Хихиканье Ремо доносится до моих ушей. Он смеется надо мной? Затем он снова застонал. — Ааа. Смеяться больно.

— Как... Ты... Ты думаешь, это смешно? Я прибежала сюда и очень волновалась из-за тебя, а ты смеешься надо мной?

Я вытираю слезы и сглатываю комок в горле, а затем встаю. Ремо хватает меня за запястье, останавливая.

Я снова смотрю на него. Он улыбается, верхняя половина его тела наклонилась вперед, а рука схватилась за поврежденный живот.

Он выглядит таким красивым, когда улыбается. Я впервые вижу, чтобы он улыбался так широко и свободно. Это еще больше усиливает мои чувства к нему.

Если бы ты только принял меня, я бы стала твоей на всю жизнь, Ремо.

Я была бы здесь с ним каждую секунду.

Я простила его и смирилась с его ошибками, потому что очень сильно к нему привязалась. Будь это в моих руках, я бы перевернула весь мир, сожгла бы его ради него, а потом принесла бы себя в жертву. Страшно представить, на что я готова пойти, чтобы увидеть, как он улыбается мне.

— Ты слишком сильно беспокоишься.

Мне хочется ударить его за эти слова. Хорошая пощечина по лицу не помешает. Как он мог сказать, что я слишком много волнуюсь?

— Слишком сильно? Тебя чуть не убили, Ремо. Это не мелочь.

Мои плечи обвисают, беспокойство изматывает меня.

Ремо крепче сжимает мою руку, заставляя меня снова посмотреть на него.

Его глаза смягчаются, когда он фокусируется на мне. На его лице появляется странное выражение, которого я никогда раньше не видела.

— Я в порядке. Сегодня вечером я пойду домой. Не плачь, — заверяет он меня, но он не знает, что это может быть моей виной.

Сглотнув, я киваю и сажусь обратно на стул.

Он закрывает глаза и откидывает голову назад, и я сижу рядом с ним.

Минуты, часы, я не знаю, но я продолжаю наблюдать за ним. Тихо. Мой взгляд пробегает по его грубоватому красивому лицу. Я наконец признаю, что этот человек умолял меня дать ему еще один шанс, что этот сильный, безжалостный и властный мужчина стал слаб ради меня.

Мне не нравится видеть его таким. Ремо - мой муж, и он не должен так выглядеть. Я наклоняюсь вперед и нежно провожу рукой по его волосам, но быстро отступаю, не желая, чтобы он открыл глаза и застал меня за этим занятием.

Дверь тихонько открывается.

Я оглядываюсь на обеспокоенную Камари, идущую ко мне.

Ее взгляд метался между Ремо и мной. Она поднимает на меня бровь.

— Обязательно. Я скажу ему. Это была моя последняя капля, — шепчу я ей. Я не могу терпеть, когда кто-то страдает из-за меня, особенно Ремо.

Камари встает рядом со мной, и я опускаю голову на ее плечо. Она поглаживает меня по плечу.

— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Я попрошу Габриэля связаться с начальником службы безопасности и спросить об этом.

Я киваю, и через несколько минут она уходит.

Через некоторое время медсестра возвращается в дом, и Ремо моргает, просыпаясь. Он напрягается, его глаза расширяются и шарят по сторонам. Как только они находят меня, он делает глубокий вдох, и напряжение уходит из него.

Внутри меня растет тепло и обожание к нему.

— Все выглядит хорошо. Мы рекомендуем менять повязки каждый день, чтобы избежать инфекций. Пожалуйста, воздержитесь от любых нагрузок, которые могут растянуть швы на животе. Никакого поднятия тяжестей или сильной физической работы.

Я киваю ей.

— Если что-то случится. Пожалуйста, вернитесь. — Она улыбается мне и дает понять, что мы можем идти.

Я поворачиваюсь к Ремо и вижу, что он уже наполовину встал с кровати.

— Что ты делаешь? — Я бросаюсь ему на помощь.

