— Папочка.

Он толкается глубже, и моя задница кажется такой полной, что для большего уже нет места. Я глупо отталкиваюсь, в то время как он бросается вперед. Мои крики рикошетят от деревьев, когда меня пронзает боль.

Его движение останавливается, и из горла вырывается сдавленный звук.

— Бля, ты намочила папочкины яйца своей жадной пиздой, Элли.

Мое дыхание сбивается, когда я пытаюсь восстановить хоть какую-то ясность.

— Интересно, твоя киска мокрая, потому что тебе нравится, когда папочка делает тебе больно?

Он прав, моя киска мокрая. Его грязные слова и извращенные методы проявления заботы каким-то образом вызывают во мне такое же жестокое желание, как и его.

Он рычит, когда толкается внутрь, а я отказываюсь от попыток сопротивляться.

— Бля, маленькая куколка. Очень туго.

Он выходит , оставляя во мне только головку, а затем снова и снова врезается обратно.

Одной рукой он держит мою шею, а другая тянется к моему клитору, страстно потирая его, пытаясь доставить мне такое же удовольствие, как и ему.

Когда он гладит мой опухший бугорок, я вздрагиваю под ним, побуждая его толкаться быстрее и жестче.

— Возьми его, — выдавливает он, как будто ему больно говорить.

То, как он так легко играет со мной, заставляет меня удовлетворить равную потребность.

— Папочка, пожалуйста. Я хочу этого.

— О, черт. Вот так, детка.

Он гладит меня, усиливая давление на клитор, и мой оргазм обрушивается из ниоткуда, мой рот открывается в тихом, сдавленном крике.

Он движется надо мной, пока я плыву в бездну, двигаясь все быстрее и быстрее, используя мое тело как сосуд, пока я становлюсь его собственностью.

Боль в моей заднице теперь утихла до странной полноты, которая мне больше не нравится. Он использует меня, чтобы завладеть, и когда он взрывается внутри меня с бормотанием «Черт», я смутно замечаю, что он кончил, слишком истощена, чтобы беспокоиться, слишком насыщена в моем посторгазмическом состоянии. Он подтягивает мои трусики, пропитанные им.

Затем он притягивает меня к себе за волосы и грубо проводит пальцем по моему лицу, словно что-то размазывая по мне.

— Ты действительно папочкина грязная маленькая шлюшка. — Его темные глаза снова вспыхивают от возбуждения. — Ты моя собственность, Элли. Никогда не забывайте об этом. Куда бы ты ни бежала, я всегда найду тебя, куколка. Всегда.

Его слова пронизаны мрачной угрозой, они смертоносны и преследуют.

Затем он уткнулся лицом в мои волосы и вздохнул, вызывая у меня волну мурашек.

— Папочка всегда защитит тебя, — шепчет Рафаэль, и мое сердце трепещет от эмоций, стоящих за его словами. Полное противоречие тому, что было всего несколько минут назад.

Когда он почти с любовью поправляет мою одежду, на его лице появляется гордая улыбка.

— Ты идеальна. — Я закусываю губу от его похвалы, пытаясь сдержать желание ответить.

Я не упускаю из виду, насколько принимаю эту нашу извращенность, и она такая, какая есть, она наша.

Возможно, я принадлежу Рафаэлю Марино, но и он принадлежит мне.