— Почему его зовут Пей-си? — Он спотыкается на слогах.

Вот так просто моя надежда снова угасла.

— У нас вошло в обычай смешивать два имени вместе. Наполовину человек, наполовину ша-кхаи.

Он медленно кивает и берет маленькую ручку Пейси в свою, пристально разглядывая его четыре пальца.

— Странно видеть сочетание этих элементов.

— Странно? Мой сын не странный. Твой сын не странный! — Я протягиваю руку и выхватываю своего ребенка обратно из его рук.

Пашов выглядит удивленным моей реакцией.

— Я только имел в виду…

Я крепко обнимаю Пейси. Он вопит и пытается оттолкнуться от меня, желая вернуться к своему отцу. Я его не виню. Я слишком остро реагирую. Веду себя как дебилка. Просто все, что говорит Пашов, ощущается как удар кинжалом прямо в чертово сердце.

— Я знаю. Мне жаль. Все это очень тяжело для меня.

Он медленно кивает.

— Я больше не буду тебя беспокоить. Мне очень жаль.

Я закрываю глаза и поворачиваюсь к нему спиной. Неужели он подумал, что беспокоит меня? Я засну сегодня ночью, мечтая об этой улыбке, когда он держал на руках своего сына. Я хочу сказать ему, что он не беспокоит меня, что я хочу, чтобы он остался рядом, чтобы мы могли поговорить и, возможно, найти удобную тему где-нибудь посередине. Но в горле у меня встает комок, и мне требуется долгое время, прежде чем я могу собраться с духом настолько, чтобы заговорить.

Но когда я открываю глаза и оборачиваюсь, Пашова уже нет. Он ушел вместе с остальными, мои сани потащились за ним. Значит, он не хочет торчать рядом со мной, но он также не забудет о своем долге. Мне больно от этого зрелища, и я жалею, что ничего не сказала. Что я хочу, чтобы он остался.

Возможно, когда мы остановимся сегодня вечером отдохнуть, я поговорю с ним. У меня будет весь день, чтобы придумать, что сказать, чтобы ни одна из сторон не перешла к обороне. Я просто должна выяснить, что именно.

— Давай, давай укутаем тебя и уложим в твою попону, — говорю я Пейси, покрывая поцелуями его крошечный лобик. По крайней мере, этого я могу осыпать любовью.

ПАШОВ

Я сжимаю в руках маленькие сани, которые прихватил с собой для Стей-си, и пытаюсь обрести хоть какое-то спокойствие. Впереди Вэктал машет нам рукой, чтобы мы шли вперед. Путешествие начинается, и те, у кого самые тяжелые сани, идут впереди. Они будут задавать темп, и мы все останемся вместе. Некоторые из охотников, не состоящих в браке, движутся в хвосте нашей группы, ожидая, когда понадобится помощь, и чтобы защитить нас, потому что мы оставляем след, достаточно широкий, чтобы по нему мог идти даже слепой мэтлакс.

И хотя я пытаюсь успокоить свой разум, я смотрю на Стей-си. Она подается вперед, поправляя капюшон. Ее комплект висит у нее на спине, пристегнутый к странной переноске. Он спит, его лицо чуть больше синего круга, окруженного плюшевым белым мехом двисти. Я наблюдаю за ее движениями, за ее сильными и уверенными шагами, когда она устремляется вперед. Она следует по изрытому колеями следу, оставленному впереди санями Вэктала. Сейчас она передвигается быстро, но большинство других самок едут на санях своих самцов. Лиз идет рядом со своим партнером, но он несет их снаряжение и тащит сани за собой. Джо-си радостно болтает со своей парой, сидя позади него на их санях, а мой брат Зэннек в последний момент укутывает свою пару дополнительным меховым одеялом. За самками ухаживают. Конечно, это так. Путешествие будет долгим, и Стей-си довольно скоро устанет.

Я чувствую еще один укол вины. Почему я не создал сани, достаточно большие, чтобы тащить ее за собой? Это потому, что она задевает меня своими словами и плачет, когда я пытаюсь с ней заговорить? Тем не менее, я должен был подумать об этом. Я должен был понять, что у нее не будет никого, кто мог бы присмотреть за ней… кроме меня.

Когда мы остановимся, я сделаю новые сани, побольше, и позволю ей ехать остаток пути. Ее не следует заставлять ходить пешком. Я странно защищаю ее, хотя она, скорее всего, рассердится на меня. Я думаю, она в любом случае будет сердиться на меня. С таким же успехом я мог бы дать ей отдохнуть. Это будет долгое путешествие, и еще дольше, если она устанет.

Моя сестра подбегает ко мне, нахмурившись.

— Почему ты идешь здесь?

— А? — Я наблюдаю за маленьким существом, прыгающим у ее ног. У меня также нет воспоминаний об этом, хотя мне сказали, что пара Салуха приручила маленького двисти и отдала его Фарли. Моя сестра проводит с животным больше времени, чем большинство членов племени, и я нахожу странным приглашать еду поселиться в нашем лагере.

Но в последнее время, я полагаю, мне многое показалось странным из-за больших пробелов в моей памяти.

— Ты снова здесь, — подчеркивает Фарли. Она кивает в сторону Стей-си. — Разве тебе не следует быть там с ней? Составить ей компанию?

— Сомневаюсь, что ей бы это понравилось, — говорю я ей. Я киваю на небольшой рюкзак у нее на плечах. — Ты хочешь, чтобы я это взял?

Она пожимает плечами и тут же с ухмылкой бросает его на мои сани.

