Глава 2

Райя

Настоящее время

Дорогая мисс Риччи

Ты еще этого не знаешь, но ты будешь моей женой.

Искренне,

Твой будущий муж

— Тридцать. Боже мой, Райя, тридцать.

Моника обнимает меня за шею. Молния на моем платье наполовину застегнута, а из-за Моники мне трудно застегнуть ее полностью. Издаю расстроенный вздох, который, вероятно, вызван тем, что мне трудно справиться с платьем. Но мои мысли постоянно возвращаются к полученному ранее письму. Оно пришло с незнакомого мне адреса электронной почты, и я сразу же, как только его увидела, отправила в корзину. Сегодня не тот вечер, чтобы беспокоиться о случайных письмах, скорее всего, это просто очередная уловка мошенников.

— Знаю. А теперь, пожалуйста, отпусти меня, чтобы я могла одеться, — я фыркаю и хлопаю ее по обнаженной спине.

Монику это не волновало — нагота для нее равносильна одежде. Количество раз, когда я приходила к ней домой, и она светила голой задницей, просто безумное. По крайней мере, в этот раз, к счастью, на ней лифчик и трусики. Она также знает, что я ненавижу привязанность, но ей самой она всегда нужна.

— Я просто взволнована, а ты выглядишь великолепно.

Моника наконец отстраняется и хлопает в ладоши. Я застегиваю свое бирюзовое платье, и у меня такое ощущение, что ее волнение больше связано с платьем, чем со мной. Ее груди подпрыгивают, едва удерживаемые шелковистым бронзовым бюстгальтером, когда она издает еще один пронзительный звук. Моника намерена надеть платье с глубоким вырезом, которое идеально подойдет ее фигуре, а это означает, что она сможет, если захочет, заполучить любого мужчину, которого пожелает. За время нашей дружбы я наблюдала, как такое происходило множество раз.

Как бы там ни было мое платье слегка другое. Бирюзовый цвет — отличается от черного, который я обычно ношу по любому поводу, от работы до общественных собраний и свиданий, — дополняет мою загорелую кожу и цвет глаз, который настолько близок к серебристому, насколько это возможно. Я влюбилась в это платье с первого взгляда только благодаря тому, что продавец-консультант в Macy's умоляла меня примерить его. И вот она я, выхожу из своей зоны комфорта и одеваю что-то несвойственное мне. Наверное, потому что тридцатилетие — это новый этап и все такое.

— Спасибо, хотя, возможно, мне следовало надеть черное. Знаешь, в память об окончании второго десятка, — говорю ей, — Как на тех фотосессиях, где все выглядят, как на похоронах.

— Брось, эти сучки не понимают, что тридцать – потрясающий возраст. Тебе становится похуй на все намного больше, чем в двадцать с лишним, — она тянется к своему красному платью и надевает его, небрежно выбрасывая лифчик, — Кто-нибудь из твоей семьи придет?

— Нет. Хотя старая подруга собиралась приехать. Я не видела ее с шестнадцати лет, — я улыбаюсь. После стольких лет я буду очень рада увидеть Энджел, но не могу избавиться от чувства вины за то, что не возвращалась домой целых четырнадцать лет, — Я съезжу к ним. Просто, как только закончила колледж и начала работать, я ни разу не останавливалась, — говорю ей, но она уже, итак, знает эти факты.

— Они и сами всегда могут навестить тебя, — отвечает Моника, выжидающе поворачиваясь, чтобы я застегнула молнию на ее платье, — А теперь давай выберемся в тот зал, полный людей, которые тебя любят, и развлечемся! Ты обещала мне, что сегодня раскрепостишься.

Она говорит «раскрепостишься», слегка шаркая ногами, в том, что, как мне кажется, должно быть танцем.

И я знаю, что мне от нее не отделаться. Я пришла прямо из офиса и быстро переоделась в задней комнате отеля, где начинается вечеринка по случаю моего дня рождения. И я знаю, что Моника будет таскать меня черт знает в какие клубы.

Надеваю черные туфли и осматриваю себя в маленьком зеркале. Не знаю, должна ли я выглядеть как-то иначе в тридцать, но выгляжу охуительно горячо. Уже не помню, когда в последний раз отрывалась по полной, но сегодня, похоже, именно такая ночь. Возможно, даже подцеплю мужчину. Прошло довольно много времени, и у меня определенно появилось желание, которое нужно утолить.

