Глава 2

Коннор

- И на этом - конец, - говорит Деклан, глядя на дыру в земле, где лежит гроб. Мы стоим на старом кладбище с несколькими разбитыми надгробиями, которые остались стоять после всех тех ночей с костром, когда мы вели себя как идиоты.

Здесь тихо, и воздух наполнен запахом земледелия. Пахнет немного навозом, немного дымом и большим количеством жалости. Я думал, что теперь, когда он умер, мне станет лучше, но я чувствую только гнев.

- Не полностью, - напоминает нам Шон, - Нам еще нужно понять, что делать с фермой и землей.

- Можно сжечь все до тла, - говорю я без эмоций. Из-за возвращения сюда, у меня чешется кожа. Даже когда он мертв, я все еще чувствую, будто он наблюдает, судит и готовится поднять кулаки. Блядь, я все еще чувствую, что тайны, которые мы хранили из-за него, пытаются меня задушить.

- Коннор прав. Хотя мне было бы легче, если бы старик все еще был в доме, когда бы мы его подожгли, - добавляет Джейкоб.

Я согласен. Когда-то мой отец был хорошим человеком. Он любил своих детей, свою жену и свою ферму, отдавая всем нам каждую частичку себя. А потом мама умерла, и мы потеряли обоих родителей.

Тот добрый, веселый и трудолюбивый человек, который научил меня ездить на велосипеде и рыбачить, куда-то делся. Вместо этого он стал пустым пьяницей, который использовал кулаки, чтобы выразить свою ярость.

А муж постоянно злился. На всех. На все. В основном на меня и моих братьев, за то, что мы напоминали ему о женщине, которую он любил, а Бог слишком рано забрал ее. Будто мы не скорбели о потере самой прекрасной матери, которая когда-либо у нас была.

Дек качает головой.

- Это единственное, что оставил нам этот мерзавец, а это место стоит миллионы. Здесь также развеян прах мамы. Мы будем терпеливы и продадим его. Если только кто-то из вас не захочет это ранчо.

Черт возьми.

Я не хочу ничего с ним делать. Я хочу, чтобы ранчо ушло из моей жизни, чтобы у меня больше не было причин возвращаться в Шугарлоуф.

Все остальные ворчат в знак согласия.

- Ну, нам всем придется встретиться с адвокатом где-то на неделе, а потом мы продадим эту чертову землю.

Я не сомневаюсь, что Дек уже потянул за ниточки, чтобы вытащить нас отсюда как можно скорее. Как и у всех нас, у него есть много вещей, которые он не хочет видеть в этом городе, а это станет проблематичным, если мы пробудем здесь больше дня.

Мы вчетвером садимся в машину Шона и возвращаемся к дому, но как только подъезжаем ко входу, двигатель глохнет.

Деревянные столбы, с табличкой над головой с нашей фамилией вырезанной в дереве, постарели, но все еще крепкие. Я стараюсь не вспоминать мамин голос, но воспоминание слишком сильное и слишком быстрое, и мне снова восемь лет.

- Расскажи мне притчу о стреле. Я стону, когда ее бровь поднимается, и она ждет ответа.

- Мама, пришла моя новая игра, и я хочу поиграть.

- Тогда тебе лучше ответить мне, Коннор. Так что там со стрелой?

Я сэкономил деньги со своего прошлого дня рождения, но этого было недостаточно, поэтому мне пришлось одолжить деньги на игру у Джейкоба. Он такой злюка, потому что заставлял меня выполнять его работу в течение шести месяцев, но теперь у меня есть новый "Марио". И все, что я хочу сейчас делать, это играть.

Мне неинтересна байка про стрелу.

Она останавливает машину и скрещивает руки на груди. Мама была моим любимым человеком в мире.

- Почему мы должны повторять это раз за разом? - спрашиваю я.

- Потому что это важно. Семья - это то, что имеет значение в этой жизни, без нее у тебя ничего нет. Когда переступим порог, мы вернемся домой. Мы будем с теми, кто любит нас, и это то место, мой милый мальчик, которому ты всегда будешь принадлежать.

Моя мама - лучший человек, которого я знал, и как бы я ни хотел играть в свою игру "Нинтендо" - а я действительно хочу играть - я хочу сделать ее счастливой. Мне нравится делать маму счастливой.

- Ты не сможешь выстрелить, пока не натянешь тетиву, - ворчу я, ненавидя фразу, которую она заставляет меня повторять.

Она улыбается.

- Это верно. И почему это важно?

- Мааам, - скулил я, потому что меня ждала игра.

- Не мамкай тут мне, - говорит она. - Так почему это важно?

- Потому что если ты не натянешь тетиву, ты никогда не будешь двигаться вперед, а стрела должна мчаться изо всех сил.

Ее глаза наполняются любовью и счастьем, когда она смотрит на меня.

- Верно. И тебе тоже суждено добиться успеха. А теперь пойдем в дом, чтобы проверить, не сожгли ли твои братья его.

- И я смогу поиграть в свою игру.

Мама смеется.

- Да, сможешь, но после того, как закончишь дела.

- Я не могу этого сделать, - признался Шон, глядя на грунтовую дорогу.

Один за другим мои братья покидали это место, и каждый из них снова возвращался пока я не вырос, чтобы присмотреть за мной.

