— Большинству людей не дано распоряжаться собственной судьбой, — указываю на папку, которую поло ...

— Большинству людей не дано распоряжаться собственной судьбой, — указываю на папку, которую положил на стол, — не думай об этом как о смертном приговоре... думай, как о возможности уйти так, как тебе хочется.

Засунув руки в карманы, он подходит к большому окну своего кабинета и вздыхает. Прекрасный вид. Жаль, что ему недолго осталось наслаждаться им.

— До прошлого месяца я и не знал, что у меня последняя стадия. Думал, что лечение работает.

— Почему ты не отказался от участия в гонке, когда узнал свой диагноз?

У него подрагивает подбородок: — Каин Картер сравняет этот город с землей из-за своей корысти, если не из-за одного только высокомерия... а затем, подобно раку в моих легких, распространит свою болезнь на Белый дом. Я бы предпочел выиграть гонку за пост мэра и умереть на своем посту. Так он будет на шаг позади, а не на шаг ближе к власти.

Удовлетворенный ответом, прикуриваю сигарету и предлагаю ему одну. Он с тоской смотрит на нее, прежде чем отказаться, как будто у него есть шанс победить болезнь.

Но он не сможет. Иначе бы меня здесь не было.

Как и его самого.

— Как и предполагал, наши интересы совпадают, — когда он бросает на меня вопросительный взгляд, отвечаю: — Я тоже не хочу, чтобы он стал мэром.

— Ты никогда не казался мне человеком, интересующимся политикой. Твой отец не был таким.

— За одиннадцать лет многое может измениться, — делаю долгую затяжку, — и в отличие от твоего оппонента, я не хочу идти по стопам отца.

Он фыркает: — Разве не ты взял на себя управление инвестициями хедж-фонда отца после его смерти четыре года назад?

— Он оставил мне все... большая разница, — пожимаю плечами, — в свою очередь, я решил сосредоточиться на тех инвестициях, которые хотел сохранить, и отказаться от тех, в которых не видел потенциала.

Повернувшись, он оценивает меня.

— Это еще мягко сказано. Ходят слухи, что изъятие инвестиций твоего отца привело к краху пяти компаний и лишило работы восемь тысяч человек по всей территории Америки.

— В этом и заключается досадная особенность слухов — они не всегда основаны на правде, — тушу сигарету в пепельнице, — это были шесть компаний, и уволены около десяти тысяч сотрудников.

Он говорит: — Ты ужасен. Неудивительно, что люди называют тебя Дьяволом.

— Я никогда не претендовал на роль героя. Это не моя работа — спасать тонущий корабль.

— И все же ты пытаешься предложить мне какую-то сделку. Почему?

— Причины желать поражения Каину Картеру носят личный характер.

— Тогда, боюсь, ничем не могу вам помочь, — он подбородком указывает на дверь, — вы можете выйти тем же путем, каким пришли, мистер Кинг.

Не двигаюсь с места.

— У тебя всего пятьдесят тысяч на сберегательном счете, — он начинает протестовать, но я достаю телефон и смотрю на экран. — Я проверил наличие скрытых счетов у тебя и у твоей жены, их нет. У сына есть несколько облигаций, оставшихся после крестин десятилетней давности, но они ничего не стоят, — присвистываю, — ты потратил немало личных денег для финансирования своей кампании. Конечно, медицинские расходы не способствуют улучшению финансового положения, а учитывая, что ты недавно выписал чек на десять тысяч страховой компании...

Его ноздри раздуваются: — Как...

— Так же, как получил доступ к медицинской карте, — убираю телефон в карман, — но важно не то, что я взломал твои файлы, мистер Кови... важно то, что могу тебе предложить.

— Ты и вполовину не так умен, как твой отец, — он подходит к столу и забирает папку. Бумаги разлетаются по полу. — На случай, если ты упустил, ты вошел в кабинет умирающего человека. Ты буквально ничего не можешь мне предложить. Ничего, что имело бы значение.

Потираю щетину на подбородке: — Ты прав, не думаю, что могу тебе что-то предложить, — перевожу взгляд на рамку с фотографией его жены и сына. — А как же они?

Впервые с тех пор, как я оказался в его кабинете, он выглядит заинтересованным.

Пользуясь случаем, вбиваю последний гвоздь в крышку его гроба.

— Похороны стоят дорого. Не говоря уже о налогах на недвижимость, ежемесячных коммунальных платежах, еде, долгах за лечение, которые ты накопил, и, конечно, о колледже для твоего сына. Эти пятьдесят тысяч уйдут быстро. По моим прогнозам, их хватит твоей жене-домохозяйке максимум на год, и даже это очень великодушно... после этого твоя семья будет предоставлена сама себе.

Вижу боль в его глазах. Боль человека, который умрет задолго до того, как планировал. Боль человека, который знает, что, в конце концов, не оставит своей семье ничего, кроме коллекции медицинских счетов, дома, в котором они не смогут позволить себе жить, и кучки пепла.

— Воспоминания о близких приятны, но они не дают уверенности. Твоя смерть причинит еще больше боли, и твоя семья будет еще больше обижена на тебя, если ты оставишь их с финансовым бременем.

— Что именно ты мне предлагаешь? — спрашивает он едва слышным голосом.

