Глава 24

— Поэтому ты оставил нас с мамой? Из-за предложения Нерсес работать здесь?

Я сидела на диване, пока отец заливал пакетики чая горячей водой. Его комната находилась в офицерской казарме и располагала собственной гостиной с кухней. Он сделал несколько шагов из крошечной белой кухне к дивану, держа две кружки в руках. Когда он сказал, что хочет поговорить, я ожидала, что он будет отговаривать меня от вступления в бой или начнёт читать мне лекцию о моих отношениях с Эйсом, но я даже не могла предположить, что он расскажет о своих секретных отношениях с инопланетянкой.

— Мне нравилось работать в Рэндольфе и быть рядом с тобой и мамой, но когда я впервые услышал о «Цирцее», то я больше ни о чем не мог думать. — Он отпил из своей кружки и поставил её на деревянный кофейный столик перед собой. — Потом в один прекрасный день, когда я был на дежурстве, со мной связалась Нерсес. Увидев её, я понял, что мне суждено работать в «Цирцее» и суждено быть с ней.

Я с трудом сглотнула, позволяя горячему пару от чая обдавать моё лицо. Если бы я не видела, как Нерсес смотрит на моего отца так же, как Эйс смотрел на меня, когда я просыпалась от своих кошмаров — с лёгким свечением в глазах, то я ни за что бы не поверила, что мой отец смог бы оставить нас. Теперь мне стало понятно, как он добился моей стажировки здесь. Видимо отношения с директором предоставляют некоторые привилегии.

— Теперь ты понимаешь, почему я так нервничал, когда узнал о твоих отношениях с Эйсом. — Он покрутил кружку, оставляя круги на кофейном столике. — Я знаю, какими опасными и тяжёлыми могут быть отношения между инопланетянами и людьми.

— Кто-то знает о вас с Нерсес?

— Некоторые да, но большинство нет. Ты же понимаешь, какие есть разногласия насчёт отношений между людьми и инопланетянами. — Он переместил ладони на свои колени. — Некоторые считают это отвратительным и неестественным, но другие понимают и поддерживают. Таких существ совсем небольшое количество, и они знают о наших отношениях.

— И ты не хотел, чтобы мы с Эйсом столкнулись с теми, кто считает такие отношения неестественными?

Он улыбнулся.

— Когда тебе в голову прилетает нептунианский желатин потому, что кто-то считает, что ты добился всего только благодаря отношениям с боссом, ты понимаешь, что не пожелал бы такого кому-то, кто тебе не безразличен.

Он протянул свою ладонь и положил её поверх моей. Его руки не были столь тёплыми, как у Эйса, но это был первый раз, когда я действительно почувствовала от отца заботу.

— А что думает её семья о ваших отношениях?

Отец вздохнул и взял свою кружку свободной рукой.

— У неё нет семьи. Ее планету уничтожили, когда она была ребёнком. Земля — это единственный дом, который она знает, а «Цирцея» — это её единственная семья.

— О. — Я опустила взгляд на дымящуюся жидкость в моей кружке. Отец мог понять меня, когда дело касалось отношений с инопланетянином, даже то, каково это, когда твои друзья узнают об этом. Но вот когда мамаша твоего инопланетного парня пытается убить тебя — это совершенно незнакомая для него ситуация.

— Вот поэтому у нас здесь подготовлена армия из людей и пришельцев. А похищение одного из наших — это хороший подвод для того, чтобы вступить в бой. — Он улыбнулся. — Так что надеюсь, что скоро всё снова будет нормально.

— Не уверена, что моя жизнь когда-нибудь снова станет нормальной. — Я сделала глоток чая.

Он засмеялся.

— А кто сказал, что нормально — это прямо-таки прекрасно?

— Точно, пап. — Я моргнула, отводя от него взгляд, и уткнулась в кружку.

— Слушай, я знаю, тебе было не легко с тех пор, как я ушёл, и я прошу прощения за это. Мне так часто хотелось рассказать тебе обо всем, что происходит, привезти тебя сюда, но я не мог. — Он поставил свою кружку и начал растирать колени ладонями. — Вот почему когда твоя мама рассказала мне про Колумбию, то я подумал, что, если ты пройдёшь стажировку здесь, это станет плюсом не только для резюме для колледжа, но и поможет нам сблизится. Ты бы смогла наконец понять, что «Цирцея» значит для меня.

