- Насчет этой Сабати?

- Да.

- Сейчас же?

Мегрэ утвердительно махнул рукой.

- Тогда пойдем в кабинет.

Он подошел к телефону и набрал номер комиссариата полиции.

- Это вы, Ферон? С вами говорит следователь. Вам что-нибудь известно о некоей Сабати?

Потянулось ожидание. Ферон осведомлялся у полицейских, возможно, проверял какие-то списки. Когда он появился на линии снова, Шабо, слушая его, стал что-то помечать на своем бюваре.

- Нет. Вероятно, никакой связи. Как? Наверняка нет. Пока его не занимайтесь.

Произнося эту фразу, он вопросительно взглянул на Мегрэ, и тот энергично утвердительно затряс головой.

- Буду у себя через полчаса. Да. Благодарю.

Он повесил трубку.

- Да, в Фонтенэ-ле-Конт действительно обитает некая Луиза Сабати. Дочь итальянского каменщика, должно быть, работающего в Нант или его окрестностях. Какое-то время она выступала в роли горничной в "Отель де Франс", затем официантки в кафе "У почты". Но в течение последних нескольких месяцев ничем не занимается. Если недавно куда-нибудь не переехала, то проживает у поворота дороги на Ля Рошель, в квартале казарм, в большом заброшенном доме вместе с ещё шестью-семью семьями.

Мегрэ поднадоела сигара, он ткнул её раскаленным концом в пепельницу, а сам начал набивать трубку.

- Намерен навестить ее?

- Не исключено.

- Ты по-прежнему полагаешь, что доктор...?

Он запнулся, нахмурил брови.

- Слушай, а чем займемся сегодня вечером? Обычно в этот день недели я хожу к Верну сыграть партию - другую в бридж. Припоминаю, ты упомянул как-то, что Юбер Верну ждет нас вместе.

- И что?

- Думаю, а стоит ли, учитывая нынешнее состояние общественного мнения...

- Ты привык бывать у них каждую субботу?

- Да.

- Следовательно, стоит тебе не прийти к ним, как сразу же сделают вывод о том, что семейство находится под подозрением.

- Но если я разделю их компанию, то станут говорить...

- ... что ты им составляешь протекцию, и все. Так об этом уже суесловят. Так что чуть более или меньше...

- Ты намерен меня сопровождать?

- Само собой разумеется.

- Если хочешь...

Бедняга Шабо уже настолько обмяк, что полностью отдавал инициативу Мегрэ.

- Пора и во Дворец правосудия.

Дом они покинули вместе; небо было все того же белого отлива, яркое, переходящее в голубизну - таким оно отражается в луже воды. По-прежнему шквалистый ветер туго обтягивал платьями фигуры женщин и на перекрестках улиц иной раз срывал шляпу с головы какого-либо мужчины, и тот бежал вслед за ней, смешно дрыгаясь.

Они расстались, разойдясь в противоположные стороны.

- Когда увидимся?

- Я, может статься, загляну к тебе в кабинет. А если нет, то встретимся у тебя за ужином. В котором часу бридж у Верну?

- В восемь тридцать.

- Сразу же предупреждаю, что я играть в него не умею.

- Ничего, сойдет и так.

Мегрэ шагал по тротуару - трубка в зубах, руки в карманах пальто, голова наклонена вперед, чтобы не слетела шляпа; судя по шевелению занавесок на окнах, за ним все время наблюдали. Комиссар ни в чем не кривил душой во время последнего разговора с Шабо. Именно так он и понимал сложившуюся ситуацию. И тем не менее сегодня утром, когда он вмешался в допрос Шалю, то повиновался какому-то внутреннему импульсу, а за ним стояло желание вытащить следователя из затруднительного положения, в которое тот попал.

Атмосфера в городе продолжала внушать тревогу. Напрасно люди делали вид, что занимаются, как обычно, своими повседневными делами - все равно во взглядах прохожих угадывался определенный страх, и они, казалось, непроизвольно ускоряли шаги, будто опасались, как бы откуда-нибудь вдруг не выскочил убийца. Мегрэ был стопроцентно убежден, что в другие дни хозяйки не группировались бы в кучки на порогах домов, тихо переговариваясь о чем-то как они это делали сегодня.

