Глава двадцать вторая

Девни

– Дорогой, я дома! – кричу я, открывая дверь.

– К этому я могу привыкнуть. Ты приходишь ко мне домой каждый день, – улыбающееся лицо Шона встречает меня, когда я вхожу в дом.

– Именно так я и думаю.

Его руки обхватывают мою талию, и он притягивает меня к себе.

– У тебя был хороший день?

– Да, Сид приезжала в офис, у меня был интересный телефонный звонок, а потом я забрала пиццу.

– Телефонный звонок? – спрашивает Шон.

– Мой отец.

– И?

Я играю с одной из пуговиц на его рубашке.

– Он хочет, чтобы мы приехали и поговорили с моей мамой.

– Чего хочет твоя мама?

Я пожимаю плечами.

– Мира во всем мире.

Шон издал горловой смешок.

– Да, я в это не верю.

– Не знаю, но папа попросил, а я никогда не умела ему отказывать.

Его большой палец поглаживает область на моей пояснице.

– Я сделаю все, что ты захочешь. Если ты хочешь с ней поговорить, то сделай это.

– Кто-нибудь вообще хочет с ней разговаривать? Нет. Но я думаю, что прошло уже достаточно времени, и, если мы собираемся продолжать встречаться, я бы хотела получить благословение родителей.

По дороге домой от Джаспера я много думала о звонке и о том, что все это значит. Раньше мы с мамой были близки. Она верила в меня, а я этого лишилась. Я совершала ошибки, но для нее они были непростительны. Я устала пытаться облегчить жизнь всем остальным. Ошибки были сделаны, ущерб нанесен, и мы все нашли способы жить дальше, пора и ей это сделать.

– Я долгое время жил с мыслью о том, что не смог высказаться. Я жалею, что не сказал отцу так много вещей. Я знаю, что это ничего бы не изменило, но, возможно, я бы лучше относился к себе и к тому выбору, который я сделал. Я рад, что ты собираешься сказать то, что тебе нужно.

Моя рука поднимается к его щеке.

– Я люблю тебя, Шон Эрроувуд. Ты и твои братья совершили прекрасные поступки. Вы сделали все правильно. Я знаю, что ты хотел бы сказать что-нибудь, но он бы тебя не услышал.

– Я тоже люблю тебя. Я знаю это. Поэтому я живу для того, чтобы моя мама гордилась мной.

– Она бы гордилась. Я знаю это в самой глубине своей души.

Все, чего она хотела – это чтобы они были близки друг с другом и были добры к другим.

Он целует меня и улыбается.

– Думаю, ей хотелось бы того же, поэтому я считаю, что тебе следует загладить свою вину. Жизнь слишком коротка, а сожаления – это бремя для тех, кто выжил. Мне бы не хотелось, чтобы с твоей матерью что-то случилось, а тебе пришлось бы нести это бремя, или наоборот.

Я согласна с ним.

– Ты прав.

Шон ухмыляется.

– Повтори это еще раз.

– Вряд ли.

– Почему? Это легко, просто скажи «Шон, ты прав... как обычно».

– Шон, ты идиот, – отвечаю я.

– Не совсем корректно, но на этот раз я пропущу это мимо ушей.

Я закатываю глаза.

– Как великодушно с твоей стороны.

– Раз уж ты в таком настроении, давай поговорим о будущем, так как ты заговорила об этом...

Мое сердце учащенно забилось, и я сделала шаг назад, но он схватил меня за запястье, прежде чем я успела отойти слишком далеко.

– Не делай этого, не отстраняйся.

– Я не отстраняюсь.

– Ты знаешь, что это так, – он наклоняет голову в сторону и смотрит на меня. – Я знаю тебя, Дев. Я понимаю, что все это пугает тебя и что ты по какой-то причине осталась в этом городе. Однако все меняется, и я не могу поступить так, как поступили мои братья, и остаться. Я бы сделал это, если бы мог.

– Я знаю это, и я не прошу тебя об этом.

– Тогда чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы мы были на расстоянии? Я сделаю это, если это единственный способ заполучить тебя, но после того, как я узнал, каково это – просыпаться рядом с тобой... – его голос понизился, и он придвинулся еще на дюйм ближе. – Возможность притянуть тебя к себе и зарыться лицом в твою шею ночью или заниматься с тобой любовью по утрам – это не то, без чего я хочу остаться. Я хочу, чтобы мы ужинали вместе и ходили на свидания. Я хочу иметь возможность приходить домой к тебе, но я не могу этого делать, если ты здесь.

Я тоже хочу всего этого, но я также знаю, что, когда сезон в самом разгаре, его никогда нет дома. Прежде чем я скажу Шону, к чему лежит мое сердце, мне нужна вся информация.

– А что будет во время сезона? Что мне тогда делать?

