— Что? — заартачился он, очевидно, пытаясь разгадать загадку в моих словах, которой, я была уверена, там не было. — О, ты имеешь в виду человеческую семью. — Он понял это, но я не заметила никакого сожаления по этому поводу в выражении его лица. — Вы все содержитесь в роскоши по сравнению с тем, чего заслуживаете, я видел это своими глазами. Вы должны быть чертовски благодарны нам за ту жизнь, которую вам дали. — Его челюсть захлопнулась, как будто дело было закрыто, но оно было далеко не закрыто.

— В роскоши? — Я зарычала. — Ты считаешь, что нас следует содержать в худших условиях, чем уже есть?

Этот засранец был настоящим мастером своего дела. Как он мог выставлять напоказ свое богатство и наплевать на то, что люди, которые его хорошо кормили, были полуголодными?

— Да, и знаешь почему? — Он прижался ко мне всем телом, прижимая меня к перилам невероятно твердыми мышцами, заставляя мое сердце подпрыгнуть к горлу. — Потому что люди, которые попадают к моим братьям и сестре, всегда хнычут и умоляют об улучшении условий. На мой взгляд, это жадность. Вы видите, что у нас здесь есть, и хотите большего. Вы никогда не будете счастливы. Вы не будете довольны, даже если я вручу вам свой королевский скипетр и позволю править миром.

Слово «скипетр» вывело меня из равновесия, несмотря на поток оскорблений, которые он только что обрушил на меня.

— Скипетр? — Пробормотала я, чувствуя себя глупо, пока ломала голову над значением этого слова.

Его красивые черты лица снова исказились, как будто он считал меня идиоткой. — Ты в последнее время пропускала школу, бунтарка?

Мне пришлось рассмеяться над этим: очевидно, глухим, злым смехом. Сейчас он действительно играл со мной, превращая мою жизнь в чертову насмешку.

Я вернулась к сарказму, пытаясь сдержать гнев, поднимающийся в моем теле до опасного уровня. — О да, мы довольно хорошо образованы в Сфере. Вампиры любят преподать нам один-два хороших урока. — Своими плетями для скота, постоянными угрозами и оскаленными клыками.

Глаза Эрика снова посмотрели на часы. — Угу, — хмыкнул он, явно покончив с этим разговором и всей сопутствующей ему бесчеловечностью. Ему было все равно. Конечно, ему было все равно. Ведь именно из-за него люди оказались в клетке, и с ними обращались как с грязью.

— Хорошо, этого достаточно. — Он дернул меня за руку и повел вниз по лестнице, резко развернув меня плечом к двойным дверям.

Аромат приготовленной еды ударил в меня так сильно, что мой язык оказался не готов к нему. У меня потекли слюнки, как у голодного животного, при виде пиршества, накрытого за большим столом в центре зала, и я не могла вспомнить, когда в последний раз ела.

Со стен свисали гобелены, в очаге плясал ревущий огонь, но все, на чем я могла сосредоточиться, — это аппетитный пир передо мной. Больше еды, чем я когда-либо видела в одном месте.

Люди, выбранные членами Королевской семьи, сидели вокруг стола, все пятеро были одеты в те же платья и костюмы, что и раньше.

У меня по спине побежали мурашки, и я почувствовала опасность в комнате еще до того, как увидела их, все мысли о еде улетучились при виде других членов королевской семьи.

Они втроем стояли в конце зала, выстроившись в линию, как будто ждали нас, мужчины в костюмах под стать Эрику, в то время как Кларисса переоделась в платье цвета электрик, которое облегало ее изгибы и придавало ей неземной вид.

— Опаздываешь, как всегда. Ты действуешь мне на нервы, Эрик, — прорычал Фабиан, его верхняя губа приподнялась, обнажив блестящие клыки, и я задалась вопросом, не нарочно ли Эрик заставил нас опоздать.

— Ну же, брат, мы все знаем, что у тебя давным-давно сдали последние нервы. — Эрик подвел меня к столу, усадив на единственное оставшееся место рядом с Пейдж.

— Ты играл в переодевания с человеком-бродяжкой, Эрик? — Спросил Майлз, запуская руку в свои гладкие светлые волосы и ухмыляясь.

— Она теперь лучше выглядит, тебе не кажется? — Я почувствовала, как Эрик придвинулся ко мне сзади, его палец скользнул вверх по моей шее и захватил выбившуюся прядь волос в свою хватку. Я напряглась на своем месте, мои глаза встретились с глазами Пейдж, когда Эрик аккуратно заправил их в мой пучок и отошел, оставив на моей коже настойчивое покалывание от прикосновения.

— Ты всегда был перфекционистом, Эрик, — съязвила Кларисса, перекидывая прядь золотистых волос через плечо. Она была так красива, что было почти больно смотреть на нее, мой взгляд скользнул по ее полным губам и изящному носику, прежде чем погрузиться в глубину ее глаз.

Эрик двинулся к ним, присоединяясь к составу с ухмылкой, пляшущей в уголках его рта.

— Легко создать совершенство из существа, которое уже так близко к нему, — сказал Эрик, и я повернулась на своем сиденье, чтобы посмотреть на него, обнаружив, что он наблюдает за мной с напряжением, которое расходилось с тем, как он относился ко мне раньше. Совершенство? О чем, черт возьми, он говорил?

