Иден не водит машину. У нее также нет ни друзей, ни любимых местных тусовок.

Иден не водит машину. У нее также нет ни друзей, ни любимых местных тусовок.

Не так уж много мест, куда она могла бы сбежать в своем нынешнем состоянии.

На самом деле, могу вспомнить только одно.

Кладбище, расположенное в полумиле от горящего дома Каина.

Ботинки хрустят по траве, а с неба падают маленькие белые хлопья, когда прохожу через ряды могил и памятников.

В ноябре в Блэк Хэллоузе обычно не бывает снега, но, учитывая события этой ночи, он пришелся как нельзя кстати.

Выдыхаю на ладони, затем сую их в карманы, чтобы согреться. Я уже собираюсь отказаться от этой затеи и повернуть назад, как слышу какой-то звук в нескольких рядах от себя.

Когда поворачиваю голову, в груди все сжимается.

Иден обнимает мраморное надгробие Кристи, ее маленькое тельце сотрясается от рыданий.

Я должен уйти, дать ей время, которое она заслуживает, но на улице холодно, а на ней только пиджак, который дал ей раньше.

Присев на корточки, поднимаю ее с могилы Кристи.

— Холодно, детка, — говорю я, когда она протестует.

Она цепляется за мою грудь, когда поднимаю ее на руки.

— Мне так и не удалось с ней познакомиться.

Знаю.

— Я так сильно хотела иметь маму, — хрипит она, когда несу ее к машине.

Знаю, что хотела.

— Больно, — крик вырывается из ее горла. — Это так больно.

Знаю, что это так.

— Мне жаль.

Впервые произношу эти слова.

Это единственное, о чем я когда-либо по-настоящему сожалел.

Когда заношу ее в дом, Иден дрожит так сильно, что у нее стучат зубы. По дороге сюда я включил обогреватель, но, учитывая, как ей все еще холодно, этого оказалось недостаточно.

— О, Боже, — произносит Джеффри, когда прохожу мимо него по лестнице. — Я наберу ванну.

— Я сделаю это.

Он кивает, оглядывая ее.

— Пока вы это делаете, я вызову врача.

— Нет.

Он моргает: — У нее кровотечение, сэр.

— Проваливай или ищи новую работу, — рычу я, протискиваясь мимо него.

Джеффри предан, но есть ситуации, в которых нельзя доверять никому.

— Сейчас ничего не трогай, — говорю Иден, когда мы заходим в ванную, и я усаживаю ее на пол. — Пока не выйдешь из ванны.

Последнее, что мне нужно, чтобы следователи нашли кровавые отпечатки пальцев, принадлежащие Иден.

Она не произнесла ни слова с тех пор, как мы покинули кладбище. Не уверен, из-за того, что она серьезно больна или из-за шока.

Скорее всего, и то, и другое.

Когда ванна начинает наполняться, поворачиваюсь к ней.

— Нам нужно снять это, — кладу ее руку себе на плечо для поддержки. — Обопрись на меня.

Сначала снимаю с нее туфли и ставлю их на расстеленное банное полотенце. За ними быстро следует пиджак.

Пульс учащается, когда вижу кровь на ее теле, но напоминаю себе, что это кровь Каина, а не ее.

Она вздрагивает, когда приходит время снимать трусики, и вскоре понимаю, почему. Они влажные и пахнут мочой.

Каин слишком легко отделался.

Снова сдерживаю гнев, помогая ей забраться в ванну.

Я не нежный и не добрый человек. Забота о других — не мой конек. И никогда не был. Но с Иден я делаю все, что в моих силах, стараясь быть как можно ласковее, пока смываю с нее кровь. Когда вода становится красной, и она вздрагивает, сливаю ее и наполняю снова. А когда она опять начинает дрожать, снимаю с себя одежду и залезаю к ней в ванну.

— Все будет хорошо, — прижимаю мочалку к ее спине, — он больше не причинит тебе вреда.

— Сэр, мне очень жаль, но ее нужно показать врачу... — начинает говорить Джеффри, врываясь в комнату. Выражение его лица меняется, когда он смотрит на груду окровавленной одежды, а затем на нас.

Раздражение ползет позвоночнику.

— Джефф...

— Я позабочусь об этом, — он поднимает одежду, прежде чем успеваю его остановить. — Я уже развел огонь в камине в библиотеке.

— Ты расскажешь хоть кому-нибудь и...

— Ваши секреты в безопасности со мной, сэр, — он переводит взгляд на Иден, и его лицо смягчается. — Я уверен, что это было заслуженно.

Он и не представляет.