Они защищали меня, но тогда я не мог этого оценить. Джейкоб отложил поступление в колледж на год, чтобы убедиться, что Шон мог играть в футбол, а я не оставался наедине с папой. Шон брал меня на игры, следил за тем, чтобы время от времени я выходил проветриться после того, как съехал Джейкоб. Деклан учился в колледже, но лето проводил на ферме, защищая меня от папиных кулаков, если это было возможно.

Он выглядит самым неуверенным, но этот парень самый сильный из всех нас.

- Расскажи притчу про стрелу. - Дек подавляет слова, и я закрываю глаза.

Мама. Что бы она сейчас думала о нас? Поняла бы она, почему мы все покинули это место? Видела ли она, в какой ад он нас загнал и кем мы стали благодаря его выбору?

Джейкоб отвечает.

- Если забрать слишком много пера, это приведет к тому, что стрела искривится и изменит курс, поэтому важно держаться вместе.

- Мама бы разочаровалась в нас, - говорит Деклан. - Ни жен, ни детей. Ничего, кроме работы.

- Мы есть друг у друга, - воскликнул я. - Мы всегда держались вместе, и именно этого она хотела.

Деклан смотрит в окно.

- Она хотела бы, чтобы у нас было больше, чем это...

- Да, но трудно иметь больше, когда вырастаешь в такой среде, как мы.

Голос Джейкоба тихий и полный грусти. - Мы заключили договор.

Никаких браков, никаких детей и никогда не поднимать кулаки в гневе. Она бы поняла. Она бы хотела, чтобы мы стояли друг за друга и не были такими, как он, в конце.

Может быть, так и есть. Бог его знает, на что мы надеялись. Мне хочется верить, что если она смотрит, то видит все и понимает, что ее ребята сделали этот выбор не зря. Я провел с ней меньше всего времени, но думаю, что она бы уважала мое желание защищать других.

Если мы родились от такого человека, наверное, эта тьма скрывается внутри нас.

Деклан посмотрел на Шона, брата, который был ей самым близким.

Он так и не простил себе ту ночь, когда она умерла.

- Поехали, брат. Пора поскорее лететь вперед.

Шон стукнул рукой по рулю, прежде чем пустить машину в движение и медленно умчаться по тропинке в ад.

Никто из нас не говорил. Я понимал, что не могу собраться с мыслями достаточно долго, чтобы сказать хоть слово. Везде воспоминания.

Вот забор вдоль подъездной дороги, где мы с братьями сидели и наблюдали за коровами, мечтая сбежать. Я заметил дерево с левой стороны территории, где мы сделали лестницу из обрезков древесины, чтобы могли залезть на ветки, и делать вид, что там мы в безопасности.

Отец никогда не мог туда добраться. Он всегда был слишком пьян, чтобы подняться более чем на две ступеньки.

Справа - поле для стрельбы из лука, где мы с братьями часами представляли себя Робин Гудом или другими великими людьми, которые делали правильные вещи.

Я будто услышал, как мы вчетвером спорим, кто из нас стреляет лучше, все равно зная, что это Шон. Ублюдок всегда имел лучшую форму лука и хороший прицел.

И тогда перед глазами появляется то, что когда-то называлось моим домом.

- Это как долбаная деформация времени, - комментирует Дек. - Ничего не изменилось.

Он прав. Дом точно такой же, как и когда я ушел. У него два этажа и большое крыльцо, огибающее дом вокруг, со старыми качелями спереди. Белая краска выцвела и потрескалась, а черные ставни отсутствуют на одном из окон и свисают с другого. Несмотря на то, что он выглядит так же как и тогда, это уже не тот дом, который мы четверо помним.

Я прочистил горло.

- Только сейчас это чертов беспорядок.

- Я думаю, что Старик палец о палец не ударил после того, как мы ушли. - Говорит один из братьев позади меня.

Нет шансов, чтобы мы продали этот дом за то, чего он стоит. Хотя дом никогда не был наградой, земля - вот что имеет значение.

Более трехсот акров одного из лучших угодий для скота в Пенсильвании. Здесь протекает извилистый ручей, трава для коров только премиум-класса и живописная местность.

- Как он мог? - фырчит Деклан. - У него что, не было рабочей силы, чтобы присматривать за вещами, пока он был в отключке? Я кивнул, чувствуя к нему новый тип злости. Он мог позаботиться хотя бы о ферме.

- А как насчет животных? - спрашивает Шон.

- Нам нужно будет провести полную инвентаризацию и увидеть, в какое дерьмо вляпываемся, - говорю я.

Мои братья согласились, поэтому мы распределили задачи. Время посмотреть, что еще он уничтожил.

На ферме беспорядок, это все, что я могу сказать. Это ужас. Он ничем не занимался, кроме молочного оборудования, которое ему пришлось поддерживать в надлежащем состоянии, если он хотел заработать достаточно денег, чтобы купить себе бутылку.

Но то, что он так запустил землю, в голове не укладывается. То, что могло быть наследием в десять миллионов, в лучшем случае стоит вдвое меньше. Придется очень много работать, чтобы приблизить ранчо к тому виду, чтобы хорошо его продать.

Я иду по полю слева от ручья, туда, куда приходил прятаться.

Когда мой отец впервые напился до беспамятства, мне было десять лет, и Деклан взял удар на себя и защитил всех нас, приказывая бежать и прятаться.

Я не до конца понимал, что произошло - просто мой брат, которого я любил, начал кричать, чтобы я убегал.