Глава 2

Нелл

Зрелище передо мной не было неожиданным. На самом деле, это стало обычным явлением после прибытия посланника. Я понимаю, почему моя мать не могла отказать ему, когда его Совет сделал дипломатическое предложение отправить его сюда. Это все политика, чтобы держать своих врагов рядом. У меня нет на это терпения. А политика требует этого. Терпение высиживать скучные встречи с другими людьми, которые слишком высокого о себе мнения и постоянно торгуются в собственных интересах. Этого достаточно, чтобы вызвать у меня изжогу.

Посланник стоит передо мной, в его глазах что-то мелькает, что, кажется, совпадает с моими собственными чувствами. Он тоже не терпеливый человек. В том, как оборотень держится, чувствуется сдерживаемая ярость, и она не раскручивается, даже когда нападавший предлагает мне торопливый поклон, сопровождаемый бормотанием извинений. Контроль остается на месте, когда я отпускаю побежденного самца, заставляя его бежать назад, чтобы сообщить о своей неудаче тому, кто его послал. Потому что кто-то так сделал.

Я вздыхаю, не в силах сдержать восхищения тем, как двигаются мускулы на спине Кэррика, когда он наклоняется и поднимает меч с пола прохода. Он предлагает его мне с легким поклоном. Его способность так естественно растворяться между плотью и камнем поражает меня. Не всем оборотням так легко управлять своей магией. И хотя я не должна удивляться, я не могу не спросить себя, что нужно сделать, чтобы он наконец потерял контроль. Со мной. В ситуациях, в которых мы никогда не должны оказаться.

Мои глаза блуждают по нему, замечая сильные плоскости мускулов, которые видны даже под его одеждой. По изгибу его губ я вижу, что он знает, что я делаю, но молчит. Позволил мне смотреть на него без прерывания или критики. Я изо всех сил пытаюсь скрыть свое внимание.

— Ты истекаешь кровью, — говорю я, указывая на тонкую полоску крови на его предплечье и еще одну на щетинистом краю его челюсти.

Кэррик смотрит на отметину на руке.

— Хм. Думаю, он нанес пару ударов. Хорошо для него.

Я закатываю глаза.

— Пойдем со мной. Нужно это обработать.

Я прохожу мимо него, взмахнув рукой, чтобы он следовал за мной, и направляюсь в ближайшую тренировочную комнату. Несмотря на то, что дворец надежно покоится глубоко под океанскими волнами, есть сухие части конструкции и другие, которые затоплены. Меры умеют плавать или ходить. Это одна из причин, по которой нашей армии так боятся. О наших тренировочных залах ходят легенды благодаря ожесточенным боям, которые можно увидеть внутри. Травмы во время спаррингов — обычное дело. Вы лучше всего учитесь на ошибках. Особенно болезненных. Лекарства для лечения этих травм всегда хорошо хранятся и всегда под рукой.

— Я буду в порядке, Нелл.

Он произносит мое имя своим низким, хриплым голосом, и внутри меня вспыхивает жар, а желудок трепещет. Черт бы побрал этого мужчину. Он не должен быть здесь. И все же ничего не поделаешь.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь, скрестив руки на груди.

— Если этот клинок отравлен, у нас есть минут пять, прежде чем ты будешь шататься, пуская слюни, как пьяный дурак. Пошли.

Я не жду его согласия или подчинения, а просто продолжаю идти в нужном нам направлении. Наступает момент тишины, но затем я слышу его шаги позади себя, и мое сердцебиение успокаивается. Я не обманываюсь, думая, что он сделает все, что я ему скажу, но, по крайней мере, в этот момент я знаю, что он не умрет, потому что проигнорировал мое предложение помощи. Хоть одна проблема решена.

Дверь в тренировочную комнату легко открывается, и мы заходим внутрь. Огни раковины вспыхивают в ответ на активность, биолюминесцентные существа внутри реагируют на ферменты, выбрасываемые в воздух при нашем движении. Они будут питаться, пока мы здесь, и вернутся в спячку, как только мы уйдем. Когда я была ребенком, я смотрела в раковины, восхищаясь крошечными, светящимися существами. Я даже попыталась освободить одного из них, но поняла, насколько хрупкими могут быть эти маленькие существа, когда их окружение не совсем то, что им нужно. Я больше никогда не вынимала его, но желание подержать его в руке все еще присутствует.

Я открываю шкаф и вытаскиваю бинты, кончиком подбородка указывая на стул. Кэррик садится на сиденье, и он такой большой, что кажется, я слышу, как оно скрипит под его весом.

— Хм, — хмыкает он, когда я открываю одну из зеленых банок. — Это пахнет как…

Я смотрю на него, и он останавливается, его губы дергаются.

— Как что? — спрашиваю я, выгнув бровь.

— Как рыба, — наконец произносит он и смеется. — Это морские водоросли, да? Ты собираешься перевязать меня морскими водорослями.

Я качаю головой.

— Не совсем. Это смесь. Водоросли, которые мы выращиваем в здешних садах. Некоторые называют это морским клубком. Лезвие, это нейтрализует его действие, вытащит его обратно. Но только если мы будем действовать быстро, так что перестань суетиться из-за запаха и дай мне поработать.

