— Тебе и не нужно понимать. Потому что это, бунтарка, последнее, что я собираюсь сказать по этому поводу. Сегодняшний день посвящен подготовке тебя ко встрече с Фабианом, а не обсуждению вещей, которые тебя не касаются.

У меня внутри все сжалось, когда реальность обрушилась на меня, и я сердито посмотрела на него, сохраняя молчание, пока мы продолжали стоять на краю дороги.

Шум заполнил мои уши, — настойчивое цоканье, которое я не могла определить. Когда источник звука определился, все мысли покинули меня, а сердце подпрыгнуло в груди. Появились два белых жеребца, тащившие за собой красивую черную карету, словно из сказки. Я иногда видела этих животных: вампиры использовали их для передачи сообщений друг другу в Сфере, но эти лошади были великолепны. Они были снаряжены в золотые уздечки с поблескивающими красными драгоценными камнями по краям удил, и это были огромные, красивые животные, которые, казалось, были способны раздавить черепа своими копытами.

Несмотря на это, мне хотелось подойти поближе, и почувствовать под пальцами мягкость их шерсти.

Мое сердце забилось взволнованно. Не знаю почему, но мысль о поездке в этом экипаже казалась отчасти… приятной. Я не осознавала, что на моем лице появилась улыбка, пока Эрик не заметил ее, приподняв бровь, и я разгладила ее, глядя на вампира-мужчину в дорогом пальто и шляпе, который сидел на скамейке в передней части экипажа.

— Доброе утро, принц Эрик, — поздоровался он, останавливая экипаж перед нами. Он взглянул на меня, затем приподнял шляпу в знак приветствия, и я чуть было не оглянулась, чтобы посмотреть, не адресовал ли он этот жест кому-то другому. Вероятно, это было одно из самых уважительных приветствий, которые я когда-либо получала от вампира, и это было чертовски странно.

Мужчина спрыгнул со своего сиденья, открыл дверцу экипажа и низко поклонился, ожидая, пока мы войдем. Эрик отпустил мою руку, и я воспользовалась возможностью подойти к ближайшей лошади, у меня так и чесались пальцы погладить одну из них.

Когда я приблизилась к ближайшему животному, лошадь тихо фыркнула, и я нервно улыбнулась.

Протянув ладонь, я тихо заговорила с ослепительным созданием. — Привет, как тебя зовут?

Лошадь ткнулась носом в мою ладонь, и это было самое мягкое, что я когда-либо чувствовала. Мой рот приоткрылся, когда я скользнула рукой вверх между ее глаз, нежно потирая там бархатистый клочок шерсти.

— Это Тор, а другой — Локи, — сказал мне вампир-водитель экипажа с дружелюбной улыбкой. — Локи — смутьян, как и бог, в честь которого его назвали.

Локи развернулся, отбивая мою руку от носа Тора и приманивая ее к себе, заставляя смех вырваться из моего горла.

Я взглянула на Эрика, удивленная, что он не подошел для того, чтобы лишить меня момента счастья, и обнаружила, что он наблюдает за мной с заинтригованным видом. Выражение его лица быстро сменилось безразличием, когда он перевел взгляд на деревья.

— У нас нет целого дня, — отрезал он.

— А я думала, что он как раз у нас есть? — Я пошутила, но Эрик решительно шагнул вперед, и я неохотно отошла от лошадей.

Мистер Скука явно не собирался и дальше потакать моей трате времени, поэтому я вернулась к нему, прежде чем он успел оттащить меня от животных.

Схватив меня за руку, он потащил к открытой дверце экипажа и жестом показал, чтобы я шла первой. Я удивленно оглянулась через плечо, когда он подтолкнул мою ладонь, помогая мне забраться внутрь, вместо того чтобы швырнуть меня туда, как мешок с дерьмом. Это было так, как будто у бессердечного принца действительно были манеры, и манеры, которые он применял к человеку, не меньше.

Я искала подвох в его глазах, ожидая, что он в любой момент сменит тактику, но он просто ждал, пока я залезу внутрь. Я так и сделала, моя рука высвободилась из его холодной хватки, и она оставила на моих пальцах отпечаток, который казался ужасающе постоянным.

Внутри было роскошное помещение с черными кожаными сиденьями и сияющим фонарем, висевшим на одной стене. Окна по обе стороны открывали нам вид за его пределы, и я устроилась рядом с одним из них, глядя на деревья, мое сердце бешено заколотилось, когда я поняла, что мы вот-вот увидим больше пейзажа. Я так долго провела в стране грез, вызывая в воображении образы внешнего мира, никогда не подозревая, насколько близки мои фантазии к реальности. И после многих лет бесконечных мечтаний я наконец-то увижу места, которые существовали далеко за пределами моей Сферы, поэтому, несмотря на нависшие надо мной ужасные обстоятельства, я просто не могла не желать, чтобы карета тронулась с места и показала мне, что я упускала все это время.

Эрик опустился на сиденье рядом со мной, его нога сильно прижалась к моей, немедленно поглощая пространство в карете. У меня пересохло во рту от его близости, и я не знала, было ли это от страха или нет, но предвкушение того, куда мы направляемся, вскоре затмило эти эмоции.

— Куда мы едем? — Спросила я, глядя на него немигающими глазами. Покажи мне больше, покажи мне все.

Уголок его рта на мгновение приподнялся, затем снова выровнялся.

— В город, — пробормотал он и отвернулся.