Когда мы добираемся до дома, становится немного сложнее заставить его подняться по лестнице, не повредив живот и не раскрыв швы, но мы идем медленно, и нам это удается.

Ремо садится на свою кровать и ложится, согнув ногу в колене и закрыв лицо рукой.

Я быстро спускаюсь вниз, чтобы принести ему воды и небольшую миску куриного риса. Я уверена, что он не ел ничего, кроме завтрака. Мы провели несколько часов в больнице и не ели, пока были там. Я разогреваю еду, затем беру тарелку и воду и отправляюсь наверх.

Поставив поднос на его сторону прикроватной тумбочки, я легонько подталкиваю его в плечо.

— Ремо, съешь что-нибудь, — шепчу я.

Его рука опускается, и он смотрит на меня, затем на рис с курицей.

Он берет ложку, но останавливается, когда понимает, что его рука забинтована.

— Давай я помогу.

Я сажусь ближе к нему и беру ложку. Я зачерпываю немного еды, а затем осторожно дую на нее. Прядь волос выпадает из моего хвоста, но я не могу убрать ее из-за миски и ложки в моих руках. Я отодвигаю его плечом, но это не помогает. Поднимаю ложку к Ремо, и сердце болезненно замирает, когда он поднимает руку и медленно заправляет прядь волос мне за ухо.

Ему нравится это делать.

Его глаза медленно скользят по моим волосам, затем по лицу.

— Спасибо.

Я стараюсь не краснеть, но тут чувствую, как его палец проводит по моей щеке, и кровь приливает к моим щекам.

— Я не ребенок, Аврора. Я могу пользоваться другой рукой.

Он поднимает левую руку, которая не пострадала.

— Да, и ты, наверное, будешь ронять на себя еду, потому что ты не левша. Я здесь, Ремо, позволь мне помочь.

Я подношу ложку ближе к его рту. Ремо хмурится, но открывает рот неохотно.

Я улыбаюсь ему.

— Видишь? Не так уж и сложно. Давай, ешь, а я проверю те несколько писем, которые мне осталось просмотреть. Ты планируешь завтра идти на работу? — спрашиваю я.

Если он ответит "да", я буду с ним ругаться. Ради всего святого, он только что попал в аварию.

— Посмотрим утром.

Я киваю. Пока этого достаточно.

Я продолжаю кормить его, но не могу избавиться от мурашек, пронизывающих меня насквозь. Ремо смотрит на меня все время, пока я его кормлю. Его пристальное внимание обжигает меня, и мне хочется уйти, встать под холодный душ, чтобы кожа перестала гореть. Это заставляет меня чувствовать себя живой. Это правильно.

Как будто мы созданы для этого.

Как будто нам суждено быть вместе.

Я тихонько вздыхаю, мое сердце жаждет ласки от Ремо. Чтобы он не был так холоден и горяч со мной.

Когда Ремо заканчивает есть, я подношу бокал к его рту, и он пьет, не сводя с меня глаз.

— Закончил? — Я наклоняю к нему голову, и он закатывает глаза.

— Просто иди и займись своей работой, Аврора.

Он отталкивает меня своей здоровой рукой.

Я задыхаюсь.

— Использовал и выбросил? Я чувствую себя такой нелюбимой прямо сейчас.

Я смеюсь, качая головой, затем встаю и направляюсь к шкафу, чтобы переодеться в более удобную одежду.

Погода теплая, но скоро наступит осень, а жизнь в Лондоне означает, что я всегда должна ожидать прохлады в воздухе.

Взяв со стола ноутбук, я подхожу к кровати, устраиваюсь поудобнее и начинаю отвечать на электронные письма.

Каждое событие заставляет меня все больше нервничать, а теперь еще и несчастный случай с Ремо вызывает во мне это неприятное чувство, которое не дает мне покоя.

Что-то не так.

Надеюсь, это не погубит ни меня, ни Ремо.