Глава 17 Эмма

Дорога домой кажется бесконечной, хотя мы живем всего в пяти кварталах друг от друга. Мне все еще хочется вернуться, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Мою руку покалывает там, где мои пальцы переплетались с его.

Он так много рассказал мне о своей жизни – но все, что произошло под дождем, показывает, что многое еще остается загадкой.

Этот мальчик – его брат? Рев не упоминал о брате вовремя всего разговора о своем отце и всех тех годах жестокости, которые ему пришлось пережить.

У меня голова идет кругом. Неделю назад вся моя жизнь имела смысл. Сейчас же ничего не имеет смысла.

Я никогда раньше не видела, как дерутся парни. В кино все выглядит захватывающе, с четкими позициями. Хороший и плохой парень. Эта же драка была грязной и пугающей, и я совершенно не могла понять, что происходит.

И теперь я иду домой одна. По крайней мере дождь затих и превратился в мелкую морось.

Я вздрагиваю и перехожу на мелкий бег. Мне придется пролежать как минимум час в горячей ванне, только чтобы вытравить холод из костей. Когда я сворачиваю на свою улицу, даже Техас немного отстает. Для нее эта ночь тоже была полна волнений.

Машины обоих моих родителей стоят на дорожке. Свет на первом этаже включен.

Я почти что падаю на дорогу. Мой отец дома? В обычное время?

– Идем, Текси. – Я бросаюсь к двери, взлетая по ступеням крыльца.

Они как раз внутри, сидят в гостиной. Оба удивленно поднимают взгляды при моем появлении.

Мама хмурится.

– Эмма. Что с тобой случилось? – Ее взгляд падает на мои ботинки, перепачканные грязью от приключения на заднем дворе Рева. – Ты что, гуляла в грозу?

А где, по ее мнению, я была?

– Ага. – Я запыхалась. – Попала под дождь с Текси. Что происходит?

Она переглядывается с отцом.

– Мы обсуждали некоторые вещи, и оба пришли к согласию, что нужны кое – какие изменения, чтобы сохранить спокойствие...

– Спокойствие? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Между нами всеми.

– Катарина. – Голос моего отца звучит низким шепотом. Его тон мягкий.

Спокойный. – Почему бы тебе не позволить ей сперва переодеться?

Спокойствие. Оно так непривычно в этом доме, что мне хочется лечь на пол и наслаждаться им.

– Ладно. – Я бросаю поводок на крюк у двери и скидываю кроссовки. – Ладно.

Дайте мне пару минут.

Ванна может подождать. Я взбегаю вверх по лестнице и сбрасываю мокрую одежду.

«Нужны кое – какие изменения, чтобы сохранить спокойствие. Между нами всеми». Она могла бы составить подробный график обязанностей, и я бы согласилась на это. Я буду готовить каждый день, если это означает, что ее придирки прекратятся. Нам придется питаться макаронами с сыром, но как угодно. Я буду пылесосить каждый вечер, если это значит, что папа будет приходить домой в подобающее время.

Они предлагают внести изменения. Я это чувствую.

Может быть, я смогу показать отцу OtherLANDS. Может быть, он, наконец, сможет уделить мне несколько минут.

Он будет так горд. Он будет так горд.

Мне приходится смахнуть слезу. Я не знаю, что он сделает, но это будет потрясающе.

Они все еще не орут друг на друга. Никто из них не пьет. Не могу в это поверить.

Может быть, они провели весь день у семейного психолога! Может быть, они, наконец, научились эффективно общаться.

Я даже не знаю, подходит ли моя одежда, но она сухая. Я почти что скатываюсь вниз по лестнице, чтобы вернуться к ним.

Они снова удивленно смотрят на меня.

Мне нужно успокоиться.

– Простите. – Я падаю на диван. – Я просто рада, что вы оба дома.

Они снова переглядываются между собой.

– Эмма, – произносит отец мягким голосом.

– Эмма, – говорит мама.

И тут комната сдвигается. Наклоняется. Меняется.

Что-то здесь не так.

– Что происходит? – спрашиваю я.

– Это не работает, – говорит мама. Ее голос убийственно тихий.

– Мы больше не можем так продолжать, – говорит мой отец.

Мое сердце стучит у меня в висках. Я не слышу, что они говорят. Не слышу ничего.

– Эмма?– Тон моей мамы приобретает ту знакомую нотку нетерпения. – Эмма, ты понимаешь, о чем мы тебе говорим?

– Ты только что сказала, что вы хотите внести изменения. Вы хотите сохранить покой.

– Мы хотим, – говорит мама.

– Мы разводимся, – говорит отец.

Я наблюдала, как Рев преследует того мальчишку под дождем. Мальчик бежал, и Рев набросился на него, всем весом, и повалил на землю.

Вот на что это похоже.

Не знаю, как я держусь на ногах. Кажется, меня сейчас вырвет.

Я пытаюсь заговорить, но в горле встал ком.

– Я собираюсь захватить пару вещей и остановиться у Кайла, – говорит отец. Кайл – еще один тип, который работает на Axis Games.

– Не делайте этого, – шепчу я.

– Я говорила твоему отцу, что нам придется выставить дом на торги. – Мама поджимает губы. – Мы не можем себе позволить выплачивать ипотеку и содержать квартиру...

– Ты не могла подождать, прежде чем мы начнем обсуждать финансовый вопрос? – Отец вдыхает и трет затылок. – Ей не нужно знать все в деталях...

– Ну, кому-то нужно позаботиться о деталях, – рявкает мать.

– Естественно, – фыркает отец. – Ты ведь так хороша в деталях.

