— Кем бы ни была Айви, — сказал он низким рокочущим голосом, — знай, что она моя пара прежде всего.

Хотя выражения их лиц могли измениться лишь незначительно, все три врикса были явно ошеломлены. Рот Рекоша шевельнулся, как будто он хотел что-то сказать, но не издал ни звука; глаза Телока постоянно перебегали с Кетана на Айви; жвалы Уркота, низко опущенные, покачивались, словно от легкого ветерка.

Первым заговорил Уркот.

— Клянусь Восьмеркой. Пара?

Слышать слово на языке вриксов, обозначающее пару — найлия — от кого-то, кроме Кетана, было странно. В нем не было и близко того огня, который он вкладывал в него, не было того мурлыканья. И Уркот произнес его с потрясением.

— Это то, что ты прятал, — прохрипел Рекош. — Она — это то, что ты прятал. Шелк, который на ней надет…

Айви опустила взгляд на свое платье, подарок Кетана — напоминание о той ночи, когда он впервые заявил о своих правах на нее. Она коснулась маленькой затяжке на талии, там, где зацепился палец Коула, и нахмурилась.

Она встретилась взглядом с Рекошем.

— Кетан сделал его для меня.

Что-то смягчилось в глазах Рекоша, и Айви почувствовала искру осознания — и она поняла, что теперь на нее смотрят как на человека, как на равную, а не как на какое-то любопытное.

— Да. Он сделал его в моем логове. От восхода до заката он работал, китуа закончить его, оставив меня гадать, почему после стольких лет он ткал. И теперь я понимаю, — он перевел взгляд на Кетана. — И я был прав.

Кетан хмыкнул.

— О чем?

— Твоя лизив пара. Я был прав!

— Да, — сказал Кетан с щебетанием. — И я тоже.

Рекош тоже защебетал.

— Так и было. Это, безусловно, превосходит любой ситикар, который я когда-либо слышал в Такарале, все это.

— Как долго? — спросил Телок, снова переключая свое внимание с Кетана на Айви.

— Я нашел ее два лунных цикла назад, — Кетан провел ладонью по волосам Айви. — В тот день, когда я принес в жертву королеве корни Мендера.

Уркот постучал ногой по ветке, вызвав вибрацию, которую даже Айви почувствовала ступнями.

— И ты просто… спарил ее?

— Нет. Сначала я подумал, что она странный зверь. Домашнее животное. Я думал, что поймал самое редкое существо в джунглях, и моя гордость была такова, что я не понимал, что это Айви поймала меня.

— Ты ничего не упомянул об этом, когда мы разговаривали на следующий день, — сказал Телок, прищурив глаза. — Вот почему ты не хотел, чтобы я присоединился к твоей охоте. Ты прятал Айви даже от меня.

— От всех нас, — добавил Рекош.

Кетан фыркнул, обхватив другой рукой грудь Айви, чтобы притянуть ее еще ближе.

— И от моей сестры по выводку тоже. Айви моя, и даже сейчас я никтера делить ее.

Рекош скрестил все четыре свои длинные руки на груди.

— Пока тебе не понадобилась помощь.

— Она моя пара. Нить моего сердца. Ее безопасность — это все, что имеет для меня значение, — в голосе Кетана была грубость, которую Айви редко слышала — отчасти собственническая, отчасти защитная, отчасти агрессивная. Но в ней была и уязвимость.

Айви слегка повернулась к нему и взяла его подбородок в ладонь, поглаживая большим пальцем.

Кетан встретился с ней взглядом и заправил ей волосы за ухо, лаская раковину. Он оглянулся на своих друзей.

— Мне не доставляло удовольствия хранить от вас лисив, но я делал только то, что считал лучшим для нее. И я буду делать это всегда.

Хранить лисив ? Они говорили о том, что Кетан прятал Айви от всех… Так лисив значит секрет?

— Так это шел-век и есть причина, по которой ты наконец решил уйти? — Уркот почесал щеку; только тогда Айви заметила, что его пальцы и когти покрыты бледной пылью.

— Так и есть.

Рекош защебетал.

— Спасибо тебе, Айви, за то, что заставила его наконец образумиться. Иногда кажется, что в голове Кетана камней больше, чем у Уркота.

Айви нахмурила брови.

— На его месте я бы воспринял это как похвалу, — сказал Уркот.

— Я уверен, что ты бы так и сделал, — ответил Рекош, махнув рукой.

Телок с отработанной осторожностью оглядел окрестности, прежде чем вернуть свой взгляд к Кетану и Айви.

— Как бы желанна ни была твоя помощь в Такарале, вам лучше идти. Я не знаю, как ты вчера убедил королеву позволить тебе уйти, но я бы не хотел, чтобы ты рисковал еще раз встретиться с ней.

— Я сказал ей, что вернусь через восемь дней с подарками в руках, чтобы покорить ее, — ответил Кетан.

Хотя Кетан уже все рассказал Айви, она не смогла удержаться и стиснула зубы, сдерживая вспыхнувшую в животе ревность. Он не хотел иметь ничего общего с королевой, но просто слышать, как он произносит эти слова, представлять, как он берет королеву, как он взял ее, было почти невыносимо для Айви.

— Ты что? — переспросил Рекош.

— Формирователь, уничтожь меня, — произнес Уркот.

— Из всех глупостей, — прохрипел Телок.

Хотя все трое говорили одновременно, Айви без труда поняла их — ее реакция на новость Кетана была схожей.

— Это был единственный способ заработать время на подготовку без того, чтобы поблизости рыскали Когти, — сказал Кетан.

