У меня сводит живот. Мысль о том, чтобы рассказать Джиджи о звонке прокурора или местонахождении моего отца, его условно-досрочном освобождении... это скручивает меня изнутри.

Но потом я думаю о Джиджи и о том, как легко она рассказывает мне о своих чувствах, даже когда ей от этого становится не по себе. И я понимаю, что не даю ей ничего взамен, кроме оргазмов.

Дарби улыбается мне поверх края своей чашки.

— Ты же знаешь, что я права, не так ли?

— Да, — ворчу я. — Я знаю, что ты права.

Внезапный шум доносится из коридора. Громкий треск, как будто входная дверь распахнулась и разбила стену. Затем по коридору раздаются громовые шаги.

Я вскакиваю со стула как раз в тот момент, когда Ник Латтимор врывается на кухню. Он смотрит на меня. Смотрит на Дарби, сидящую за столом. Затем, прежде чем я успеваю моргнуть, он отводит кулак назад и направляет его мне в лицо. Я уворачиваюсь в последнюю секунду, так что удар лишь задевает мою скулу, но от сопутствующей боли не увернуться.

— Какого хера? — Спрашиваю я, когда Шейн, Беккет и Уилл забегают на кухню.

— Латтимор, остановись, — говорит Шейн, оттаскивая его от меня. — Что, черт возьми, с тобой не так?

— Со мной? — рычит он. — Он заигрывает с моей девушкой, а ты спрашиваешь, что не так со мной?

— Ты с ума сошел? Я не заигрываю с твоей девушкой, — рычу я.

— Ты отправил ей сообщение, в котором говорится, цитирую: Приходи ко мне и ничего не говори своему парню.

Я запинаюсь.

— О, ну если смотреть с этой стороны, это была неудачная формулировка.

Беккет сгибается пополам от смеха.

— Господи. Это, блять, бесценно, приятель.

Дарби поднимается со стула.

— Извини, Райдер, я знаю, ты просил меня ничего не говорить, но у нас с Ником нет секретов. — Она подчеркивает это взглядом.

Мысль ясна.