— Кстати, — говорит он, выходя, — губернатор скончался.

О, как пали сильные мира сего.

— Похоже, сегодня все получили по заслугам.

— Я ничего не почувствовала, Дэмиен, — говорит Иден, ее голос едва превышает шепот.

— Что...

— Когда убила его. Думала, что почувствую угрызения совести... но не нет. И до сих пор не чувствую, — она подтягивает колени к груди. — Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем полиция начнет меня искать?

— Не беспокойся об этом, — целую ее плечо, — тебе нужно немного отдохнуть.

Она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня: — Каин сказал, что там была пуля с твоим именем.

Я бы рассмеялся, если бы она не выглядела такой серьезной. Каин был никем иным, как искусным лжецом-манипулятором.

— Он сказал это, когда был еще связан?

Она кивает, и выражение ее лица становится мрачным.

— Это был мой переломный момент. Я не хотела, чтобы он забрал другого человека... — она качает головой. — Я устала от того, что он забирает все хорошее в моей жизни.

Он больше никогда ничего у нее не отнимет. Его смерть — начало ее жизни.

Она встает и тянется к большому полотенцу на раковине.

— Спасибо за ванну. Я сама найду выход.

Следую за ней, когда она выходит. Она никуда не уйдет. Пока я не буду уверен, что полиция арестовала нужного человека.

— Не уходи.

Она завязывает полотенце вокруг себя.

— У меня нет причин оставаться.

Пропускаю этот удар мимо ушей. Она злится. И имеет на это право. Но я все равно не позволю ей уйти.

— Иден...

— Нет, — она оборачивается. — Я уже провела время с одним мертвецом сегодня вечером. У меня нет желания делать это с двумя.

Разочарование закрадывается в мое нутро. Я пытаюсь сделать все возможное, чтобы помочь ей.

— Какого хрена ты от меня хочешь?

Она беспомощно пожимает плечами: — Того, чего у меня никогда не будет.

В ее словах нет никакого смысла. Все, что ей нужно сделать, это сказать слово, и я дам ей это.

— Я не знаю...

— Тебя. Я хочу стереть последние восемь часов своей жизни, чтобы снова быть с тобой, — она сжимает руки в кулаки. — Это больно. Но без тебя гораздо больнее.

Когда она делает шаг ближе, наши взгляды встречаются.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь.

Произнеся эти слова, мы только усугубим ситуацию.

Если бы у нас был шанс на будущее. Если бы я мог изменить прошлое... я бы сказал. Черт, я бы закричал об этом во все горло.

Но мы не можем.

И никогда не сможем.

Солнце уже взошло, когда я прокрадываюсь в ее спальню.

Чуть больше двух часов назад в новостях сообщили о пожаре в доме Каина. Скоро они доберутся сюда.

Иден просыпается, когда забираюсь к ней в постель.

— Что ты делаешь?

Прижимаюсь губами к ее губам. Я не могу произнести слова, но это не значит, что этого не чувствую.

— Веду себя эгоистично.

Запоминаю каждую частичку ее тела.

Дотрагиваюсь губами до ее шеи и посасываю мягкую кожу, одновременно снимая с нее шорты и трусики. Я хочу действовать медленно и не торопиться. Но не знаю, насколько меня хватит.

— Дэмиен, — в ее глазах печаль и отчаяние, — я буду так сильно скучать по тебе.

Касаюсь ее щеки. Я буду скучать по ней еще больше.

Она раздвигает бедра, и я устраиваюсь между ними, проникая в нее дюйм за дюймом, пока не погружаюсь полностью.

Иден выдыхает мое имя, проводя пальцами по моим волосам, и я начинаю двигаться быстрее. Дыхания смешиваются в темноте, когда наши бедра покачиваются.

— Я люблю тебя, — шепчет она, крепче обхватывая меня ногами.

Скажи ей.

Когда увеличиваю темп, она стонет, приподнимая бедра.

— Еще.

Хватаюсь за изголовье кровати, врезаясь в нее сильнее. Отдаюсь ей так, как знаю, она хочет.

Ее неистовые вздохи тают в моем рту, она сжимается вокруг моего члена. Наблюдаю за ее лицом, когда она кончает. Запоминаю все до мельчайших подробностей, пока она выдаивает меня до последней капли. Не то чтобы я когда-нибудь забуду об этом.

Иден завладела моим сердцем. Всеми его почерневшими, испорченными частями.

Она прижимается ко мне и закрывает глаза. Только когда убеждаюсь, что она спит, шепчу слова, которые не должен говорить.

— Я люблю тебя.

И никогда не перестану.