– Дрейвен! Это прекрасно. Вот как ты видишь наш лес?

– Тебе это нравится?

Взяв ее за руку, я помогаю ей встать, чтобы она могла свободно передвигаться по окружающей обстановке.

– Мне это нравится!

Она поднимает руки вверх, широко расставляя пальцы, играя со светом и следуя за оленем.

Улыбка, расплывающаяся по ее лицу, заставляет меня чувствовать себя самым счастливым человеком на земле. Она – сокровище, и мне повезло, что она у меня есть. Это необычная дата, но уникальная и запоминающаяся. Я подарю ей весь мир, если смогу. Я сделаю все, чтобы она была счастлива.

– Это было потрясающе, – говорит она, когда программа заканчивается. – Я чувствовала, что я действительно находилась там.

– Ты готова к чему-то более интенсивному?

– Угу, – говорит она, кипя от возбуждения.

– Для этого нам нужно сесть на землю.

Мы снова надеваем гарнитуру, и я загружаю другую программу. Мы снова в лесу, смотрим на него под другим углом. Сначала Далия не понимает, что происходит, но потом визжит, когда начинают играть психоделические мелодии старой песни «Steppenwolf».

Наш единственный ковер-самолет взлетает, и мы летим над верхушками деревьев, ныряя между ними, пикируя и паря высоко над землей. Далия сжимает мое бедро, используя прикосновение, чтобы сесть мне на колени.

Когда программа заканчивается, она снимает гарнитуру и осторожно кладет ее на землю.

– Что ты об этом подумаешь?

Я не ищу похвалы, но ее отзывы помогут мне добиться большего успеха в будущем.

Красавица дарит мне поцелуй шеф-повара.

– Мистер Вудберн, ты великолепен!

Я ошеломленно смотрю на нее. Потрескивающей между нами связи достаточно, чтобы заставить мое сердце бешено колотиться до конца ночи.

Далия обнимаем меня за шею, сладко выдыхая мое имя.

Я стону, мой член пульсирует. Это не то, зачем я привел ее сюда, но это то, что она все равно делает со мной. Я хочу ее. Постоянно.

– Поцелуй меня, – выдыхает она, давая мне знать, что она прямо здесь, со мной.

– С удовольствием.

Я запускаю руку в ее волосы, притягивая ее губы к своим.

Ее телефон звонит прежде, чем я успеваю углубить поцелуй.

Она фыркает и лезет в карман, быстро отключая его. Она даже не смотрит на дисплей, но слегка напрягается, застывая в моих объятиях. За последние пару дней ей звонили несколько раз, но она на них так и не ответила. Каждый раз она реагирует одинаково.

Я не спрашивал о них, а она не поделилась никакой информацией, но я не невежественный человек. Это ее отец. И она его игнорирует. Моя работа – защищать ее, даже если это означает защищать ее от ее же собственного упрямства.

– Я хочу тебе кое-что показать, – бормочу я.

– Еще один сюрприз? Дрейвен, правда? Ты меня балуешь.

– На этот раз это не сюрприз.

Я роюсь в сумках с припасами, пока моя рука не натыкается на маленькую металлическую коробку для ланча «Тандеркэтс». Я даже не знаю, зачем я ее принес, но мне показалось, что это идеальное место, чтобы поделиться с ней своими секретами. Теперь я рад, что сделал это. Я думаю, ей нужно их услышать.

Я кладу коробку ей на колени.

– Что это?

– Мои секреты.

Тень улыбки появляется на ее лице.

– Ты хочешь поделиться со мной своими секретами?

– У меня нет секретов от тебя, Далия. Все, что у меня есть, принадлежит тебе. Ты можешь получить все, что угодно, пойти куда угодно. Для тебя нет ничего запретного.

– Даже в библиотеку с твоим драгоценным сокровищем? – дразнит она.

Мои мысли возвращаются к нашему первому разговору, к первому разу, когда я почувствовал вкус ее поцелуя.

– Ты мое сокровище, – рычу я. – Открой коробку.

Она колеблется, а затем открывает крышку, и видит безделушки, которые я хранил всю свою жизнь. Для всех остальных они – мусор. Старая бейсбольная карточка, две машинки из спичечных коробков, бумажный парусник, старый компас, деревянный волчок и газетная вырезка.

– Что все это значит? – спрашивает она, нежно проводя пальцами по каждому предмету.

– То, что ты называла моим драгоценным сокровищем.

Она улыбается, выражение ее лица смягчается.

– В ту ночь, когда мы встретились в библиотеке, я оказался там не из-за виски, – объясняю я. – Я пришел, чтобы забрать эту коробку. Я боялся, что ты можешь обнаружить ее и выбросить.

Я постукиваю по помятой крышке.

– Я сделал парусник в день вечеринки в честь Хэллоуина. Я выиграл машинки из спичечных коробков и деревянный волчок, играя в подбрасывание колец, прямо перед тем, как... – я прочищаю горло, – ну, после игры мне захотелось пить, и я побежал за пуншем. Вырезка из газеты сделана накануне, в последний день, когда я был полноценным человеком.

– Дрейвен, – шепчет она.

– Полагаю, я хранил их как напоминание о том, что когда-то был нормальным.

Я пожимаю плечами, не понимая, зачем я их сохранил. Не уверен, что это продолжает иметь значение. Эти предметы уже не имеют для меня такого веса, как несколько недель назад. Но шкатулка и компас? Это имеет значение.

– Шкатулка и компас принадлежали моему отцу.

Далия поднимает на меня взгляд, на ее лице читается удивление.

– Он умер, когда мне было семь. Шкатулка и компас – это все, что у меня осталось от него.

Его вещи все еще заполняют дом, но для меня это просто вещи. Шкатулка и компас – нет. Я до сих пор помню, как мой отец подарил мне каждую из них.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спрашивает она.

– Потому что я люблю тебя, – просто говорю я. – И я не хочу, чтобы ты провела остаток своей жизни, скучая по своему отцу, когда все, что тебе нужно сделать, это поднять трубку, красавица. Возможно, вы никогда не посмотрите друг другу в глаза. Возможно, ты никогда не будешь готова простить его, и это твое право. Но я знаю тебя. Я знаю, что ты глубоко любишь его, даже несмотря на то, что он ранил твое сердце. И я знаю, что ты никогда по-настоящему не успокоишься, пока не попытаешься разобраться с ним.

– Ты не понимаешь, – шепчет она. – Он не… он нехороший человек, Дрейвен. Он не добрый человек.

– Пусть он несет этот груз.

Я покрываю ее губы покусывающими поцелуями.

– Не носи это для него, когда это ранит твое сердце, красавица. Выслушай его ради себя, и тогда ты сможешь решить, готова ли ты впустить его обратно в свою жизнь. Но если ты никогда не возьмешь трубку, то проведешь остаток своей жизни, скучая по нему и задаваясь вопросом «а что, если». Не делай этого с собой.

– Я подумаю об этом, – говорит она, тихо вздыхая.