13. ЭТО НЕСЧАСТНОЕ СЕРДЦЕ

Коралина

— С ней все в порядке? — слышу я, как только закрываю за собой дверь.

Сайлас прислоняется к темному гранитному острову на своей кухне, скрестив руки на груди, и смотрит на меня. Его дом именно такой, каким я его себе представляла, хотя я об этом и не думала. Просто по дороге сюда я на мгновение представила его.

Здесь пахнет свежим кофе и его одеколоном — успокаивающая смесь.

Он дорогой, с грубым мужским характером. Открытая планировка с темным деревом и черными акцентами, угрюмая и пропитанная его запахом. Две спальни, приглушенное освещение, стены, выкрашенные в глубокий угольный цвет, — лучшее, что можно купить за деньги в Пондероза Спрингс.

Минималистичный интерьер, я уверена, созданный дизайнером, и идеально подходящий ему.

Отсутствие цвета, чистота — все это так отличается от моей квартиры, это физическое отражение нашей непохожести.

— Нет, — я тяжело вздыхаю, в груди напряжение. — Но она спит, и со временем все будет хорошо.

Я не лгала, когда сказала, что нам нужно поговорить, но я также не собиралась оставлять Лилак одну. Его квартира ближе к бухте, чем моя. Она заснула в машине, а это означает, что сегодня я, скорее всего, буду спать на диване Сайласа Хоторна.

Ближе, чем я когда-либо хотела быть к нему.

Я прохожу через гостиную на кухню и встаю на противоположной от него стороне острова, опираясь руками на прохладную поверхность. Подвесные светильники мягко освещают его лицо, и я не могу удержаться, чтобы не пересчитать несколько веснушек, которыми усыпаны его щеки и нос.

— Спасибо, — говорю я ему, проглотив свою гордость и понимая, что он заслуживает искренней благодарности с моей стороны. Даже если это происходит только сейчас. — За все.

Он смотрит на меня секунду, а затем берет белую квадратную коробку, лежащую перед ним, и открывает ее большим пальцем, чтобы показать медицинские принадлежности.

— Я в порядке. Я не…

— Я и не спрашивал, — вмешивается он, хватая несколько предметов и направляясь на мою сторону острова. Я наблюдаю, как Сайлас раскладывает бинт, пластырь и, как я предполагаю, перекись водорода. — Не хочу, чтобы ты истекала кровью на моей кухне.

Не спрашивая, он тянется вниз, осторожно поднимает мою руку и переворачивает ее ладонью вверх, после чего развязывает кусок ткани, пропитанный кровью.

Я не могу не вздрогнуть при виде пореза. Я почти не чувствовала его, пока адреналин не иссяк. Запах антисептика обжигает мне нос, когда он промывает рану. Жжение сильное, но я остаюсь неподвижной, словно его пальцы, обхватившие меня, — это якорь.

— Тебе нужно что-нибудь съесть, — бормочет он, обматывая бинтом мою руку. — У меня в холодильнике есть остатки говядины и брокколи. Могу разогреть для тебя.

Я качаю головой, глядя на него, пока он сосредоточенно рассматривает мой порез.

— Я не ем мясо.

— Ты вегетарианка?

— Технически, но все равно ем рыбу. Ты удивлен? Считаешь меня мясоедом? — я приподнимаю бровь, пальцами нащупывая пульс на запястье. Интересно, считает ли он мое учащенное сердцебиение?

В Сайласе есть какая-то мягкость, о которой никогда не говорилось в сплетнях. Спокойствие, о котором не упоминалось в суровых историях. Как будто он чувствует мои эмоции, эмоции всех, кто его окружает, и точно знает, когда требуется его внимание.

— Не удивлен, просто любопытно.

Когда он заканчивает, то поворачивается ко мне спиной.

Мышцы на его спине напрягаются под футболкой, когда он тянется за кофейной кружкой. Я быстро отвожу взгляд, разворачиваюсь к острову, опираясь на него локтями для опоры.

— Раньше Стивен… — я делаю паузу, осознавая, что он — один единственный человек, которому я открыто рассказываю о том, что со мной произошло. Мысль, что я уязвима, вызывает у меня тошноту, но в нем есть что-то безопасное. — Он заставлял меня есть сырое мясо. Теперь меня тошнит от его запаха.

Я слышу, как он двигается позади меня, прежде чем снова появляется на противоположной стороне острова, ставя перед собой темно-серую кружку.

— Ты хочешь, чтобы он был мертв? — спрашивает он. — Поэтому ты хотела поговорить? — он берет ложку и опускает ее в банку с медом, а затем выливает в кружку. Методично, как будто он делает это каждый день.

— Нет. Я имела в виду то, что сказала. Я не хочу мстить, Сайлас.

— Тогда почему ты здесь, Коралина?

Между нами воцаряется тишина, пока он продолжает размешивать мед в кофе, а я наблюдаю за ним. Наши глаза встречаются, и мы просто смотрим друг на друга.

О чем ты думаешь, Сайлас?

Что ты видишь, когда так смотришь на меня?

Видит ли он, какая я ужасная внутри? Видит ли он мои уродливые, эгоистичные стороны, которые выходят наружу в тот момент, когда я злюсь или боюсь? Или он ничего не видит? Еще одна девушка, еще одно лицо в толпе.

Он — стоическая статуя, которой можно восхищаться, но которую никогда не понять по-настоящему. Сайлас воплощает идею о том, что присутствие человека может говорить о многом без лишних слов.

