Глава 6

Я так и не позвонила тому таинственному мужчине.

Вместо этого написала.

Я: Привет, это Кеннеди, с которой ты виделся прошлой ночью.

Грейсон: Это Грейсон. Пишешь, чтобы пригласить на свидание?

Я: Думала, это ты приглашаешь меня на свидание.

Грейсон: Я уже говорил об этом у машины.

Я: На самом деле, больше казалось, что ты командовал.

Грейсон: Привыкай.

Я почти слышала это, произнесенное его голосом и видела улыбку.

Грейсон: Надень что-нибудь повседневное. Мы собираемся прогуляться по городу.

Я: В общественном, ярко освещенном месте?

Грейсон: Конечно. Хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.

Кэрри подготовила меня к миру ужасных первых свиданий. Я избегала свиданий по большей части с тех пор, как очнулась после комы. Это просто казалось неправильным. Я даже не знала, кем являлась; и как собиралась выяснить, кем была в отношениях?

Она ушла со смены на час раньше, чтобы помочь мне одеться.

— Думаю, стоит стать более распутной. Это тот парень, которого ты встретила на улице? Он купился не из-за характера.

— Кэрри, — раздраженно упрекнула я.

— По крайней мере, надень ту кружевную блузку, чтобы он мог бы увидеть твоих девочек.

— Почему мы снова это обсуждаем?

Поскольку это было обычное свидание, я неохотно пролистала несколько платьев в шкафу. По какой-то причине я чувствовала себя красивее всего, когда надевала платья. Но их было не так уж много; я перепробовала кучу разных стилей и научилась подходить к покупке одежды минималистично. Когда-нибудь обязательно пойму, что именно мне нравится больше всего.

Пока что ближе всего к определению стиля я подходила под воспитательницу в детском саду.

Я достала черную кожаную куртку, которая была основным предметом гардероба, а не, как выразилась Кэрри, свидетельством черепно-мозговой травмы. Она была очень самоуверенна в отношении готической фазы.

— Сейчас подходящее время, чтобы надеть ее, — признала она, когда я повернулась, держа куртку в руках.

Я бросила ту на кровать и направилась к зеркалу чтобы закончить макияж. На мне были только темные джинсы, и, поразмыслив, я вернулась назад, сняла свитер и надела вместо него кружевную блузку. Кэрри улыбнулась своей победе, но не стала ее подчеркивать.

— Странно, что он пригласил меня на свидание на улице, верно? — спросила я, когда начала подводить глаза, делая их дымчатыми.

Казалось, у меня была опытная рука с макияжем, что позволяло легко воссоздать любой образ, который я находила на Youtube. Еще один ключ к пониманию того, кем я была раньше, который в конечном счете ни к чему не привел.

Кэрри усмехнулась.

— Нет. Девочка, ты себя видела?

Я выпрямилась, разглядывая длинные темно-каштановые волосы, которые ниспадали на плечи.

— Не знаю.

— Тогда, полагаю, ответ отрицательный, ты никогда по-настоящему не видела себя. Ты великолепна.

Я повернулась, улыбаясь. Но прежде, чем успела что-либо сказать, она добавила:

— Я когда-нибудь рассказывала о парне, который заказал сливовый сок на свидании? По крайней мере, он заплатил.

Кэрри закончила худшую подбадривающую речь для первого свидания, когда мы шли на встречу с Грейсоном.

— Я собираюсь рвануть на работу, как только он увидит, что у тебя есть кто-то, кто ждет твоего возвращения домой, — сказала она.

Мы зашли в маленькую кофейню, которую Грейсон выбрал в качестве места встречи.

Я узнала его, как только вошла, даже несмотря на то, что мужчина стоял спиной. Красивый пиджак облегал широкие плечи и тонкую талию, а темные волосы были безукоризненно уложены. Больше всего поразила аура, которую он излучал.

— Вот и он, — сказала я Кэрри.

— Хорошо. Нужно запомнить его лицо, чтобы я могла описать полицейскому фоторобот, если понадобится.

Затем Грейсон обернулся, и она ахнула.

— Не нужно будет напрягаться, чтобы запомнить это лицо. Боже мой, ты не предупреждала, что он великолепен.

— Не смущай, — умоляла я сквозь улыбку, учитывая то, как она открыто пялилась на Грейсона.

Мужчина широко улыбнулся в ответ, направляясь к нам.

— У вас будут прекрасные дети! — сказала Кэрри.

Надеюсь, Грейсон этого не слышал.

— Ты увидела его, теперь пора уходить, — сказала я, слегка подтолкнув ее к выходу. — Нельзя опаздывать на работу.

— Можно-можно. Что произойдет? Люди умрут?

— Да! Уходи!

Она подняла два пальца, чтобы указать на собственные глаза, затем перевела их на Грейсона в международном сигнале «я наблюдаю за тобой».

— Повеселись! — весело сказала она, словно только что не назначила мне самое неловкое свидание, какое только может быть без сливового сока.

Кэрри ушла, а я провожала ее взглядом, пока дверь кофейни не закрылась со звоном колокольчиков.

— Знаешь, она права, — Грейсон навис надо мной, учитывая рост. Улыбка, с которой он посмотрел в мою сторону, заставила почувствовать тепло во всем теле. — У нас будут прекрасные дети.

— Посмотрим, как пройдет вечер. Думаю, ты забегаешь вперед.

Бариста назвал имя Грейсона.