Его провожали взглядами, и комиссару казалось, что он читает на их лицах молчаливый вопрос. Предпримет ли он что-нибудь эффективное? Или же незнакомец и впредь будет безнаказанно убивать людей?

Некоторые робко приветствовали его, словно бы желая сказать:

- Мы знаем, кто вы. У вас репутация человека, который успешно завершал самые трудные расследования. И вы не позволите некоторым видным горожанам дать себя охмурить.

Он чуть было не заскочил в кафе "У почты" выпить пива. К сожалению, там уже оказалось не меньше дюжины посетителей, и все они повернулись в его сторону стоило Мегрэ приблизиться к двери, а у него не было никакого желания уже сейчас начинать отвечать на вопросы, которые ему непременно начнут задавать.

Чтобы попасть в квартал казарм следовало пересечь Марсово поле обширный пустырь, окаймленный недавно посаженными деревьями, которые зябко вздрагивали от порывов ветра.

Он пошел по той же улочке, что и доктор накануне вечером, той самой, на которой лишился жизни Гобийяр. Пройдя мимо одного из домов, он услышал громкие голоса, доносившиеся с третьего этажа. Здесь, вероятнее всего, и жил учитель Шалю. А сейчас к нему подтянулись дружки, дабы узнать новости, и они жарко о чем-то спорили.

Он прошел по Марсовому полю, обогнул казарму, повернул направо и стал рыскать взглядом в поисках большого запущенного дома, описанного ему Шабо. Действительно, таковой имелся - на безлюдной улице, между двумя пустырями. Сейчас уже было трудно угадать, что в нем размещалось раньше - то ли склад, или мельница, если не маленькая фабрика? На тротуаре играла стайка ребятишек. Другие, совсем ещё малыши с голыми попками, ползали по коридору. В приоткрывшуюся дверь просунулась голова женщины-толстухи со спадавшими на спину волосами, она о комиссаре Мегрэ уж точно ничего и никогда не слышала.

- Чего вы ищите?

- Мадемуазель Сабати.

- Луизу?

- Да, кажется, так её и зовут.

- Тогда обогните дом и заходите с черного хода. Поднимитесь по лестнице. Упретесь в дверь, она одна, других нет. Там и живет Луиза.

Комиссар сделал все в точности так, как ему посоветовали, задел походя баки для мусора, перешагнул через отбросы, в этот момент во дворе казармы пропела труба. Дверь, о которой ему говорили, была распахнута. Крутая, без перил лестница привела его на этаж, на другом, чем остальные квартиры, уровне, и он постучался в окрашенную голубым филенку.

Сначала никто не ответил. Стукнул вновь, посильнее, услышал женские шаги, передвигались в старых туфлях со стоптанными задниками; он был вынужден ещё раз двинуть кулаком пока изнутри не послышался голос:

- В чем дело?

- Мадемуазель Сабати?

- Что вам надо?

- Поговорить с вами.

И добавил на всякий случай:

- Я от доктора.

Она опять куда-то удалилась, наверное, накинуть на себя что-то более подходящее случаю. Когда наконец дверь открылась, выяснилось, что женщина была одета в домашний с цветастыми узорами халат из плохо выделанного хлопка, под которым, кроме ночной рубашки, по-видимому, ничего больше не было. На голых ногах болтались шлепанцы, черные волосы взлохмачены.

- Вы спали?

- Нет.

Она недоверчиво осмотрела его с ног до головы. Позади нее, с крохотной лестничной площадки, просматривалась комната, пребывавшая в полнейшем беспорядке, хозяйка так и не приглашала его зайти.

- Что он велел мне передать?

При этом она повернула голову чуть в сторону, и стали виден синяк вокруг левого глаза. Отнюдь не первой свежести. Уже начавший желтеть.

- Не бойтесь. Я ваш друг. Всего лишь хотел бы немного поговорить с вами.

Она все же решилась пропустить незнакомого ей мужчину, но надо полагать, только потому, что внизу на ступенях лестницы появились двое-трое мальчишек, наблюдавших за происходившим.

Квартира состояла из спальной с неудобной кроватью - это он углядел ещё на пороге, - и кухни. Там, на столе лежал раскрытый томик какого-то романа, рядом стояла чашка с остатками кофе с молока, на тарелке лежал кусочек масла.