Мы стоим здесь как два человека, которым рассказали о том, чего мы не хотели, и пытаемся извлечь хоть какую-то правду из слов, написанных кем-то другим.

— У моего отца рак, — честно говорю я ей, потому что впервые за долгое время чувствую, что могу. Я чувствую, что могу. — Я должен жениться, чтобы стать владельцем компании, носящей мою фамилию. Если я этого не сделаю, то мы ее потеряем.

Коралина кивает, стряхивая пепел на землю.

— Значит, это связано с деньгами, — хмыкает она, делая предположение, которое ей не следовало бы делать.

— Это связано с семьей.

С ее губ срывается ехидный смешок, прежде чем она делает еще одну затяжку и начинает говорить, выпуская дым.

— Каково это — иметь последнюю приличную семью в этом дерьмовом городишке?

— Я знаю, ты понятия не имела, во что ввязалась, Коралина. Но это соглашение может принести пользу нам обоим. Поскольку Стивен сбежал, я мог бы помочь…

— Мне не нужно, чтобы ты защищал меня от него, — она отталкивается от стены, в ней вспыхивает огонь при упоминании его имени. — Мне никто не нужен для защиты меня от него.

— Я могу предложить тебе не защиту, Хекс.

Прозвище выскальзывает прежде, чем я успеваю его поймать.

— Да? Что, например? Деньги? — она качает головой, на ее губах играет мрачная усмешка. — Мне достаточно моей фамилии, спасибо, красавчик.

Я провожу ладонью по губам. Черт возьми, она чертовски упряма. Так уверена в себе, пока я ее не поправляю.

— Месть, — быстро говорю я. — Я могу предложить тебе шанс отомстить.

И защиту, но эту часть я ей не скажу. Ей нужно чувствовать, что она контролирует ситуацию. Я не против дать ей это, пока что.

Она молчит несколько минут, словно обдумывая свои следующие слова, взвешивая варианты, прежде чем выбросить сигарету. Я смотрю, как она лезет в сумочку, достает помаду и компактное зеркальце.

Коралина не торопится, прорисовывая линии своих губ. Их мягкий изгиб словно приглашает прикоснуться к ним аппликатором. В простом наблюдении есть своя интимность.

Осторожно потерев губы между собой, она проводит мизинцем по уголку рта, чтобы стереть излишки.

— Мне это не нужно.

Крошечное зеркальце щелкает в ее ладони, когда она закрывает его, заставляя меня сморгнуть от наблюдения за ее губами.

— Желание отомстить означает, что мне все еще не все равно. А на Стивена Синклера мне уже наплевать.

Я стою на тротуаре совершенно неподвижно, пока ее каблуки стучат с каждым шагом, который она делает в мою сторону. Не думаю, что я смог бы пошевелиться, даже если бы захотел, учитывая, как тени отражаются от ее кожи и как решительно она смотрит в глаза.

В этой девушке что-то есть. Что-то, чего я не могу понять, но хочу схватить ее обеими руками и сжимать до тех пор, пока на ее теле не появятся красные следы от моих рук.

— Мне жаль твоего отца, Сайлас.

Ее маленькие ладошки пробегают по краям моего пиджака, убирая несуществующие ворсинки с моих плеч. Движение фальшивое, но ее глаза сияют искренностью.

— Но нет, — она дарит мне улыбку одними губами, быструю, нежную. Отвергая меня с изяществом. — Ты не захочешь привязываться к кому-то вроде меня. Это моя ответная услуга. Если ты веришь всему, что говорит тебе этот город? Поверь, что я проклята.