– К счастью для тебя, или у нас не было бы ничего. Мне придется протащить тебя через этот развод так же, как я протащила тебя через все остальное.

– Ты не можешь попросить кого-нибудь из своих друзей – медиков прописать тебе что-нибудь, чтобы сделать тебя не такой контролирующей...

– Не смей оскорблять меня при моей дочери.

Ее дочери. Ее дочери.

– Я не твоя дочь, – рявкаю я. – А его. – Я смотрю на отца. – Я тоже могу собрать вещи.

Он ошеломлен.

– Эмма... милая... Я собираюсь жить у Кайла. У него даже нет второй комнаты. Я буду спать на диване...

– Я могу спать на полу.

Мама презрительно фыркает.

– Ты туда не поедешь.

– Я не хочу быть здесь, – ору я. – Ты не понимаешь? Я не хочу оставаться здесь с тобой.

Ее лицо слегка бледнеет. Она выглядит пораженной.

– Эмма...

– Катарина. Прекрати. – Отец смотрит на меня. – Эм. Прости. Тебе придется остаться здесь. Когда я найду свое жилье, мы можем поговорить...

– Она не будет с тобой жить. – Мама пришла в себя и ее голос холодный, как лед.

Даже сейчас она пытается меня контролировать. Даже в этом. Я не могу говорить.

Мои ноги отказываются двигаться. Может быть, я могу снова подняться к себе и проиграть все заново. Я могу снова спуститься вниз и у нас будет совершенно другой разговор.

Я однажды видела это изображение в Интернете. Это была картинка с надписью: «Если ты видишь это, ты был в коме двадцать лет, и мы пробуем новый способ достучаться до тебя. Пожалуйста, очнись».

Я таращилась на нее целую минуту.

Никогда в жизни я еще так не хотела, чтобы это было правдой.

Очнись. Очнись. Очнись.

Мои родители все еще спорят. Я все еще здесь. Или не здесь.

– Вы можете... – Мой голос срывается. Они меня даже не слышат. – Вы можете...

можете пойти к семейному терапевту?

– Мы у него были, – говорит мама.

– Вы – что?

– Целый последний год, – говорит отец. – Это не работает, Эмэндэмс. Нам придется это сделать.

Прозвище – словно удар в лицо.

Теперь я очнулась.

– Не называй меня так, – шиплю я. – Никогда больше не называй меня так.

– Эмма...

– Вы оба такие эгоисты. – Я направляюсь к лестнице.

– Вернись! – орет мать.

– Оставь ее, – говорит отец. – Дай ей осмыслить все это.

Ненавижу его. Ненавижу ее.

НЕНАВИЖУ ИХ.

В моей комнате холодно и тихо. Лампочки на роутере мигают. Текси сворачивается рядом со мной и тычется носом мне под руку.

Я игнорирую ее и открываю лэптоп.

Вот они мои сообщения. Сообщение, на которое мой отец так и не ответил.

Напряженная переписка с Кейт. Она живет с родителями, которые так влюблены друг в друга, что мне хочется блевать каждый раз, как я бываю у них. Ее мать комментирует и лайкает все ее видео по макияжу, черт возьми. Последнее, что мне сейчас нужно, – это предложение поесть шоколадных блинчиков или чтобы кто-то меня обнял, и все это меня ожидает в доме Кейт.

Спустя мгновение вся моя переписка с Ревом также отображается на экране, загруженная с моего телефона.

Вы с отцом близки. Одно из его последних сообщений. Час назад эти слова согревали меня изнутри.

Сейчас они похожи на расплавленную лаву, которая плавит мои органы.

Он, может, и поймет – но все, что я слышу в своем сознании – это его прощальные слова.

Иди. Я справлюсь.

Ему я тоже не могу написать.

Мой отец стучит в дверь.

– Эмма. Пожалуйста. Поговори со мной.

Его голос всегда такой тихий, что соответствует его пофигизму. Раньше я думала, что это признак силы, что он может ко всему относиться спокойно.

Сейчас же меня это только бесит. Я надеваю свою игровую гарнитуру. Толстые наушники заглушают любые звуки.

– Эмма, – зовет отец.

Я вхожу в OtherLANDS.

И там, прямо на верху экрана, меня ждет новое сообщение от Nightmare.

Суббота, 17 марта 9:36 вечера От: N1ghtmare@re4 Кому: Azure M

Ты меня игноришь?

У этого сообщения так же есть прикрепленный документ. Все тот же снимок голого, связанного аватара, но теперь ее голова взорвана. Графическая работа на удивление реалистична.

Ярость наполняет каждую клеточку моего тела. Если раньше мои внутренности разъедала расплавленная лава, сейчас она превратилась в осколок сверхновой звезды в центре моей груди.

Я не раздумываю над этим. Я печатаю ответ.

Суббота, 17 марта 10:47 вечера От: Azure M Кому: N1ghtmare@re4

Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ.

Я его блокирую.

Затем захлопываю лэптоп. Я падаю на кровать и ору в подушку.

Я кричу так громко и так долго, что забываю, на что похожа тишина.

Я кричу до тех пор, пока не начинаю задыхаться.

А затем меня накрывает тишина. Такая тишина, что я едва могу ее вынести.

Я не знаю, где мои родители. Мне плевать. Плевать.

Телефон гудит. Я почти роняю его.

Сейчас почти одиннадцать часов. Я надеюсь, что это Кейт, хотя и знаю, что это невозможно. И немного надеюсь, что это Рев.

Нет. Это сообщение с 5Core.

Мгновение я в панике, что Nightmare прислал ответ, но это не он. Это Итан.