Кэррик протягивает ко мне раненую руку с широкой озорной улыбкой, которая привлекает мое внимание к его полным губам.

— Мне нравится, когда ты командуешь, принцесса.

Я быстро отвожу взгляд, пытаясь сосредоточиться только на том, почему я здесь с ним, в комнате, которая внезапно кажется мне слишком маленькой.

— Неужели все посланники так неформально разговаривают с теми, за кем их посылают шпионить?

Это заставляет его смеяться.

— Мы оба знаем, что я здесь не для того, чтобы шпионить за кем-либо. Я здесь только по одной причине, и до сих пор мне не удалось сделать то, что я должен сделать.

Я накладываю полоску лечебной пленки на порез на его предплечье и осторожно прижимаю, надавливая на кожу. Мышцы под моими пальцами напрягаются, и меня удивляет очевидная сила, которую я ощущаю в таком простом рефлекторном движении.

— Так в чем же ты так эффектно проваливаешься? — спрашиваю я, чтобы отвлечься.

— Смерть.

Его односложный ответ шокирует меня, и я замираю. Я ожидала какого-нибудь шутливого ответа, подшучивания, в которое мы так легко попали за время его пребывания здесь. Его глаза встречаются с моими, и в них нет юмора. Просто простая, ясная концовка. Он честен со мной, и что-то вроде паники сжимает мое сердце.

— Почему твой собственный Совет отправил тебя сюда умирать? — мой голос немного дрожит в конце.

Я должна быть сильнее этого, не реагировать. Происки Ландерса не имеют ко мне или моим чувствам никакого отношения. Мы сами по себе. И все же я не видела ничего, что могло бы осудить этого человека. По общему мнению, он был благороден. Следовал букве закона. Только защищаясь, никогда не нападая.

Его глаза затуманиваются, и я узнаю эту эмоцию. Ярость. Она тут же исчезла так быстро, что, если бы я не наблюдала за ним, я бы не заметила. Я чувствую новое родство с ним. Мы кружим друг вокруг друга с тех пор, как он появился, неуклонно приближаясь. Но это эмоции. Я чувствовала это раньше. Каждый раз, когда кто-то ставил под сомнение мое место, мою способность руководить в будущем.

— Это долгая история, — говорит Кэррик, его голос становится мягким и низким.

Затем он качает головой.

— Не та, с которой ты захочешь утомлять себя.

Я собираюсь с ним поспорить. Предложить послушать. Как друг. Но затем между нами снова возникает стена, и Кэррик стонет.

— О да. Это жалит.

Момент прерывается, и я слегка улыбаюсь ему.

— Хорошо. Значит, работает.

— Это также означает, что он определенно пытался меня убить.

— Не обязательно убить. Отравить. Ослабить.

Я пожимаю плечами.

— Он проверял тебя. Такое случается.

Его брови хмурятся, и Кэррик смотрит на меня с беспокойством.

— Это случилось с тобой?

От беспокойства в его голосе мой желудок переворачивается от чувства, которое я не уверена, что могу определить. Или хочу.

— Это случается со всеми нами здесь, Кэррик. Это часть жизни. Мы тренируемся с мыслью о том, что однажды нам придется сражаться с теми, кто хочет у нас отнять ее. Превзойди нас в бою, отрави нас. Как бы то ни было, да, нас учат быть готовыми.

— Значит, ты регулярно тренируешься с отравленными мечами?

— С тех пор, как я впервые обрела ноги.

Я подмигиваю ему, когда на его лице появляется удивление.

— Не пойми неправильно, но то, чем ты был ранен сегодня, эквивалентно дозе, которую применяли бы к здешнему подростку. Со временем мы все выработали выносливость.

Я разворачиваю еще один кусок зеленой повязки и приближаюсь к нему, чтобы дотянуться до отметки на его подбородке. Мне приходится встать между его ног, и я чувствую исходящий от него жар, пока стою там. Кэррик смотрит на меня, интерес вспыхивает в центре его серых глаз, и мне приходится работать, чтобы успокоить дыхание при виде прекрасного зрелища. Кэррик поднимает подбородок, и я прижимаю заживляющую полоску к краям пореза.

Мои пальцы царапают его кожу, и от прикосновения меня пронзает дрожь. Из его груди вырывается рычание, и я внезапно наклоняюсь вперед, электрический разряд проходит по моим венам, рациональные мысли исчезают из меня. Желание и потребность — это все, что я знаю в этот момент, желание толкает меня вперед, чтобы попробовать его на вкус.

Руки Кэррика ложатся на мою талию, и жар, который я чувствовала от него раньше, вспыхнул, почти прожигая тунику, которую я ношу. Мне больно чувствовать его руки на своей голой коже, но сначала мне нужно, чтобы мои губы были на его губах. Кэррик проводит пальцами вдоль края моего позвоночника, заставляя меня вздрогнуть.

— Ты такая красивая, Нелл, — голос Кэррика грубый, как будто камни падают друг на друга. — И я тебя сейчас поцелую.

Его рука лежит на затылке, щекоча пряди моих волос, и он притягивает мой рот к своему.