— Все в порядке, малыш. Все будет хорошо. Я здесь. — Глажу его по голове и толкаю дверь спальни.

— Все в порядке, маленький. Все в порядке. — Я не уверена, кого пытаюсь убедить больше, его или себя, но продолжаю повторять это, сидя на краю его кровати и укачивая у себя на коленях.

— Папа. — Он всхлипывает.

Я искренне не уверена в том, что он видел или слышал, но меня охватывает потребность убедить Оливера в том, что его отец не плохой человек.

— С папой все в порядке, Оливер. Папа охраняет тебя.

Он поднимает голову и смотрит на меня, его темные глаза встречаются с моими, и кажется, что он спрашивает, насколько правдивы мои слова. Я опускаю эту мысль.

— Все нормально. Мы в безопасности. — Провожу пальцем по его щеке, затем вытираю слезы. — Мы в безопасности, малыш.

Я качаю его на руках, всем сердцем надеясь, что мы в безопасности.

— В безопасности, — шепчет он, а его глаза борются со сном.

— Ты в безопасности, мой маленький.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда.

Чувствуя на себе взгляд, я поднимаю глаза и встречаюсь с Рафаэлем. Он стоит в дверном проеме, как бы охраняя его и не давая мне уйти, и при этом меня охватывает беспокойство.

Он держит меня в плену? Могу ли я уйти?

У меня пересыхает во рту.

Поднимая Оливера, я укладываю его в кровать и накрываю одеялом, а затем наклоняюсь к его волосам и целую макушку головы.

Затем я поворачиваюсь с притворной уверенностью и стараюсь не показывать облегчения, которое испытываю, когда Рафаэль отходит в сторону, пропуская меня. Я иду к своей спальне, он следует за мной. От мужчины волнами исходит жар, и внутри меня нарастает нервозность от того, что я собираюсь сделать.

Распахнув дверь чулана, я хватаю школьную сумку и не обращаю внимания на Рафаэля, садящегося на краю моей кровати.

— Ты не уйдешь, — выплевывает он.

Я поворачиваюсь к нему лицом, руки Рафаэля сцеплены вместе, пальцы покрыты кровью, но он невозмутим. Он не понимает? Я склоняю голову.

Затем меня осеняет, и я задыхаюсь от поразительного факта, что его черная одежда, которую он носит, скорее всего, является камуфляжем для крови, которая пятнает его самого и его поступки.

— Не смотри на меня так, блять, — выдавливает он.

— Как? Как будто ты просто застрелил человека без веской причины? — визжу я.

— Ты убил его! — Кричу, пока моя грудь вздымается.

— Ты сумасшедший, Рафаэль.

Он вскакивает на ноги.

— Без причины, блять? — Его лицо искажается, в глазах горит огонь, и каждый мускул широких плеч напрягается, отчего он кажется еще более устрашающим, чем обычно.

— Он коснулся того, что принадлежит мне!

Я отшатываюсь.

— Тебе?

— Мне.

— Я не принадлежу тебе, Рафаэль.

Его взгляд проникает мне в душу, и, клянусь, он видит все. Каждый уязвимый момент в моей жизни, каждую потребность в любви и привязанности, которую способен дать только он, каждое темное желание, о котором я даже не подозревала, и, что еще хуже, потребность в том, чтобы он любил меня, как никто другой этого не делал.

— Ты не владеешь мной, — шепчу я, не так уверенно, как раньше, потому что, может быть, я действительно этого хочу? Может быть, я хочу чувствовать, что он владеет мной, контролирует меня, а затем заботится, как никто другой.

— Неправильно. Я владею каждым твоим дюймом. — Его палец скользит по моей щеке, он смахивает слезу. — Ты просто еще этого не почувствовала. Но ты ощутишь. Когда я засуну свой член в твою тугую маленькую пизду, ты почувствуешь мою власть.

Мой рот приоткрывается, дыхание учащается, когда я стараюсь не реагировать на его грязные слова. Он нежно проводит ладонью по моим волосам, и снова вспоминаю его мягкую сторону. Мое тело воюет с разумом, я таю от его прикосновений. Когда я так отчаянно хочу отдаться ему, мой разум говорит мне бежать, что он опасен и что я в тупике.

Звук его телефона наполняет комнату, и он отступает, вытаскивая его из кармана куртки.

— Пиздец. — Он проводит рукой по волосам и подносит телефон к уху.

— Да, я знаю, папочка. — Он смотрит на меня. — Да, конечно. Я скоро буду там.

Он заканчивает разговор, затем откашливается.

— Я должен уйти. Жду тебя здесь, когда вернусь домой.

Я не обращаю внимания на счастье, возникающее при произнесении им слова «дом», и киваю. Он целует меня в макушку, затем направляется к двери, а я избавляюсь от чувства разочарования, хватаю школьную форму и засовываю ее в рюкзак.

Рафаэль Марино может думать, что обладает мной, но я никому не принадлежу.

Независимо от того, насколько сильно хочу быть с ним.

СОВМЕСТНЫЙ ПЕРЕВОД: Reads_Hub и vremyapichatat