— Когти Королевы расслабился, — сказал Телок, — но они не отступили. Многие из них вернулись в Такарал, но другие все еще бродят по джунглям, как будто в поисках.

Уркот хмыкнул, рассеянно потянувшись к животу, чтобы почесать шрам на боку.

— И были те двое, которые пытались сегодня преследовать нас, из всех вриксов в городе.

— Это было не случайно.

— Мы также не можем игнорировать слухи о том, что Главный Коготь пропал, — сказал Рекош. — Некоторые заходят так далеко, что говорят, будто королева сама убила его в ярости во время спаривания.

Жвалы Телока дернулись.

— Что идеально соответствует ее поведению во время предъявления Высоких Требований.

Напряжение внутри Кетана еще больше возросло, и когда он выдохнул, из его груди вырвалось глубокое рычание. Но его хватка на Айви оставалась устойчивой — твердой и надежной, но не болезненной. Она прикусила нижнюю губу зубами, переводя взгляд с его друзей на него. Беспокойство поселилось в ее животе.

— Королева не убивала Дуракса, — сказал Кетан. — Это сделал я.

Если друзья Кетана и были шокированы этим открытием, они не выдали этого своей реакцией. Насколько могла судить Айви, их настроение было более созерцательным, чем каким-либо другим.

Телок положил копье на предплечье и скрестил руки на груди, наклонив голову.

— Он нашел тебя.

— Да. Но не здесь.

— Я всегда знал, что Дуракс доведет дело до такого конца, — проворчал Уркот.

— Даже если бы он не навязал битву, я бы это сделал, — продолжил Кетан. — Он нашел не только меня. Он нашел Айви… и остальных представителей ее вида.

Уркот разжал челюсти.

— Есть еще такие, как она?

— Конечно, они есть. Они не могут вылупиться из ничего, — Рекош склонил голову набок и посмотрел на Айви, его длинная коса упала на грудь. — Лучший вопрос — почему мы никогда не видели их раньше?

— Мы пришли со звезд, — сказала Айви.

Телок, Рекош и Уркот, как один, запрокинули головы и посмотрели в небо. Хотя уже темнело, все равно должно было пройти некоторое время, прежде чем над головой появятся первые звезды — не то чтобы она действительно могла указать место, откуда она появилась, среди всех этих сверкающих звезд.

Кетан провел когтями по ее волосам, вызывая дрожь на коже головы. Айви знала, что это было сделано скорее для того, чтобы утешить себя, чем ее, но все равно она ценила это.

— Никто, кроме самих Восьмерых, не может летать так высоко, — сказал Уркот. — Как могли эти шело-веки появиться оттуда, будучи такими маленькими и мягкими?

— Многое нужно объяснить, и я мало что понимаю в этом, — сказал Кетан, — но я покажу вам все через два дня. Принесите все припасы, какие сможете собрать, в яму, которая находится в направлении восхода от этого места.

Теперь жвалы Телока поднялись, и он издал низкое шипение.

— Это проклятое место, Кетан. Неужели ярости королевы недостаточно, чтобы ты теперь стремился разозлить темных духов?

— Ты помнишь, Телок, когда я сказал тебе, что упал? Именно туда я упал. Именно там я нашел Айви.

Тонкие волоски на ногах Телока встали дыбом, и он попятился.

— Значит, это ее вид? Шеловеки — это духи, синен огненного зверя, пойманные Восьмеркой?

— Она кажется слишком твердой, чтобы быть духом, не так ли? — спросил Рекош.

— Духи могут сбивать с толку чувства, — предположил Уркот, хотя его голос звучал не совсем убежденно.

Кетан зарычал.

— Она из плоти, крови и костей, и она моя пара.

Айви легонько толкнула Кетана в одну из рук. Он держался твердо, и опустил глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

Она одарила его улыбкой.

— Позволь мне.

Он крепче сжал ее в объятиях и согнул пальцы, прокалывая ее кожу когтями, но в конце концов ослабил хватку.

Она посмотрела на других вриксов и шагнула к ним. Несмотря на то, что она жила в логове высоко над землей, несмотря на то, что каждый день ходила с Кетаном по ветвям и деревьям, прогулка по одному из них в одиночку выбивала ее из равновесия и вызывала неловкость. Но она продолжала смотреть вперед, отказываясь смотреть вниз.

Друзья Кетан наблюдали за ее приближением. Телок оставался настороженным, а Уркот был непроницаем, но в глазах Рекоша было что-то другое — по крайней мере, это было любопытство, но, возможно, оно граничило с волнением.

Оставив несколько футов между собой и другим вриксом, Айви подняла руки ладонями вверх.

— Ты можешь прикоснуться ко мне.

— Помни, что она моя пара, — прорычал Кетан у нее за спиной.

Губы Айви растянулись в усмешке. Она обнаружила, что ей очень нравится его ревность.

Рекош защебетал и без колебаний шагнул к ней, опустившись так, чтобы его глаза были ближе к ее уровню. Медленно двигаясь, он поднял руку и нежно коснулся пальцами ее ладони, держа эти длинные, похожие на бритву когти подальше от ее кожи. Хотя его рука была грубой, она была не такой сильной, как у Кетана, и мозоли были в основном лишь на кончиках пальцев.

— Как ты уже слышала, меня зовут Рекош, — сказал он тем же мягким голосом. — Если ты действительно хочешь кирилку шелк, тебе нужно только попросить. По сравнению со мной Кетан — неуклюжий ткач.”