— Шанс обеспечить их. Если ты согласишься работать со мной, то оставишь им достаточно денег, чтобы ни твоя жена, ни сын ни в чем не нуждались.

— Что ты хочешь взамен?

— Занять твое место.

Он смотрит так, будто у меня выросла еще одна голова.

— Ты хочешь стать мэром? — он усмехается про себя. — Ты, должно быть, несерьезно. Ты не только не квалифицирован, но и ничего не знаешь об этой должности.

— Согласно городскому уставу, кандидат в мэры должен быть старше восемнадцати лет и иметь диплом о среднем образовании. Уверяю, я соответствую обоим требованиям... и даже более того.

— Прекрасно, у тебя есть право баллотироваться, но ты впервые за одиннадцать лет появился в этом городе. Возможно, многое изменилось, но репутация и восприятие — это навсегда. Те, кто знал твоего отца, рады его смерти, а те, кто верит бесчисленным слухам, считают тебя безжалостным монстром. Никто в здравом уме не проголосует за тебя.

Меня интересуют не столько голоса избирателей, сколько выражение лица Каина, когда он увидит, что я его новый оппонент.

Взбалтываю янтарную жидкость в стакане.

— Люди будут голосовать за того, кто даст им лучший стимул. Слабость Каина всегда заключалась в том, что он слишком эгоистичен. Ему наплевать на обычных людей. Он слишком занят целованием задниц тех, кто уже находится у власти. Он так и не смог понять, что реальная власть находится в руках тех самых людей, которых недооценивает.

Он наливает себе еще виски.

— Мне кажется, ты забываешь, что за город Блэк Хэллоуз. Здесь нет обычных людей. К тринадцати годам у каждого мальчика есть Rolex, а у каждой девочки — сумочка за тысячу долларов, когда она только научится произносить имя дизайнера. Как и у их мам и пап.

— Тогда мне нужно дать этим людям что-то, перед чем они не смогут устоять.

— Что? Еще больше антикварных магазинов и яхт-клубов?

— Скандал. Точнее, повод усомниться в их золотом мальчике.

— Удачи с этим. Послужной список Каина безупречен.

Совсем наоборот. Каин очень грязный мальчишка.

Мой будущий сообщник машет рукой: — Но все это не имеет значения. Ты все равно не сможешь занять мое место. Предварительное голосование закончилось. Кандидаты уже определены.

— А что, если один из кандидатов умрет?

Его лицо становится пепельно-серым.

— Я все равно буду числиться в бюллетене. Если уж на то пошло, моя смерть побудит людей, которые были за меня, отдать голоса Каину, учитывая, что он будет единственным, чье сердце бьется, — он выдыхает. — Хотя, чисто гипотетически, поскольку до выборов остается чуть больше месяца, у комитета еще достаточно времени, чтобы выдвинуть нового кандидата или провести еще одно предварительное голосование. Но, учитывая твое прошлое, жители Блэк Хэллоуза ни за что не проголосуют за то, чтобы ты мог занять мое место.

Допиваю виски и ставлю стакан на стол.

— Давай не дадим им возможности голосовать.

Он потирает переносицу: — Это не кафе-мороженое, которое твой папочка может снести бульдозером до основания и превратить в спортзал, Дэмиен. Это...

— В пятнадцатой статье городского устава Блэк Хэллоуза сказано, что если кандидат в мэры умирает за десять дней или менее до дня голосования, власти уполномочивают политическую партию выдвинуть нового кандидата, и до тех пор, пока новый кандидат получает большинство голосов от политической партии, избиратели не обязаны повторно голосовать.

— Как я, по-твоему, смогу убедить партийный комитет отдать тебе большинство голосов, если умру?

— Легко. Ты сделаешь то, что делали политики с незапамятных времен.

— И что же?

— Подкупишь людей и предложишь услуги из-под полы в обмен на их поддержку.

Расстроенное выражение лица говорит о том, что он размышляет над этим.

— Ладно, послушай, даже если бы смог обеспечить большинство голосов, я никак не могу гарантировать тебе победу. Черт возьми, на данный момент не могу гарантировать даже собственную победу. Каин лидирует в опросах с самого первого дня.

— Позволь мне позаботиться об этом. Единственное, что от тебя нужно, — убрать с моего пути несколько пешек.

— Не знал, что мы играем в шахматы.

— Жизнь — не что иное, как одна большая шахматная партия, — я ухмыляюсь, — одни люди — пешки... другие — короли.

Он теребит обручальное кольцо.

— Как я могу быть уверен, что ты сдержишь свое слово?

— Я переведу деньги на частный банковский счет за несколько часов до того, как ты... уйдешь из жизни.

Он потирает затылок: — Я что, похож на гадалку? Как я могу предсказать, в какой день умру? Доктор сказал, что могут пройти недели, а может, и месяцы.

Поправляю запонки. Люди обычно питаются моей энергией, и если я останусь спокойным и расслабленным, то и он тоже. В конце концов, то, что ему предлагаю, — не более чем деловая сделка.

— Помнишь, я раньше сказал, что нужно взять судьбу в свои руки?

Выражение ужаса на его лице говорит о том, что до него наконец-то дошло, о чем я прошу.