Адвокат встает, застегивает пиджак и направляется ко мне.

- Миссис Уолкотт, вы пережили серьезную травму.

- Да.

- То, чего, кажется, никогда раньше не было, не так ли?

Я качаю головой.

- Нет, это случалось и раньше.

- Правда? Когда?

Я облизала губы, чувствуя тошноту, потому что знаю, куда это ведет.

- Я никогда не сообщала о том, о чем вы спрашиваете. Мой муж бил меня много раз.

- Это правда? Или это какая-то сложная схема, которую вы придумали со своим любовником, чтобы иметь возможность сбежать?

Мои губы раскрылись, и я втянула воздух.

- Простите?

- Вы с мистером Эрроувудом состоите в отношениях, не так ли?

- Нет, у нас нет никаких отношений. Он недавно переехал сюда.

Взгляд Коннора встречается с моим, и его челюсть сжимается. Это сумасшедшая болтовня, которую Кевин придумал той ночью.

Адвокат Кевина кивает.

- Понял. И тут вдруг ваш муж, с которым вы прожили восемь лет, просто... прикладывает к Вам руку? Он никогда раньше не делал ничего подобного, вопреки вашим словам, миссис Уолкотт, потому что нет доказательств предыдущих случаев. Видите ли, кое-кому может показаться странной ситуация. Посреди ночи вы случайно оказываетесь на улице, и человек, с которым, по вашим словам, ваш муж обвинил вас в отношениях, - он поднимает пальцы вверх и делает знак лапок, - спасает вас?

Я не позволю этому человеку клеветать на меня. Я должна стоять на своем, не потому, что это правда, а потому, что нам с Хэдли придется снова бежать, если его выпустят. Мы уедем до того, как Кевина выпустят из тюрьмы, и никто не сможет меня остановить.

Мне все равно, останется ли он свободным после заседания, потому что я буду свободна от него. Я найду способ.

Поэтому вместо того, чтобы сжаться в комок, а это именно то, чего они хотят, я сажусь чуть выше и глубоко выдыхаю, что вызывает боль в моем боку.

- Мой муж бил меня раньше. Он бил меня, хватал меня, дергал меня за волосы и бросал о землю. Мой муж контролировал меня и изолировал от других людей. Он загнал меня в ловушку в каждом аспекте моей жизни, а затем угрожал убить нашу дочь и меня. Я не могу говорить о том, что он думает или о том, чем он это оправдывал в течение многих лет, но все, что я сказала сегодня, правда. Мой сосед спас мне жизнь, когда наша дочь побежала к нему, попросила о помощи и позвонила в 9-1-1. Я не имею с ним никаких романтических отношений. Мистер Эрроувуд действовал как друг, когда мне угрожала опасность, не более того.

- Ну, думаю, мы это еще увидим. - Адвокат отходит и садится рядом с Кевином.

- Вы можете идти, миссис Уолкотт.

Мои ноги как желе, когда я возвращаюсь на свое место.

- Хочет ли защита сделать заявление? - спросил судья.

Я села, мое тело задрожало и нервы дрожат. Я смогла пройти через это, но вот что на самом деле хуже всего. Никто из нас не может контролировать будущее. Шериф Мендоза снова входит в зал суда и садится рядом со мной, поэтому, меня окружают двое мужчин, которые показывают знак поддержки и защиты.

- На данный момент мы заявляем о пятой поправке и хотим дождаться суда.

Судья не выглядит удивленным, но я да.

Мендоса наклоняется, его голос - тихий шепот.

- Они знают, что есть достаточно доказательств, чтобы дело не закрыли, и лучше дождаться суда вместо того, чтобы он говорил там.

Да, не дай Бог, чтобы он выкопал себе яму. Такие же права должны иметь люди, которые были свидетелями ситуации, и жертва здесь я.

Насколько это все несправедливо?

Судья наклоняется вперед, опираясь руками на стол перед собой, и смотрит на защиту, а потом на прокурора.

- Я считаю, что сижу в этом кресле дольше, чем хотелось бы.

Распадается семья и всегда есть какая-то незаметная причина, которую представляет защита. Будто женщина или ребенок виноваты в том, что произошло. Я не знаю, когда мы, как судьи, почувствовали, что это допустимо. Но это не так. Мистер Уолкотт, я просмотрел медицинскую карту вашей жены, выслушал ее показания и заметил, что у вас их нет. Я слышал рассказ об этой ночи, видел фото, которые предоставила прокуратура, и слышал, как ваша семилетняя дочь бежала просить о помощи, веря, что ее мать умрет. Да, это не суд, но именно я должен решить, освободить ли вас до тех пор, и если да, то какой ценой. Обычно суды ставят сто тысяч долларов залога, но мне припоминается случай, похожий на этот. Я боюсь, что результат этого дела, если бы я не руководствовался своей интуицией, будет очень похожим на тот.

Поэтому я отказываю в ходатайстве о внесении залога.