Желания причинить себе боль не было. Чувство вины и отчаяние, которые раньше грызли меня изнутри, молчали. Я потянулась и перевернулась на спину, чтобы взять подушку Киллиана. Я притянула ее к себе и уткнулась в нее головой, вдыхая его стойкий запах.

Ухмылка расползлась по моим губам, но исчезла, когда я заметила что-то другое. Что-то, чего раньше не было.

Я моргнула, глядя на свою левую руку. Это…?

Мои глаза расширились, и я задохнулась, сев прямо. Мое огромное кольцо с бриллиантом исчезло. Заменено кольцом с бриллиантовым ореолом огранки «кушон». Тот самый, который Киллиан подарил мне, когда мы впервые обручились, до аварии.

Когда Грейслин умерла, я тоже была вынуждена отказаться от своего кольца. Киллиан забрал его, думая, что его невеста мертва и семье Романо не нужно хранить обручальное кольцо.

Я уставилась на свою левую руку, мое сердце забилось в груди. Киллиан, должно быть, обменялся кольцами, пока я спала.

Я скучала по этой стороне Киллиана — его внимательной и романтичной стороне.

Слезы радости хлынули по моим щекам, и я схватилась за ноющую грудь, не зная, радоваться мне или бояться.

Потому что всякий раз, когда я была счастлива и каждый раз, когда находила утешение в объятиях Киллиана… всегда происходило что-то плохое. Трагедия за трагедией.

Я догадывалась, что боюсь быть счастливой.

Но на этот раз я просто хотела забыть все плохое и подумать обо всем хорошем.

Поэтому я быстро отогнала чувство страха.

В мою дверь постучали. Надежно обернув простыни вокруг своего обнаженного тела, я позвала человека войти. Малай, экономка, вошла внутрь с подносом. 

— Киллиан попросил меня доставить тебе в постель твой поздний завтрак. Он сказал, что ты, возможно, слишком устала, чтобы спускаться, — мягко сказала она.

— О. — Я прочистила горло, сдерживая улыбку. Он был прав. Я была очень истощена после активности прошлой ночи. Киллиан взял меня дважды, прежде чем мы заснули, запутавшись в объятиях друг друга. А потом он разбудил меня посреди ночи, чтобы быстро потрахаться. Это было тяжело и быстро — причина, по которой я страдала этим утром.

— Он дома? — спросила я, склонив голову набок.

Она покачала головой.

 — Он ушел на срочное совещание час назад.

— Хорошо, спасибо. — Я улыбнулась.

Малай поставила поднос на журнальный столик и, извинившись, закрыла за собой дверь.

Побрякушки на моей левой руке снова привлекли мое внимание, и я вздохнула, откинувшись на подушки. Я твердо верила, что сегодня будет хороший день.

Запах теплого масла и тостов наполнил комнату, дразня мои ноздри, и я поперхнулась.

Какого черта?

С каких это пор меня тошнит от запаха тостов?

Я потянулась к стакану воды на тумбочке и сделала большой глоток, надеясь, что это облегчит тошноту в животе. Но от этого стало только хуже. Желчь подступила к моему горлу, кислый привкус на языке.

О Боже, меня тошнило.

Я вскочила с кровати и бросилась в ванную, встав на колени у унитаза — как раз вовремя, чтобы меня вырвало вчерашним ужином. Я замолчала, издав жалобный крик.

Боже, я ненавидела рвоту.

Мой желудок скрутило, и я продолжала давиться, хотя рвота закончилась. Не осталось ничего, кроме желчи и пустого желудка. Спустив воду в унитазе, я почистила зубы и прополоскала рот, пытаясь избавиться от привкуса рвоты на языке.

Только после того, как я надела платье через голову и комната закачалась у меня под ногами, ко мне пришло осознание.

Причина моего постоянного истощения в течение последних двух недель; моя грудь чрезвычайно чувствительна, я чрезмерно эмоциональна, и теперь… меня тошнит.

Нет.

Этого не может быть, верно?

Я быстро пересчитала даты в уме и поняла, что опоздала с месячными на десять дней. У меня никогда не было задержки. Месячные шли регулярно, всегда вовремя или иногда на день раньше. Но никогда не опаздывали. И уж тем более не на десять дней!

Как я пропустила все эти знаки?

Помчавшись в ванную, я порылась в шкафах и ящиках в поисках теста на беременность, который всегда носила с собой. Когда мой брак начинался с контракта, в котором говорилось, что я практически ходячая матка для семьи Романо и Спенсер, я всегда должна была быть готова.

Когда я нашла тест на беременность, мое сердце забилось.

Мой желудок скрутило, когда я помочилась на палочку, а затем положила ее на салфетку на стойке.

Не знаю, было мне страшно или приятно…

Киллиан и я оба знали, чего ожидать от этого брака. Наследник. Мы никогда не использовали никакой защиты, так что это должно было случиться. В конце концов. Но мы никогда не говорили о детях.

Мы договорились, что, как только я рожу, мы разойдемся в разные стороны.

Но сейчас все изменилось, верно?

Наш брак больше не был уловкой. Мы были вместе по- настоящему.

Может быть, нам нужно больше времени вместе…

Только мы вдвоем.

Мы потеряли три года, и хотя теперь наши отношения были в некоторой степени стабильными, нам все еще нужно было больше времени, чтобы оправиться от всего, что между нами пошло не так.

Сомнение закралось, заползло в сердце, и меня снова затошнило. Я отошла от теста и прошлась по спальне.

Под кожей горело предвкушение – мысль о том, что я могу вынашивать ребенка Киллиана, меня радовала.

Но беспокойство, бегущее по моей вене, выбило меня из колеи.

Через несколько минут я снова направилась в ванную. Проверить результат теста на беременность.

За исключением того, что я так и не добралась до ванной.

Позади меня раздался шорох, странный и непрошенный. Я подавила дрожь страха. Кто-то был в моей комнате…

Я была так поглощена мыслью узнать, что могу быть беременна, что не заметила, что в спальне есть кто-то еще, кроме меня.

Мое сердце подпрыгнуло в горле, и я бросилась к вазе.

Слишком поздно.

Тяжелая рука обвилась вокруг моей талии, втягивая меня обратно в незнакомое тело, а затем чья-то рука зажала мне рот, заглушая мой крик.

Я почувствовала крошечный укол в правой руке, прямо над локтем. Мое тело напряглось, прежде чем я начала сопротивляться, пытаясь сбежать от своего похитителя.

Но он был сильным и намного тяжелее меня.

То, что он вводил мне в вены, вызывало у меня сонливость и…

Нет. Пожалуйста, нет.

Я пыталась сопротивляться, но мои конечности отказывались слушаться.

Комната закачалась.

Мое зрение затуманилось.

Я услышала знакомый голос, но не могла его определить.

Из меня вырвался тихий стон, прежде чем мои глаза закатились.

И все перестало существовать.