообщения, пока вид его имени не перестанет так сильно жечь. Может быть, тогда она смогла бы завести с ним разговор, который не закончился бы тем, что он подтолкнул ее принять его обратно. Она найдет способ двигаться дальше, найдет способ получить то, что ей нужно, от своей новой работы.

Она набрала имя своей лучшей подруги в телефоне, нажав на значок вызова.

Иса взяла трубку после второго гудка. - Это заняло у тебя достаточно много времени.

- Я оставила тебя прошлой ночью, прошло меньше двадцати четырех часов с тех пор, как мы разговаривали в последний раз.

- На мой взгляд, слишком много. - Она помолчала, затем: - Как это было? Так ужасно, как ты себе представляла?

Люсия проигнорировала незначительный срыв, который у нее только что случился, и мысленно вернулась в большой зал заседаний. - Это настоящий праздник тестостерона, но именно этого мы и ожидали. Колтон, как всегда, невыносим и ужасен. Хотя... Она замолчала, смущенная тем, куда завели ее мысли. Она не ожидала, что ее так сильно к нему потянет.

- Хотя, что? - Подозрительно спросила Иса.

- Ничего. - Она сказала это слишком быстро, поэтому поспешила перейти к настоящей причине, по которой позвонила Исе. - Он сказал что-то о том, что моя лучшая подруга спит с его крутым парнем, чтобы мы могли выиграть соревновательную игру. Я знаю, ты видела, как тот скандал в Crestview закончил наш выпускной год. Ты знаешь, о чем он говорил?

- “Видеть" - это очень сильно сказано, но да, я там какое-то время встречалась с Винни. Но я не знаю, какое это имеет отношение к игре. - На линии произошли помехи. - Все, что я помню, это то, что Макс — я имею в виду того-кого-нельзя-называть — обиделся на меня за это, я отчитала его, а затем, когда мы заговорили об этом в следующий раз, он был очень самодовольным. Я просто предположила, что это потому, что в итоге мы победили.

Люсия промурлыкала. - Почему я ничего об этом не знала?

- У тебя было так много дел с твоей степенью и новым проектом, над которым ты работала в команде. И ты знаешь, как мало я обращала внимания на желания и заботы того-кого-нельзя-называть. Прости, osita. Но я уверена, что Колтон просто остается Колтоном. Как только он увидит, насколько ты улучшаешь его игру, он перестанет говорить о прошлом.