— Как…

— Если в следующий раз ты будешь стонать чуть громче, я смогу найти тебя, Хекс, — на его губах играет ухмылка — я слышу ее в том, как его слова изгибаются и обволакивают меня.

— Холодно, — задыхаюсь я, когда средний палец проскальзывает между моими складочками, посылая ударную волну удовольствия от кончиков пальцев ног до позвоночника. Боль разливается по всему моему телу, умоляя меня о большем, умоляя его о большем.

— Когда я найду тебя с рукой, все еще засунутой в трусики, ты позволишь мне заменить твои пальцы языком?

У меня перехватывает дыхание, когда его дразнящее подшучивание переходит в нечто более первобытное, с каждым словом из его рта вырывается низкое рычание. Когда я закрываю глаза, мне кажется, что он шепчет мне прямо в ухо, его губы трутся о чувствительную кожу моей шеи, бормоча каждое грязное слово.

— Очень холодно, — дразню я, круговыми движениями потирая свой клитор.

Мне совсем не холодно. Мое тело горит, в голове крутятся разные образы. Вспышки того, как Сайлас запускает руку в мои волосы, хватает, дергает меня назад, оставляет красные следы на моей заднице от того, что он так сильно трахает меня сзади. Выражение его глаз, когда он впервые увидит мои проколотые соски, и то, какой полной я была бы, если бы его член вошел в мое тело по самые яйца.

— Тссс. Тссс, — Сайлас щелкает языком. — Не лги себе, детка. Не притворяйся, что ты не хочешь, чтобы я оказался между твоих бедер и лизал твою киску, пока ты не зальешь мое лицо. Потому что именно это я и сделаю, если ты просто позволишь мне найти тебя.

Снаружи сверкает молния, за которой следует оглушительный раскат грома. Я выгибаю спину, бедра прижимаются к моему пальцу, когда я тру себя сильнее. С моего влагалища капает на ладонь, прерывистый стон смешивается с шумом грозы снаружи.

Я хочу, чтобы его темные глаза смотрели на меня снизу вверх, между моих ног, доводя меня до грани наслаждения и наблюдая, как я падаю с обрыва.

— Я раздвину твои бедра, заполню твое влажное влагалище своими пальцами. Растяну тебя так, чтобы тебе было приятно, и ты была чертовски готова для моего члена. Ты будешь для меня всего лишь узкой дырочкой, да?

Его слова заставляют меня дрожать, бедра дергаются, когда я прекращаю трение рукой. Я раздвигаю ноги, словно освобождая место для его широких плеч, как будто он уже здесь.

Это так хреново, но мое тело уже подчинилось его голосу. Я марионетка его голосовых связок, позволяющая ему манипулировать мной, как он считает нужным. Я бы позволила ему использовать мое тело как маленькую игрушку, просто как вещь, которую он может использовать и надругаться надо мной, пока не кончит.

— Я становлюсь ближе?

— Горячо, — выдыхаю я, мое тело энергично трахает мои пальцы. — Так чертовски горячо.

— Держу пари, ты уже близко, верно, детка? Я слышу, как твоя тугая киска сходит с ума, — он стонет так, словно ему физически больно. — Скажи мне, где ты, красавица.

Пот стекает между моих сисек под тканью топа, пока я работаю над собой, сильные волны удовольствия, исходящие от моего клитора, заставляют меня дрожать. Я неуклюже переключаю его на громкую связь, становясь на четвереньки, когда телефон со стуком падает на пол, не беспокоясь о том, что он найдет меня, согнувшуюся с рукой в трусах.

Мои бедра трутся о мою руку, эхо моих стонов и влажной киски разносится по классу. Я так близко, что ощущаю на языке предвкушение своего оргазма.

— Что, если я закончу до того, как ты придешь? — мое горло сжимается, и я издаю отчаянный стон, практически умоляя его найти меня, чтобы он мог трахать меня, пока мое тело не откроется для него.

— Тогда ты будешь такой хорошей девочкой для меня, Хекс.

Это неописуемое чувство. Эти слова словно рикошетят от стен вокруг меня, ударяя прямо по моему клитору. Мои бедра подаются вперед, доводя меня до предела. Это поражает меня, как товарный поезд, сердце бешено колотится в груди.

— Сайлас… — я всхлипываю, когда пульсация отдается эхом по всей моей нервной системе. Моя киска сжимается и разжимается, желая, чтобы ее заполнил он.

Я дергаюсь, покачиваясь от толчка, который слегка сотрясает мой живот. Моя грудь вздымается, когда я втягиваю голову в плечи, пытаясь отдышаться.

— Это самый легкий оргазм, который ты когда-либо получала от меня, — в его тоне слышится угроза, пропитанная неутолимой похотью. — Чтобы достичь остальные, тебе придется приложить гораздо больше усилий.

Я вздрагиваю от этого предупреждения, рука выскальзывает из моих шорт, когда я выпрямляюсь, становясь на колени в темноте.

На моем телефоне срабатывает будильник. Улыбка озаряет мое лицо, с губ срывается смешок. Оргазм и победа. Во мне поднимается волна подростковой гордости. Я только что победила Парня из Холлоу в одной из их собственных игр.

— Я выиграла, — говорю я на выдохе. — Плати, Хоторн. Раскрой мне свой секрет.

Интересно, выиграли ли остальные девочки или попали в такие же обстоятельства, как я?

— Мне нравится смотреть, как ты кончаешь.

Мои брови хмурятся, я в замешательстве. Удовлетворение, которое я испытывал несколько минут назад, сдувается, как воздушный шарик, и в комнате снова становится тихо.

Затем я слышу звук, который разбивает мое эго. Звук, пробирающий меня до костей, отчетливое постукивание, притягивающее мой взгляд к стене с окнами.

За окном теперь не просто темнота.

Прямо за стеклом стоит Сайлас, освещенный вспышками молний, которые отбрасывают зловещую тень на его лицо, позволяя мне видеть, как его глаза прожигают мои.

— Встань, блядь, с колен, Коралина, пока я не разбил это стекло, и ты не подавилась моей спермой.

Он наблюдал за всем происходящим. Он победил и ничего не сказал, просто чтобы увидеть, как я кончаю на руку.

Он медленно выводит указательным пальцем буквы на стекле размеренными штрихами, выводя слово, от которого мое сердце учащенно бьется.

Цугцванг³⁰.

— Английский? — огрызаюсь я, прикусывая язык, и смотрю на него, опираясь на стол позади меня, чтобы подняться на ноги. Мои колени все еще дрожат, но я отказываюсь показывать ему это.

— Немецкий, — ворчит он, и в его голосе слышится сарказм. Его голос грубый и хриплый от долгого молчания, и я ненавижу, когда от него у меня мурашки бегут по спине. — Любое твое движение только ухудшит твое положение.

— Еще один шахматный термин? Так? Что это значит для меня?

Все это было огромной гребаной ошибкой. Приехав сюда, я сделала это с ним. Я попала в яму, из которой никогда не смогу выбраться. Завтра я выхожу замуж за этого человека. Завтра придется сражаться за то, чтобы сохранить нетронутыми все стены, которые еще защищают его от меня.

Завтра война за защиту его сердца начнется по-настоящему.

— Неизбежный шах и мат, — он смотрит на меня прищуренными глазами, в которых видна вся ложь, которую я пыталась скрыть. Он знает, что то, что мы только что сделали, разрушило стену, которую я никогда не смогу восстановить.

— Это значит, что теперь ты моя, Хекс.