Его взгляд скользнул к Фабиану, чей рот скривился от раздражения, и я почувствовала, что все происходящее здесь касалось не столько меня, сколько их.

Пейдж схватила меня за руку под столом, отводя мой взгляд от членов Королевской семьи, которые разговаривали тихим шепотом.

— Ты в порядке? — Выдохнула она, и я твердо кивнула.

— А ты? — Спросила я.

— Да, просто проголодалась. — Ее нежно-зеленые глаза опустились на еду, но мой взгляд остался на ее светлых чертах, золотистых волосах и коже, покрытой солнечными поцелуями, и мои мысли переключились на Келли. Взгляд этой девушки был более острым, но все в ее цвете кожи было таким же. Это заставило меня тосковать по своей близняшке так, что боль пронзила до глубины души.

Брианна наклонилась, чтобы поймать мой взгляд. — Думаешь, они заставят нас пялиться на это всю ночь? — Спросила она. — Может быть, это чертово наказание.

— Давайте, ешьте, — подбодрила Кларисса, явно слыша Брианну.

Я взглянула на нашу странную свиту, которая стояла в официальной шеренге, наблюдая за нами, как хищные птицы, парящие над жирными мышами.

Мужчины и женщины сидели прижавшись друг к другу, и звон тонкого фарфора был единственным звуком, нарушавшим тишину.

— Музыка, — простонал Майлз. — Здесь так неловко без музыки. — Он взглянул на охранника в углу комнаты, и я заметила, что многие из них прячутся в тени, неподвижные, как статуи. Неудивительно, что я их не заметила.

Охранник, к которому обратился Майлз, подошел к большому деревянному предмету у стены, поднял крышку и поместил в середину черный диск. Музыка наполнила воздух: тихая инструментальная пьеса, которая была мне совершенно незнакома. Все, что я знала о музыке, — это песни, которые пели люди в Сфере, и звон инструментов, сделанных из стальных барабанов и кухонной посуды. Но это было… нереально, прекрасно, — мелодия, казалось, затронула самые глубокие струны моего сердца.

Я начала накладывать в тарелку картошку и тушеные овощи, мой желудок урчал слишком сильно, чтобы даже допустить мысль устроить голодовку. Кроме того, почему вампиров должно волновать, что я не поем? Единственный человек, которого я бы наебала, была я сама. Мне нужны были силы, чтобы бежать, или драться, или бить высокомерных вампиров по лицу. Ладно, последнее было особенно маловероятным, но мысли об этом определенно подняли мне настроение.

Я взглянула через стол на Хэнка, и он слегка кивнул мне, продолжая жевать.

— Ты в порядке, дикарка? — Спросил он, когда проглотил. Двое других мужчин заерзали на своих стульях, поглядывая на членов Королевской семьи, как будто им не хотелось говорить в их присутствии.

— Дикарка? — Я усмехнулась.

— Ты действительно выглядела дико, когда я видел тебя в последний раз, — сказал он с усмешкой, и она осветила его красивые черты.

— Я думал, они точно выпорют тебя, — прошептал парень с медно-коричневой бородой и мощными мускулами.

— Выпорют меня? — Я нахмурилась.

— Это то, что они делали в моей Сфере, когда кто-то выходил за рамки, — выдохнул он, и я посмотрела на монстров, обнаружив, что они погружены в свой собственный разговор шепотом, говоря так тихо, что я не могла разобрать ни единого слова из того, что они говорили. Но было ясно, что они больше не обращают на нас никакого внимания.

— Кстати, меня зовут Джошуа, — добавил парень, и я тоже назвала ему свое имя.

— Для нас это были побои, — мрачно сказал другой мужчина. У него была темно-коричневая кожа и широкие плечи, а глаза были такими темными, что походили на две чернильные лужицы. — Я Люк.

— У нас были электрошокеры для скота, — сказала Пейдж.

— То же самое, — сказала я одновременно с Брианной, и мы обменялись легкой улыбкой по поводу нашего долбаного взаимопонимания.

Все принялись за еду, и я последовала их примеру, проглотив полную тарелку восхитительных овощей, мои вкусовые рецепторы ожили от хорошо приправленной еды. Я неохотно съела свеклу, лежавшую у меня на тарелке, и сморщила нос, пережевывая ее.

— Как дела, бунтарка? — Эрик позвал через всю комнату, заставив мое сердце дрогнуть от его внезапного внимания. Он подлетел ко мне с такой скоростью, что я вздрогнула на своем стуле, взяла вилку и подняла ее, защищаясь. Другие люди тоже вздрогнули при его появлении, все они отвели от него глаза.

Эрик собственнически положил руку мне на плечо, наклонился и прижал кончик моей вилки к своему горлу.

— Давай же, попытайся ударить меня ей, — выдохнул он только для меня, его взгляд мерцал, как будто он хотел, чтобы я это сделала. Но я не собиралась давать ему повод наказывать меня на глазах у всех.

Я опустила вилку, борясь с дрожью, когда его пальцы сильнее впились в мое плечо.

— Все в порядке, — натянуто сказала я, отвечая на его первоначальный вопрос.

— Тогда почему у тебя был такой вид, будто ты вот-вот подавишься этой свеклой? — он задумался. — Наша еда недостаточно хороша для маленькой бунтарки?