Я замотала головой, пытаясь оставаться спокойной, в то время как эмоциональный шторм пытался накрыть меня с головой.

— Если ты считал, что «Цирцея» позволит на сблизится, какого черта ты надел на меня этот браслет и запретил видится с Эйсом? Почему просто не рассказал, в чем дело? — Я шумно выдохнула, уставившись на кофейный столик. — Я больше не маленький ребёнок, пап. Если бы ты просто поговорил со мной как со взрослой с самого начала, возможно всё это бы и не произошло. Мне бы не пришлось сбегать, а нам бы не пришлось идти на войну с кучкой самодовольных инопланетян.

— Алекс. — Он положил ладони мне на плечи. — Я должен был тебя защитить. Я боялся, что нечто подобное произойдёт, и не знал, что ещё мне делать.

Я скинула его руки со своих плеч, все его действия казались мне фальшивыми. Словно всё, что он говорил, не имело смысла.

— Не знал, что ещё делать? А как насчёт того, чтобы просто, ну, я не знаю, сказать мне, что тебе страшно, что из-за меня может начаться межгалактическая война? О, или, может, о том, что у тебя у самого отношения с инопланетянкой?

— Алекс, — вздохнул он.

— Что, пап? Объясни мне, я вся во внимании.

— Я испугался, ладно? — Он вскинул руки, затем опустил их и уставился в пол. — Я не знал, что произойдёт. Я знал, что есть возможность калтиансокой атаки, но думал, что если просто буду держать тебя подальше от Эйса, то тогда ты сможешь забыть о нем, когда покинешь «Цирцею».

— Но тогда королева продолжила бы держать всю вселенную в страхе. Разве ты не понимаешь? Ничего бы не изменилось. — Я покачала головой. — Ты бы смог забыть о Нерсес и просто уйти из «Цирцеи»?

Он поднял свой взгляд на меня, страх сиял в его глазах, словно он взглянул ужасу в лицо.

— Нет. — Он покачал головой и опустил руки по бокам. — Нужно было догадаться, а не ждать от тебя подобного.

— Так зачем же ты продолжал это делать? — выдавила я.

— Я не знаю. Наверное, я просто забыл, каково быть подростком. — Он положил свои ладони на колени. — Наверное, я не осознавал, насколько сильными могут быть чувства в отношениях между инопланетянином и человеком.

Я не знала, что сказать. Я как будто впервые за долгое время увидела отца. Я не видела в нем человека, который бросил меня и маму. Или того, кто заковал меня. Но впервые в жизни я на самом деле увидела его как кого-то совсем иного. Как человека, который был одним из немногих, кто на самом деле понимал, через что мне пришлось пройти с Эйсом. Человека, который мог выслушать меня.

— Прости меня, пап. За всё. За то, что винила тебя из-за мамы, и за то, что ты запер Эйса. — Я положила ладонь ему на спину. — Теперь я понимаю, что ты пытался просто защитить меня в присущей тебе бестолковой манере.

Он засмеялся, покачав головой.

— Кажется мне пора начать к тебе прислушиваться, а не быть таким непрактичным.

— Хочешь верь, хочешь нет, но иногда я правда знаю, о чем говорю.

— Как в тот раз, когда ты сказала мне и маме, что это злобные садовые гномы разрисовали мебель гостиной в голубой. — Он изогнул брови.

— Именно так. — Я засмеялась.

Папа потянулся и крепко прижал меня к себе. Он гладил меня по спине, пока я пыталась проглотить набежавшие на глаза слезы.

— Я люблю тебя, Алекс.

— Я тоже тебя люблю, пап.

Он отстранился, оставив ладони на моих плечах.

— И я хочу, чтобы ты оказала мне услугу.

— Всё, что угодно, пап.

— Я не хочу, чтобы ты отправлялась на войну. Я хочу, чтобы ты осталась в подземном бункере с Нерсес, пока всё не закончится. Ты сможешь сделать это для меня?