— Если ты предлагаешь, я приму это. Но тебе все равно следует пойти к Стей-си.

Ее питомец блеет на меня.

Меня начинает раздражать, что у всех есть свое мнение о том, что я должен делать со Стей-си.

— Ты думаешь, я не предлагал?

— О, я думаю, ты предложил. — Взгляд, который она бросает на меня, слишком умный. — Но не думаю, что ты очень стараешься сделать ее счастливой.

Я обнажаю клыки перед сестрой, и она, смеясь, отскакивает на шаг.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь.

— Держу пари, что да.

Сегодня утром моя сестра полна остроты, и вместо того, чтобы забавлять, это раздражает.

— Это так? — спросил я.

Она пожимает плечами.

— Я просто говорю… Я помню, как часто ты, Зэннек и Салух говорили о парах. Как ты ревновал, когда Химало и Айша сошлись, а потом Мэйлак и Кэшрем. Ты ничего так не хотел, как иметь свою собственную пару. — Она поднимает руку, указывая вперед, туда, где за спиной Шорши и Вэктала плетется Стей-си. — Вот и она. Твоя пара. Но с тех пор, как ты проснулся, ты держался в стороне.

— Она держалась от меня в стороне!

— А твои ноги что, перестали работать?

Я низко рычу, начиная злиться.

— Я был нездоров…

— Не так уж и нездоров, ты был первым, кто вызвался пойти с Вэкталом, — отмечает она. — И сейчас с тобой, кажется, все в порядке, если не считать твоей памяти.

— Стей-си не хочет, чтобы я был рядом.

— Конечно, она хочет. Она очень эмоциональна. Все люди такие. К тому же, она чуть не потеряла тебя. И у нее есть ваш комплект, о котором нужно думать. Ей было о чем беспокоиться, и все же я постоянно вижу ее одну.

Слова моей сестры позорят меня. Неужели она не понимает, что и я, и Стей-си не знаем, как двигаться дальше?

— Я не знаю, как с ней разговаривать. Я не помню, какими мы были, как пара. Я смотрю на нее и ничего не помню. — У меня болит в груди при одной мысли об этом. — Она разочарована.

— Она была бы гораздо больше разочарована, если бы ты умер, — резко говорит Фарли. Она хлопает меня по руке. — Иди поговори с ней.

Я пытался раньше, и она расстроилась.

— Она не хочет говорить.

— Ты и не пытаешься.

Разве нет?

— Это… странная ситуация.

— А ты делаешь только хуже! Ты не разговариваешь с ней!

— Я пытаюсь.

— Пытайся усерднее.

Почему моя младшая сестра читает мне нотации о моих отношениях? Что она знает об этих вещах?

— Оставь все как есть, Фарли.

Она вскидывает руки в жесте, который делает ее похожей на человека, и стремительно уходит, двисти танцует за ней по пятам.

Моя сестра. Я фыркаю про себя. Да и вообще, что она знает о парах? Она еще слишком молода, чтобы даже думать о таких вещах.

***

В начале дня все путешествуют быстро и решительно. К полудню, когда мы останавливаемся передохнуть и перекусить, несколько групп отстают. Некоторые из более тяжелых саней упакованы заново, а их товары распределены между другими, и сани, которые я несу, увеличиваются почти вдвое, потому что Кемли и Борран устают, и я не хочу, чтобы они боролись. К тому времени, когда все снова начинают идти, энтузиазм иссякает. Сейчас все просто устали. Теперь начинаются настоящие трудности.

Я слышу плач человеческой женщины, жалующейся на усталость. Ее супруг успокаивает ее, и ее слезы быстро утихают. Костер не разводят, поэтому мясо едят сырым. Некоторые также плачут из-за этого. Я наблюдаю за Стей-си, но, похоже, у нее нет особого аппетита. Она кормит своего сына, задерживается возле Джо-си и Шорши, а затем встает на ноги, потягиваясь.

Я наблюдаю за тем, как она встает. Она двигается не так, как женщины ша-кхаи. В ее движениях нет грации охотницы. Ее бедра, ну, они более округлые, а соски более полные. Я наблюдаю, как они покачиваются, когда она закидывает одну руку за голову, разговаривая с парой Салуха. Мне не следовало пялиться на ее соски. Я не должен был этого делать.

Да и мое тело не должно было реагировать.

Я заставляю себя отвести взгляд. Если я должен восхищаться ее телом, я должен помнить об этом, не так ли?

— Снова пора в путь, — кричит Вэктал, направляясь к своим саням. — Приготовьтесь!

Стей-си пожимает плечами, поправляя лямки на плечах. Она плотнее запахивает плащ и начинает идти, но ее шаги становятся медленнее, чем раньше. Я колеблюсь, затем бросаю сани и трусцой подбегаю к ней.

— Хо, — зову я. — Стей-си, подожди.

Она останавливается и поворачивается ко мне. Выражение ее лица настороженное.

— В чем дело?

— Ты выглядишь… усталой. Я хочу помочь.

Ее брови сходятся вместе.

— Помочь?

— Я понесу твой комплект. Или позволю тебе посидеть на санях, пока я буду их тянуть. Пойдем.

Выражение ее лица отнюдь не дружелюбное. Ее глаза сузились.

— Мой комплект? Он и твой тоже.

Я совершил ошибку.

— Конечно.

Она прижимает пальцы ко рту и глубоко, устало вздыхает.

— Я… на самом деле, я не думаю, что хочу говорить с тобой прямо сейчас, Пашов. Мне жаль. Пожалуйста, оставь меня в покое.

— Но ты устала…

Она поднимает руку, останавливая меня.