Глава 5

Натали

Натали всегда знала каково это — быть одной. Одинокой. Но даже для того, кто привык к одиночеству, эта жизнь должна бы быть трудной.

Она сидела за небольшим столом в кабинете клиники, глядя в единственное окно. В Винтерленде была тихая жизнь… Ну это было за гранью спокойствия. Черт возьми, почти безлюдно, если честно. Хотя она не была уверена, чего ожидала.

Вчера после того, как она познакомилась и приятно провела время с Катей, поездка на снегоходе к ее новому дому была напряженной. Она почувствовала, как Такер напрягся от ее прикосновения, пока вел снегоход. Когда он проводил экскурсию по дому, он был таким же бесцеремонным, как и за пределами кабинета врача.

Она провела свою первую ночь свернувшись в клубок, и ее утро было ничуть не лучше. По крайней мере, вода в душе была горячей.

Натали почувствовала себя глупо. Такер и вполовину не был таким вспыльчивым во время их телефонных разговоров и, когда они обменивались электронными письмами по поводу ее работы. На самом деле, он был добр и приветлив. Она не знала причину внезапной перемены его отношения к ней, и это все меньше ей нравилось. По правде говоря, это ее разозлило. Конечно, она обманула об истинной своей цели, но это не значит, что она не будет серьезно относиться к своей работе медсестры в Винтерленде. Если у нее будут пациенты, они получат от нее помощь, какую только она сможет оказать, потому что Натали была такой. Она ничего не делала на половину. Это должно было быть ясно Такеру в ту же секунду, как она согласилась приехать в эту пустошь.

— Эй, здесь есть кто-нибудь, — улыбнулась Катя, бросая папку на стол.

— Прости. Я была за много миль отсюда.

— Ты здесь можешь пройти много миль и никуда не прийти.

Я верила в это.

Страстно желая чем-нибудь заняться, Натали взяла папку и немедленно убрала ее в шкаф, где хранились медицинские карты всего города. Это было довольно поразительно, но там было так мало папок. Да и все они были тонкими. Натали просмотрела их, чтобы знать, что ее ждет в Винтерленде, но большинство его обитателей никогда не болели. Оборотни не болеют, по крайней мере так ей говорила бабушка. Это воспоминание указывало на то, что умирающая женщина говорила правду. В таких условиях казалось невозможным, чтобы люди так редко болели. Однако, если бабушка права, то зачем в Винтерленде нужен врач и медсестра?

— Как давно ты здесь работаешь врачом?

Это должно было прозвучать, как простой ничего не значащий вопрос, но она почувствовала себя, как на рыбалке.

— В чем дело? — Катя выглядела невозмутимой.

— Мне просто интересно, как долго ты здесь работаешь?

— О, очень долго. — Доктор продолжала писать что-то в папке так непринужденно, как будто она была здесь одна. — С тех пор, как была молода.

Внезапно она подняла взгляд и встретилась с испытующим взглядом Натали.

— Такая молодая и симпатичная, как ты.

Неожиданный комплимент обезоружил Натали, и она отвела взгляд. Все утро она пыталась найти способ, чтобы задать тонкие вопросы, но ни один из способов не увенчался успехом. Кроме того, она понятия не имела, о чем спрашивать.

Учитывая, как выглядела женщина, которая казалась намного моложе Бабули, существовала большая вероятность, что Катя была оборотнем — если они существовали. Беда была в том, что она была такой скромной. Она не была похожа на дикое существо, которое представляла себе Натали.

Ее мысли обратились к Такеру, в котором было гораздо больше угрюмой и напряженной энергии, на которую она рассчитывала. Он излучал необыкновенную мужественность, которая требовала уважения, внушала страх, и все же она, все еще не могла себя заставить увидеть в нем что-то особенно звериное.

Во всяком случае, он был просто еще одним доминирующим мужчиной, мало чем отличающимся о Маршалла в том, что было ясно, что он привык, чтобы ему подчинялись. Было что-то восхитительное в том, когда доминируют в спальне. Отдаться желанию любовника, который получает от этого удовольствие. В такие моменты покорность доставляла удовольствие.

Но даже помимо мрачных прелестей этого, вся жизнь Натали была построена на подчинении другим. Тем, кто делал все правильно. Следовала правилам и делала то, что просили ее учителя и начальство.

И все же странно, когда Такер был рядом, ее охватывало желание перечить. Она хотела увидеть этот жесткий блеск в его глазах, то, как его полные губы сжимались в суровую линию. Если Такер злился на нее, это означало, что она оказывала на него влияние. И, клянусь богом, если бы он захотел одеть на нее ошейник, заставить разволноваться и возбудиться, она бы сделала все возможные, чтобы убедиться, что он сильно беспокоиться о ней.

За все годы своей жизни Натали никогда не видела мужчину даже наполовину такого привлекательного, как Такер. Он был потрясающе горяч. Не то, чтобы это слово было достаточно подходящим, чтобы передать, насколько он красив. Из каждой поры сочилось что-то неуловимое: сексуальная привлекательность, мощь, грация. Как бы сильно они не раздражали друг друга, она обнаружила, что не может объяснить, почему ее тянет к нему, почему она хотела броситься на него, там в этой крошечной кухне.