— Я тоже пойду закажу, — я двинулась к стойке.

— Подожди, — он коснулся моей руки, удерживая, хотя хватка была нежной. — Я сделал заказ.

— Ты сделал... заказ?

— По-моему, ты похожа на девушку, которой нравится чай, — сказал он, подходя к стойке.

Он вернулся, неся две чашки «на вынос».

Я подняла бровь, глядя на него.

— Заказываешь для меня? У нас тут что, 50-е?

— Просто сделай глоток и имей немного веры.

Я пожала плечами и поднесла стакан к губам. Пряный аромат чая поднялся вместе с паром, и я сделала глоток.

Это самое вкусное, что я когда-либо пробовала.

— Все еще сомневаешься во мне?

Его брови изогнулись очаровательной дугой.

— Я доверяю тебе заказывать напитки, — уступила я. — Но все еще не верю, что ты не убийца.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, Кеннеди.

Позже мне пришло в голову, что он специально никогда не говорил, что не убийца. Просто пообещал, что с ним я в безопасности.

— Давай прогуляемся, — сказал он, предлагая руку.

Я рассмеялась. Я никогда раньше не ходила, держа руку на сгибе локтя мужчины, по крайней мере, насколько помнила.

— Ты удивительно старомоден, — сказала я, осторожно беря его за руку.

Предплечье казалось твердым и жилистым.

— Я хочу хорошо к тебе относиться, — сказал он. — И, как уже сказал, у меня действительно есть две очень самоуверенные сестры.

— Они были бы самоуверенны по отношению ко мне? — не то чтобы я собиралась знакомиться с его семьей.

Притормози, Кеннеди.

Что со мной не так?

— Да, — сказал он. — Но их мнение будет таким, что ты слишком хороша для меня. Они полюбят тебя, когда встретят.

— Откуда ты это знаешь? Мы только что познакомились.

Он пожал плечами, бицепс напрягся. Я вдохнула едва уловимый аромат пряного лосьона после бритья, отчего захотелось прижаться лицом к его шее, чтобы лучше почувствовать.

Возможно, он пахнет даже лучше, чем чай.

— Складывается ощущение, что я тебя уже знаю, — сказал он. — Как бы странно это ни звучало.

— Ну, я на несколько ступенек отстаю от тебя, — сказала я. — Итак, расскажи о себе.

Пока мы шли, он рассказывал о своей жизни. Грейсон любил готовить, дома жили две собаки, которые осуждали его даже больше, чем сестры, и, поскольку он больше не играл в хоккей, то занялся боевыми искусствами, чтобы оставаться в форме.

И, черт возьми, мужчина был в отличной форме.

— Детство было довольно хаотичным, — сказал он. — Хоккей стал убежищем, когда я нашел его. Команда была как обретенная семья, понимаешь? А тренер как отец. Отношения с собственным отцом были... сложными.

— Звучит грустновато, — сказала я.

— Я начал заниматься каратэ в выпускном классе, когда нуждался в том, чтобы выпустить пар. Я все время начинал злиться... — он покачал головой. — Это действительно помогло. Но сначала я был ужасен, хотя довольно хорош на льду.

Складывалось впечатление, что он был более чем хорош.

— Расскажи историю о том, как ты был плох в чем-то, — поддразнила я. — Потому что представить это трудно.

— О, правда? — от улыбки на его щеке появилась ямочка. — Ну хорошо. Когда я начинал, другие ученики ломали доски и выполняли удары ногами в воздухе. Не так много людей начинают, когда они моего роста — я стоял в очереди с пятиклассниками.

Я усмехнулась, представив, как он возвышается над своим классом.

— Но я был полон решимости стать лучше, поэтому начал тренироваться на заднем дворе. Однажды я решил попробовать боковой удар по футбольному мячу, подвешенному к дереву. Я разбежался, подпрыгнул в воздух... и пролетел прямо сквозь него. В мусорное ведро.

Я рассмеялась.

— У нас был не очень большой задний двор, — сказал он. — Недостаточно большой для меня. И там также не было достаточно уединенно, потому что, когда я пытался вылезти из ведра, сосед крикнул через забор: «Брюс Ли так не делал!»

Я хихикнула, и он посмотрел на мое лицо сверху вниз, улыбаясь с огоньком в глазах.

— Я никогда никому раньше не рассказывал эту историю. Это только между тобой, мной и стариком Джонсоном.

— Тогда хорошо, что ты рассказал.

— Что угодно, лишь бы увидеть эту улыбку, — пробормотал он.

Грейсон не шутил.

Свидание казалось забавным. Он повел меня в лучшую закусочную, где подавали блинчики, которые таяли во рту. Я закатила глаза к небу и издала стон, а он уставился на меня так, словно мог съесть меня вместо бургера.

Но я не возражала. Было нечто особенное в том, как он смотрел на меня, что заставляло чувствовать себя особенной.

Нужной.

Потом он повел меня за мороженым.

— Что заказать? — спросила я, просматривая меню.

— Могла бы позволить сделать заказ для тебя, — лукаво сказал он.

— Хорошо, — сказала я. — Не думаю, что ты сможешь сделать это два раза подряд.

— Проверим, — сказал он, прежде чем направиться к стойке. Он заказал две порции ванильного мороженого и шоколадные рожки с шоколадной посыпкой.

— Я никогда раньше даже не слышала о таком сочетании, — сказала я.