Очевидно, это была самая большая информация, которую я собиралась получить, но и ее было достаточно, чтобы мой пульс учащенно забился.

Карета тронулась с места, и я с восхищением смотрела на мир, разворачивающийся за окном, на лес, расстилающийся перед нами в чарующий пейзаж. Листья слетали с ветвей, кружась на ветру и рассыпаясь по земле. Золото, жженая умбра, огненно-оранжевый и лимонно-желтый цвета. Больше цветов, чем я когда-либо видела сразу, застряв в монотонном мраке Сферы. Даже несколько деревьев, казалось, поникли, как будто их дух был сломлен, но они никогда не демонстрировали столько красок, как сейчас.

Некоторое время мы ехали по извилистой тропинке, затем проехали крошечный мост, под которым протекала сверкающая река. По ее поверхности плавали большие птицы, неторопливо направляясь вниз по течению, у многих из них были ярко-зеленые головы. Вокруг них на поверхности крутились листья в форме звезд, вращаясь под силой течения. На это было так умиротворяюще смотреть, и я обрадовалась, когда тропинка повернула, и мы двинулись вдоль реки, чтобы я могла продолжать лицезреть, любуясь ее видом.

— Кто это? Мангус? Нет, мангуси, это множественное число, верно? — Спросила я, не сводя с них глаз.

— О чем ты там болтаешь? — Эрик спросил без всякого интереса.

— Птицы на воде, — сказала я, указывая на них и оглядываясь на него.

Он в замешательстве посмотрел на меня, затем на птиц, плывущих по течению, прежде чем жестокий восторг промелькнул на его лице. — Я полагаю, что название, которое ты имеешь ввиду, — гуси, бунтарка.

— Я была близка, — сказала я, пытаясь удержать осколки своего достоинства, которые он намеревался вырвать.

Его удовлетворение только росло, как всегда, принижая меня. — Ни в малейшей степени. Это утки. Если быть точнее, кряквы.

— Что ж, извините меня за то, что я не специалист в оркилоголии, ваше высочество, — сказала я с фальшивой теплотой.

— Орнитологии, — поправил он, его ухмылка только усилилась, и раздражение промелькнуло во мне. — Скажи мне, Бунтарка, какими были твои увлечения в твоей Сфере? Они явно не включали изучение мира природы. На что ты тратила все свое время? Собирала палки в грязи?

— Как ты смеешь, — прорычала я, намеренно занеся кулак.

Мне очень хотелось ударить его, стереть эту высокомерную ухмылку с его слишком совершенного лица, но он протянул руку и поймал мое запястье, опустив голову так, что его лицо оказалось совсем близко к моему.

— Теперь осторожнее, маленький человечек. Ты обещала вести себя прилично, — предупредил он, его дыхание само по себе было греховным: мята с примесью мышьяка.

— Ты провоцируешь меня, чего ты ожидал? — Я зашипела, и он придвинул свое лицо еще ближе, его губы оказались в дюйме от моих. Я представила себе, что поцелуй этого язычника сам по себе был бы знаком смерти, потому что, без сомнения, за этим быстро последовал бы глубокий и кровавый укус.

— Я принц и, как таковой, могу поступать так, как мне заблагорассудится. Однако ты — вздорный маленький человечишка с неблагодарным сердцем. Тебя приютили и накормили, не так ли? Ты бы предпочла, чтобы мы оставили тебя на милость голодающих бродяг моего вида? Ограды защищали тебя от гораздо худшей участи, чем та, которую ты предположительно пережила под нашей опекой. Тебе не мешало бы помнить об этом.

— Я бы предпочла встретиться лицом к лицу с пятьюдесятью падальщиками, чем вечно сидеть в клетке, — прошептала я.

— Что ж, продолжай в том же духе, и я с удовольствием устрою спектакль, — сказал он, отодвигаясь от меня и поворачиваясь, чтобы посмотреть в противоположное окно.

Я уставилась на него, скрипя зубами, прежде чем, наконец, снова посмотреть на открывающийся вид, не позволяя ему испортить его. Деревья поредели, и мы внезапно оказались на аккуратной травяной полосе, которая вела прямо к огромной белой стене впереди. За ней возвышались грозные небоскребы, в которых отражались темные облака, и казалось, что в них заключено все небо, приковывая к себе все мое внимание.

Карета замедлила ход, когда мы подъехали к железным воротам в стене, и двое стражников поспешили вперед с блестящими мечами на поясе. Они проверили экипаж, прежде чем заглянуть внутрь, но Эрик не обратил на них никакого внимания, его взгляд был прикован к странному устройству в его руке. Оно было похоже на миниатюрный телевизор, и я подумала, не то ли это устройство, которое папа называл телефоном.

Потеряв интерес к его маленькой штуковине с картинками, я вернула взгляд к виду, когда охранники открыли ворота и мы проехали через них. Мы выехали на улицу, которая была такой широкой, что на ней могли разместиться пять экипажей бок о бок. По дороге проехало несколько сверкающих черных машин, а несколько вампиров в зеленых плащах сидели верхом на лошадях и скакали рысью по дорожке, предназначенной, похоже, специально для этих животных. Карета остановилась, и я прижалась щекой к окну, пытаясь разглядеть верхние этажи зданий, чувствуя себя ребенком, окунувшимся в новый мир чудес. Это был волнующий, пугающий и, возможно, один из самых захватывающих моментов за всю мою жизнь, и я просто всем сердцем желала, чтобы Келли и папа тоже были здесь и стали свидетелями этого.