— Я пришла спросить, нужен ли тебе еще кто-нибудь на роль фальшивой девушки?

Прямолинейно, быстро, без стеснения. Только так я могла перейти к делу, не дав себе отступить. Быстро оторванный, старый пластырь был причиной, по которой я хотела с ним поговорить.

— Нет, — он продолжает помешивать жидкость в кружке, глядя вниз, а потом снова на меня, но взгляд его глаз теперь другой. В уголках блестит игривость, которую я никогда у него не видела.

Он ухмыляется, не шевеля губами.

— Мне нужна жена.

Если я умру от остановки сердца, причиной смерти будет либо то, как он на меня смотрит, либо то, как он произносит слово жена. Возможно, и то, и другое, но, надеюсь, Лилак сможет получить страховку.

Жена.

Не паникуй. Не паникуй, мать твою.

Это причина, по которой я пришла сюда сегодня. Именно поэтому я буду спать на его диване, именно поэтому я в его гребаном доме.

— Если я сделаю это — если мы сделаем это — мне нужно, чтобы ты дал мне обещание.

Сайлас молчит, просто ждет, когда я продолжу, давая мне возможность высказаться. Это по-другому, это освежает — разговаривать с кем-то, кто действительно слушает, а не просто ждет ответа.

— Что бы ни случилось, ты вытащишь из этого Лилак, — я стараюсь, чтобы мой взгляд не дрогнул. Оттенки наших радужек сталкиваются, взгляд эбенового дерева и мокко, и ни один из них не уступает.

— Ты можешь использовать меня, чтобы сблизиться со Стивеном. Женитьба на мне выведет его из себя. Это выманит его. Я буду висеть на твоей руке и играть роль для «Хоторн Технолоджи». Но если в процессе со мной что-то случится, ты должен позаботиться о моей сестре. Только так я скажу да.

Защитить ее было единственной мыслью в моей голове, когда она упала в мои объятия. Одной меня недостаточно, чтобы обеспечить ее безопасность, особенно от такого человека, как Стивен Синклер.

Но четыре семьи-основательницы смогли бы.

Может, я и слишком гордая, чтобы иногда просить помощи у других, но для Лилак?

Я бы попрошайничала на улицах за мелочь.

Я сделаю все, чтобы обеспечить ее будущее.

Этого не должно было быть в планах, но и Стивен не должен был сбегать из тюрьмы. Я должна сделать то, что должна. У меня нет выбора.

— Она знает?

Я отгоняю мысленный туман.

— Что?

— Твоя сестра знает? — снова спрашивает он, слегка прищурив глаза. — Что ты убиваешь себя ради ее счастья? Что единственная причина, по которой ты все еще в Пондероза Спрингс, — это то, что ты не можешь ее бросить?

Острая боль пронзает мое сердце. Стены, окружающие меня, снова рушатся; я и не подозревала, что позволяла им разрушаться.

Если мы поженимся, я планирую дать обет молчания. Он не должен читать меня в таком состоянии. Я не позволю ему заставить меня чувствовать себя такой чертовски прозрачной.

Я сжимаю губы в плотную линию, чувствуя, как во мне нарастает напряжение. У меня возникает желание взбунтоваться, оттолкнуть его, отпихнуть за то, что он думает, что может подойти близко. Мой язык медленно скользит по передним зубам, и я качаю головой.

— Нет, — твердо говорю я. — Она в блаженном неведении. И так будет и дальше. Сегодня ночью у нее украли частичку невинности. Только через мой гребаный труп это повторится вновь.

Сайлас смотрит на меня тяжелым взглядом.

— Потеря невинности неизбежна. Это случается со всеми нами. Ты не можешь остановить судьбу, Хекс.

Я наклоняю голову, с вызовом приподнимая брови. В моем голосе звучит неподдельная убежденность.

— Посмотри на меня.

Не упуская ни секунды, он отвечает:

— Смотрю.

Словно жидкий бархат, он берет ложку и подносит ее к губам, слизывая с поверхности капли кофе, ни разу не прервав зрительного контакта. Мышцы на его руках напрягаются, когда он опирается на кухонный остров и подносит кружку ко рту.

На его предплечьях выступают толстые вены под слоями чернил.

Сайлас — тихий тип красоты.

Не кричащий. Он словно шепот на ухо в темноте. Он похож на звук, который издают мурашки, когда они появляются на моих руках, и его очарование отражается в холодном воздухе, скользящем по теплой коже.

Воздух вокруг нас гудит.

За этот брак по расчету придется заплатить, и платить будет мое сердце.

Хуже всего то, что не он разобьет его. Это сделаю я.

Я единственный злодей в этой истории.

Я делаю это ради Лилак, но я не буду эгоистичной по отношению к Сайласу Хоторну.

Его сердце не заслуживает того, что я могу с ним сделать.

— Правила, — я прочищаю горло. — Между нами должны быть правила. Как долго мы должны оставаться в браке?

Он постукивает пальцем по краю своей кофейной чашки.

— Два года, если верить совету.

— Я полагаю, ты хочешь, чтобы я переехала к тебе. Будет странно, если мы этого не сделаем, но я хочу, чтобы моя сестра осталась здесь, пока не разберемся со Стивеном. Мы с Лилак можем жить в одной комнате.

Он кивает, молча соглашаясь.

— Никакого секса, — я прикусываю нижнюю губу, мягко пряча улыбку, когда он кашляет, давясь напитком. — Ты можешь завести любовницу на стороне, да хоть сразу двенадцать.