— Ты что-нибудь чувствуешь?

— Ничего снизу, — ответила она. — Всё будет хорошо.

— Конечно.

— Ты выглядишь не очень хорошо, — обеспокоенные глаза смотрели на меня. — Ты собираешься упасть в обморок?

Доктор усмехнулся.

— Мы не станем поднимать тебя, если ты это сделаешь.

— Что ж это за больница, — пробормотал я, прежде чем сказать более твёрдым голосом: — Со мной всё в порядке. Они вытаскивают твоего ребёнка из тебя или что?

— Не беспокойтесь о нас, — сказал доктор, бросив на меня быстрый взгляд. Хирургическая маска скрывала половину лица, но я думаю, что под ней была улыбка. — Ты просто сконцентрируйся на том, чтобы оставаться в вертикальном положении.

Христос.

— Я в порядке, правда.

Джейн сжала мои пальцы. Проклятие. Я должен был успокаивать её, а не наоборот.

— Ты до сих пор не приняла окончательного решения о том, как её назвать, — я заставил себя улыбнуться. — Ещё не поздно, ты всегда можешь воспользоваться одним из моих чрезвычайно полезных советов.

— Очень любезно, — её красивое личико расслабилось с того момента, как подействовали анестетики, но беспокойство ещё заполняло её затуманенный взгляд. Женщина выглядела будто под кайфом. — Ты что-нибудь видишь?

— Нет.

За пределами той простыни что-то происходило. Вещи, о которых я не хотел знать и определённо не хотел видеть. О чём бы они ни говорили и что бы ни делали, я не обращал внимания. Только Джейн имела значение.

— Ты присмотришь за ней, верно? Когда она выйдет?

— Абсолютно. Разве я не рассказывал тебе о тех книгах, которые читал на эту тему? Я, наверное, более квалифицирован, чем врач.

Её улыбка была мимолётной, но это лучше, чем ничего.

— Я не могу пошевелиться.

— Я позабочусь о ней.

Она глубоко вздохнула, глаза её были на мокром месте.

— Хорошо.

— С тобой всё будет в порядке.

— Всё идёт хорошо, — подтвердила медсестра. — Успокой её, Эрик.

— Само собой, конечно, — сказал я. — О, а как насчёт Вильгельмины?

— Ч-что? — спросила Джейн.

— Или Генриетта. Это хороший вариант.

Её лицо сморщилось.

— Где ты вообще берёшь?

— Не поклонница классики? Может быть, что-то более хипповое? — я потёр костяшки на её кисти подушечкой большого пальца. — Типа Радуга, или Воробей, или Река.

Ответа не последовало.

— Знаю! Как насчёт Лунной Юниты или Дивы (прим. пер. — Лунная Юнита (единица) — придуманное имя, которое означает «Нечто, что обращается вокруг Луны». Имя придумал певец Фрэнк Заппа для своей дочери; Дива — имя ещё одной дочери певца)?

— Ну уж точно нет, — прошептала она.

— Да ладно, это имена дочерей Фрэнка Заппы, — возразил я. — Если это достаточно хорошо для Фрэнка...

— Ты уже видишь её?

— Пока нет, — я сосредоточился на том, чтобы мы оба были спокойны. Вот так, мило и расслабленно. Всё хорошо. — Я действительно думаю, что ты слишком сурова к моему выбору имён для детей.

Медсестра фыркнула.

Джейн выдохнула.

— Я даже не знаю, кто такой Фрэнк Заппа.

— Он один из величайших авторов американской музыки, — сказал я. — Как ты можешь не знать Фрэнка Заппу?

— Не позволяй им забрать её у меня.

Я кивнул.

— Её никто никуда не забирает. Я слежу. Готова услышать всё о величии Заппы?

Она ничего не сказала. Я принял это за «да» и продолжал говорить, говорить абсолютное дерьмо, снова и снова. Оказывается, навыки барменства действительно пригодятся в реальных жизненных ситуациях. У меня изо рта вырвалась чушь, глупые пустяки о роли Заппы в рок-гимне Deep Purple. Я болтал и болтал, теряя счёт времени. Было только профессиональное бормотание медицинской бригады, обеспокоенное и ошеломлённое лицо Джейн и мой собственный фальшиво-весёлый бред. Может быть, прошло две минуты, а может быть, и двадцать. Я продолжал говорить до тех пор, пока в воздухе не раздался раздражённый крик.

— Вау. Она кажется недовольной.

— Она была очень счастлива там, — сказал доктор, всё ещё занятый за простынёй, — но пришло время выйти. Поздравляю, Джейн, у тебя дочь.

— Моя малышка, — прошептала Джейн, и в её голосе звучали благоговение и усталость.

Они отнесли плачущую малышку к столику в стороне. Её осмотрела другая акушерка, или врач, или кто-то ещё.

— Я хочу её видеть, — сказала Джейн, выгибая шею и стараясь следить за всем, что происходит.

Доктор поднял глаза поверх простыни.

— Тебе пока нужно не двигаться, Джейн.

— Вот и она, — медсестра вернулась и положила крошечный свёрток, запелёнатый в одеяло, рядом с лицом Джейн. — Эрик, ты можешь её подержать?

— Я?!

— У тебя всё получится, — настаивала она. — Просто просунь руку ей под шею, чтобы поддержать её голову, а другую — под её тело.

Сапёры, вероятно, испытывают такой же страх. О, чертовски осторожно, я взял на себя контроль над крошечным сердитым человеком. Её маленькое личико было ярко-красным, тёмные глаза обвиняющими.

— Всё в порядке, Ада, — сказала Джейн, и слёзы потекли по её лицу. — Мамочка здесь.

И вот так малыш перестал плакать.

— Как ты это сделала? — спросил я с удивлением.

— Она знает мой голос. Не так ли, детка?

— Ого, — свёрток в моих руках слегка покачнулся. Но больше ничего не произошло. — Ада, да?

— Конечно. Так звали мою бабушку.

— Ясно, то есть я не смогу убедить тебя насчёт Лунной Юниты? Последний шанс.

Джейн лишь устало улыбнулась.

— Ада, познакомься с Эриком. Эрик, это Ада.

— Ада, — вздохнул я и тоже улыбнулся. — Потрясающе.