Следую за Моникой через дверь, и тут же раздаются громкие крики и пение «С Днем Рождения». Осознаю, что большинство людей здесь сразу после работы. Неловко принимаю объятия и поцелуи в щеку, пока иду через переполненную комнату. Моника уже впереди меня, спешит за бутылками шампанского и дает мне столь необходимый эликсир, чтобы я чувствовала себя менее неловко под таким вниманием. Я никогда не любила праздновать дни рождения, но, знаете, тридцать лет и все такое, у меня не было особого выбора.

Начинаю непринужденную беседу с одним из моих коллег по поводу нашего недавнего дела.

— Я просто не представляю, как ты это делаешь, — совершенно озадаченно говорит один из стажеров.

— Это потому, что она одна из лучших, — говорит мой босс, вмешиваясь в наш разговор. Я работаю на него с момента окончания колледжа.

Делаю небольшой глоток шампанского.

— Статистика за последние четыре года ясно показывает, что я самая лучшая в нашей фирме.

— Юрист? — спрашивает кто-то позади меня. Слышу сильный акцент, прежде чем обернуться, и я ошеломлена, когда вижу говорящего. Мои ноги не хотят двигаться, а белый шум вокруг меня исчезает.

Он здесь.

Мое сердце замирает.

Блядь, он действительно здесь.

Не думала, что Крю сдержит свои слова, сказанные так давно. По правде говоря, я совсем забыла об этом до сегодняшнего дня. Конечно, он здесь не для этого. Но вот он стоит и выглядит лучше, чем когда-либо. Его когда-то чистая кожа, теперь покрыта татуировками, которые выглядывают из-под воротника и поднимаются по шее. Такой уверенный в себе, что хочется отвести взгляд. Но я всю жизнь имела дело с сильными мужчинами и стала невосприимчива даже к таким, как он.

Он поэтому здесь?

Какая ещё может быть причина?

Я в смятении, однако с множеством глаз, устремленных на нас, я быстро подавляю все дальнейшие мысли. Черт возьми, это тяжело, когда Крю выглядит вот так. Почти каждая женщина сейчас смотрит в нашу сторону.

— Крю, — говорю я, улыбаясь. Его темные глаза опускаются к моим губам при звуке его имени, сорвавшегося с них.

— Принцесса, — отвечает он, но так отстранённо, словно его заставили быть здесь.

Что меня смущает еще больше.

— Я не знаю, что сказать, — говорю я ему, заправляя прядь волос за ухо, в то время как другой рукой слишком сильно сжимаю бокал.

— С днем ​​рождения, — говорит он, — Я не очень-то люблю извиняться, поэтому не буду беспокоиться о том, что собираюсь сделать.

Моя фальшивая улыбка гаснет.

Собирается сделать? Что он имеет в виду?

А потом я понимаю. Когда он лезет во внутренний карман своего пиджака, я вижу блеск пистолета еще до того, как он его схватит.

Все происходит словно в замедленной съемке.

Я не знаю, что делать, и мое тело кажется застыло.

Много лет назад я уехала из Италии, чтобы оградить себя от насилия, окружающего меня.

И все же, спустя столько лет, оно снова здесь. Прямо передо мной.

Крю собирается убить меня?

Вот только его взгляд больше не на мне, а его рука теперь лежит на пистолете. В задней комнате ресторана, примыкающего к отелю, толпится не более двадцати человек. Я с ужасом смотрю, как он вытаскивает пистолет из кобуры. И, прежде чем успеваю задать хоть один вопрос, он стреляет.

Я вздрагиваю от этого звука, и его взгляд снова возвращается ко мне. Кто-то кричит – вообще-то многие кричат – а он засовывает пистолет обратно в кобуру, его взгляд непроницаем. А потом он ухмыляется – на самом деле, блядь, ухмыляется – совершенно не заботясь о том, что только что сделал.

— Я очень скоро увижу тебя, принцесса.

Он поворачивается и небрежно выходит, двое мужчин следуют за ним. Мои ноги дрожат, а сердце колотится, хотя я бы никогда не позволила ему этого увидеть. Жду, пока он уйдет, прежде чем осмелюсь посмотреть куда-нибудь еще, словно нахожусь в состоянии повышенной готовности и наблюдаю за тем, как хищник покидает окрестности.

Что Крю делает здесь, в Нью-Йорке?

И в кого, блядь, он только что стрелял?

— Райя! Райя! — Моника хватает меня за руку трясущимися руками. — Мы должны идти. Нужно убраться отсюда.

Он не вернется. Крю сделал то, что должен был, и теперь ушел. Прежде чем я успеваю подумать о том, что делать, я поворачиваю налево, и именно в этот момент замечаю пару ботинок, виднеющихся из-под края скатерти, и лужу крови.

Мой босс.

Мертвый.

И человек, который его убил, годами был объектом моих мечтаний.

Блядь.