Слава богу, черт возьми, он не показал ей, где находится спальня. Комната была крошечной, а кровать вряд ли была достаточно большой, чтобы вместить его большое тело, но это не помешало Натали представить, как Такер наваливается на нее. Запах его кожи, казалось, остался с ней даже после того, как он ушел. Каким бы массивным он ни был, она позволила своему разуму погрузиться в фантазии и представить, каким может быть у него все остальное.

Погруженные пальцы в ее собственную влагу мало соответствовали тому размеру, который, как она подозревала, был у него, но это все равно привело ее к кульминации на этих чистых, новых простынях. И только после того, как она кончила от фантазий о нем, она наконец-то заснула. Она громко фыркнула и покачала головой.

— Прости, Катя. Я очень рассеяна.

— Первые несколько ночей может быть трудно, — сказала доктор и кивнула. — Ты привыкнешь к отсутствию наплыва, который наблюдается в ваших оживленных городах. Никаких телефонов. К этому трудно приспособиться. Ты сможешь, — она ласково подмигнула Натали. — Ты умная молодая женщина. Я уверена, ты придумаешь, чем заняться. На самом деле, некоторые из нас встречаются несколько раз в неделю в общественном центре, чтобы заниматься всевозможными делами. Заниматься рукоделием, готовить, общаться, смотреть старые DVD-диски. Тебе следует присоединиться к нам.

Разве этим могла бы заниматься кучка оборотней? По правде говоря, это гораздо больше соответствовало тому, кем казалась Катя — пожилая женщина, которая удивительно хорошо выглядит и максимально использует тихую жизнь в дикой местности.

— Я бы с удовольствием присоединилась, но у меня строгий приказ никуда не выезжать без сопровождения.

Воспоминание об приказе Такера разрушило небольшой всплеск из-за физического влечения. В это утро, когда он постучал в ее дверь, чтобы сопровождать ее, она открыла и обнаружила его угрюмое лицо. Казалось, он постоянно был в плохом настроении, но Натали не могла избавиться от чувства, это из-за нее.

Он просто хмыкнул и повернулся, чтобы сесть на снегоход, который работал на холостом ходу у подножия ее лестницы. Не было ни здравствуй, ни привет, ни как прошла ночь.

В отместку за его молчание Натали болтала с ним всю дорогу до кабинета Кати. Она понятия не имела, слышал ли он что-нибудь из-за рева снегохода, но ей было все равно. Он высадил ее у кабинета и оставил стоять в тишине. За все время их путешествия он не произнес ни единого слова.

Почему это должно ее волновать?

Но это ее волновало.

И это действительно выводило ее из себя.

— Я могу отвезти тебя, если у тебя нет еще своего снегохода.

Натали что-то пробормотала.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

Катя усмехнулась.

— Сегодня утром так много вопросов.

— Этот другой, я обещаю, — сказала Натали, чувствуя себя пойманной на том, что пыталась подловить доктора и выпытать о оборотнях.

— Почему-то мне кажется, что речь идет об одном из наших мэров? — приподняв бровь произнесла Катя, отбросив всю лишнюю чушь.

— Почему Такер такой…

— Сердитый?

— Я собиралась сказать что-то чертовски менее лестное.

Катя фыркнула.

— Он был серьезным с тех пор, как был маленьким мальчиком. Я думаю, это из-за его матери…

Катя скрестила руки на груди и прислонилась к стойке.

— Фрэн была великой женщиной. Она была хорошим членом общества, и ее смерть стала большим ударом. Это потрясло все сообщество.

— Что случилось?

— Осложнения при родах, — ответила Катя с легкой улыбкой. — В то время я здесь не работала. На самом деле здесь вообще не было врачей. Даже без лицензии. Все, что у них тогда было — это Герти.

— Герти?

— О, она очень долго была акушеркой. И по-прежнему оказывает услуги тем, кто предпочитает старые способы. Но она ничего не смогла сделать, чтобы спасти Фрэн. Когда родился Такер, его мать умерла. Мальчику трудно было расти с таким грузом на плечах.

И Натали представила себе эти плечи. Но Катя вздохнула и этим развеяла образ и печать своей истории.

— Как только он стал одним из мэров, первое, что он сделал — это создал кабинет врача. Он не хочет, чтобы что-то подобное снова произошло.

— Это не многое объясняет, — размышляла Натали. — Это только объясняет, почему он искал медсестру для Винтерленда, и почему хотел, чтобы у единственного врача была поддержка.

Натали уважала акушерок, но были определенные осложнения, с которыми мог справиться только опытный медик. Это тоже самое, что, будучи медсестрой, она никогда бы не осмелилась даже попытаться провести операцию на открытом сердце.

— Значит, Такер всегда был мрачным. И я не должна принимать это на свой счет.