Шон тянет меня к дивану, и мы оба садимся.

– Что ты хочешь делать?

Я вздыхаю и переплетаю наши пальцы, желая почувствовать себя связанной с ним.

– Мне нужно работать.

– Ну, если мы вместе, то тебе не нужно.

– Я никогда не смирюсь с этим, – быстро говорю я. – Я всегда сама себя обеспечивала, и я не собираюсь начинать наши отношения с того, что буду брать у тебя что-то.

– Девни, – мягко говорит Шон, – это не ты берешь, а я даю.

– И это здорово, но я не могу быть твоей трофейной подружкой. Я и не буду.

Он улыбается.

– Хорошо. Я сделаю все возможное, чтобы найти тебе работу, которую ты захочешь.

Теперь о том, с чем я знаю, он будет спорить.

– Во время сезона я бы хотела приезжать сюда как можно чаще. Я хочу видеть своих друзей и семью. Я не хочу застрять во Флориде, где я никого не знаю.

– Хорошо... Я бы хотел, чтобы ты приходила на игры.

Я киваю. Это не настоящая сделка.

– Согласна.

Это будет та часть, на которой Шон будет настаивать, но я должна это сделать.

– Но я не хочу, чтобы мы кому-то рассказывали об этом, пока не пройдет три недели до твоего отъезда.

Я люблю его и намерена поехать. У нас все по-настоящему. Я знаю, без сомнения, что он тот, кто мне нужен. Ни к кому другому я не испытывала таких чувств. У меня всегда было какое-то чувство на задворках сознания, которое говорило, что это неправильно, что мы не вместе. Но мне нужно время. Мне нужно быть уверенной. Я не хочу принимать поспешных решений, а наши с ним новые отношения еще очень незрелые.

– Что? – он отшатывается назад. – Ты шутишь?

– Нет, – говорю я, крепче сжимая наши руки. – Послушай меня, мы пара уже сколько? Несколько недель? Месяц?

– А друзьями мы были целую вечность.

– Да, но это совсем другое дело, и ты это знаешь. Я хочу, чтобы мы встречались без всяких ненужных советов. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой больше всего на свете, поэтому нам нужно провести это время вместе, без какого-либо давления со стороны наших друзей или семьи.

Шон – мой навсегда, и я хочу, чтобы так было и впредь.

– Мне не нужны следующие три месяца, чтобы понять, что это не изменится, – его голос уверен, а в глазах нет сомнений.

– Я знаю, чего хочу, Шон, но не думаю, что принимать такое судьбоносное решение, когда мы счастливы – хороший вариант. Мы будем ссориться, потому что ты идиот. Ты будешь злиться на меня, потому что я могу быть неряхой. Сейчас мы находимся в идеальном забвении. Рассказав им, ты только добавишь еще больше... проблем. Я не хочу больше проблем. Мне нужны только ты и мы, и то, что мы делаем сейчас.

– Ты хочешь сражаться? – с ухмылкой спросил Шон.

Он такой тупица.

– Нет, я хочу сказать, что мы это сделаем. Я знаю, что хочу поехать с тобой. Я знаю, что ты этого хочешь. Но еще слишком рано делать такой выбор, как мой переезд во Флориду с тобой. Так что давай сделаем вид, что мы еще не приняли это решение, хорошо?

Он вздыхает.

– Так ты знаешь, чего ты хочешь, я знаю, чего хочу, но мы просто не будем об этом говорить.

– В принципе, да.

– Звучит глупо.

Мне нужно, чтобы это имело смысл.

– Последние десять лет я слушала, как мои необдуманные решения привели к краху моей жизни. Я боюсь, что это может повториться. Мы не должны торопиться с решением прямо сейчас.

– Нет, но...

Я поднимаю руку.

– Все, о чем я прошу – это провести следующие девять недель вместе и разобраться в нашей жизни. А потом, за три недели до того, как придет время, мы вместе объявим о своем решении. Я бы предпочла, чтобы мы пока держали это в секрете. Если ничего не изменится, то никто не пострадает.

Шон наклоняется назад, притягивая меня к себе, так что я упираюсь ему в грудь.

– Хорошо. Мы не будем ничего официально объявлять до этого момента, но мы собираемся это спланировать. Мы обсудим, как все будет, когда ты поедешь со мной. Что на самом деле означает: что бы ни случилось, я не смогу жить без тебя. Хорошо?

Я улыбаюсь и прижимаюсь ближе.

– Я могу с этим жить.

– Хорошо, потому что я не могу жить без тебя. Поэтому сосредоточься на моих замечательных качествах и прости мои слабости.

Я смеюсь и смотрю в эти прекрасные зеленые глаза.

– Я постараюсь.

– Хорошо, а теперь постарайся не целовать меня.

У меня нет ни единого шанса.