19

— На утреннем шоу. Он был там и спросил меня, влюблялась ли я когда-нибудь до Ремо. Я знаю, что он имеет в виду, — говорю я Камари.

Не знаю почему, но у меня такое чувство, что рассказ Ремо о преследователе потребует от меня больших усилий. Если я расскажу ему, мне придется пройти по дорожке памяти и рассказать ему все, а это значит пережить и вспомнить все, что сделал со мной мой преследователь. В том числе и то, что ему удалось меня похитить. А об этом я не хочу больше никогда говорить. Тяжесть на сердце не покидает меня несколько дней, но это для моего же блага.

Но тогда, может быть, Ремо не будет таким, как папа, мама или даже Эмброуз, которые смотрели на это сквозь пальцы, не замечали, что это случилось со мной, не хотели мне помочь и использовали это, чтобы унизить меня.

О том, что произошло, я рассказала только Камари. Я упоминала немного Раулю, но больше никому. Терапия, через которую я прошла после побега, мало чем помогла.

— Придет день, когда тебе придется рассказать ему, Аврора. Почему не сейчас? Почему бы не сегодня. Если ситуация ухудшится и обострится, как мы и ожидаем, что тогда мы ему скажем?

Я откинула голову на спинку стула, устремив взгляд в чистое голубое небо.

Мы находимся на поле, где тренируется Рауль. Когда я позвонила Камари, чтобы догнать ее, она сказала, что свободна на час, а поскольку сегодня солнце, она хочет остаться на улице. Поэтому я пришла сюда.

Сборная Англии по футболу тренируется, бегает круги, потом бьет мяч в сетку, отрабатывая точность своих ударов.

— Я знаю, и я боюсь того момента, когда он узнает. Он должен знать. Я должна ему рассказать, но как я начну? Я каждую секунду своей жизни нахожусь в опасности? Я оглядываюсь через плечо каждую секунду дня? Прошло уже восемь месяцев, Камари.

От паники мой голос дрожит.

Я даже не могу описать, как я чувствую, что на меня все время смотрят. Страх сжимает мне горло. Ощущение, что я в клетке и воздух не выходит из моих легких, потому что я боюсь, что если я сделаю хотя бы маленький вдох, меня найдут, - это постоянная тяжесть на моей груди.

Осознание того, что он где-то рядом, преследует меня, одержим, так отвратительно, что меня тошнит.

Мне хочется все выблевать, потому что кто знает, чего он вообще хочет?

Жизнь в центре внимания, в СМИ, в качестве известной личности имеет свои положительные, но и отрицательные стороны. Теперь, когда Ремо рядом со мной, а я - его жена, это подвергает меня еще большему риску: каждый день на всеобщее обозрение выкладывается все больше моих фотографий.

Камари кладет руку на мою и поворачивается ко мне.

— Скажи ему. Пожалуйста. Ради твоей безопасности, пожалуйста, расскажи ему. Возможно, это даже поможет вам сблизиться. Может быть, он поймет, что должен оберегать тебя, и станет менее суровым. Я хочу быть уверена, что с тобой ничего не случится.

Подбородок Камари дрожит, и это тянет мое сердце.

Сглотнув, я сжала ее руку в ответ.

— Я сделаю это, — шепчу я, надеясь, что смогу избавиться от человека, который преследует меня. — Я сделаю это.

Камари вздыхает с облегчением и откидывается в кресле. Я еще долго сижу с ней, пока не наступает полдень и мне не приходится возвращаться в свой кабинет. Мне удается застать ее лишь иногда, но когда удается, я никогда не отказываюсь от встречи. Я вижу, как она ценит мои старания - по ее лучезарной улыбке и по тому, как она не сводит с меня глаз.

— Скоро приедут мои родители, хотя я не знаю, когда. Я пытаюсь решить, поймают ли меня на лжи или нет.

Я сижу прямо, широко раскрыв глаза, пока Камари возится со своим браслетом. — Что?

Она смотрит на меня с гримасой.

— Да, я знаю. Ложь о том, что у меня есть фальшивый парень, была плохой идеей, но откуда мне было знать, что они собираются приехать сюда, чтобы встретиться с воображаемым парнем?

— Это будет очень забавно наблюдать.

Она игриво шлепает меня по руке, отчего я разражаюсь смехом.

День идет своим чередом, и в конце его я понимаю, что даже не пообедала. Я иду к выходу из офисного здания, солнца, как утром, уже не видно. Облака стали темнее, а сильный ветер говорит о том, что ближе к вечеру может пойти дождь.

Заправив прядь волос за ухо, я иду к выходу, но останавливаюсь, заметив знакомый черный Range Rover и курящую перед ним фигуру. Меня охватывает чувство комфорта, и я не могу его объяснить.

Я должна рассказать Ремо о своем преследователе.

Подойдя к нему, я мило улыбаюсь, и только робость овладевает мной, когда его черные глаза окидывают мое тело и облако дыма вокруг его лица. Бросив сигарету на землю и наступив на нее, он отходит от машины и открывает дверцу.

— Спасибо, — пробормотала я, садясь в машину, и вздохнула, почувствовав запах его одеколона, смешанный со слабым запахом сигаретного дыма.

Я смотрю на него, когда он садится в машину. Он проводит рукой по волосам, его часы подмигивают мне, бриллианты на них выделяются в темноте, окутывающей машину.

— Как прошел день? — спрашиваю я его, как только машина начинает двигаться.

— Нормально, — ворчит он, глядя на меня сбоку, затем его взгляд падает на мои ноги.

Я тоже смотрю вниз, хмурясь, чтобы понять, в чем может быть проблема.

Ничего. Просто сегодня я надела Dior converse, потому что знала, что пойду на поле, чтобы встретиться с Раулем и Камари. На мне красное облегающее платье с широким вырезом на нескольких пуговицах, простое жемчужное ожерелье и серьги. Волосы, как обычно, уложены волнами.

— Что такое? Они не выглядят хорошо? — спрашиваю я, глядя на него.

Он качает головой. — Ничего, просто ты не часто носишь кроссовки.

Когда его слова доходят до сознания, мне кажется, что мое сердце вот-вот разорвется и истечет кровью у его ног.

— Я пошла встречать Камари и Рауля на поле, поэтому и надела их, — пробормотала я, опустив глаза на ноги и пытаясь сдержать улыбку.

Он заметил.

Он заметил, что я хожу на каблуках в офис.

— Верно, — отвечает он, и наступает минута молчания.

Оно тянется и сгущается между нами. Его слова, его признание вместе с моим, повисают в воздухе, но мы оба сидим молча. Я не знаю, что делать, только украдкой бросаю на него несколько взглядов.

В машине вдруг становится душно, и я опускаю окно, пытаясь отдышаться, но навстречу мне идет дождь, и я быстро закрываю его обратно.

Рука на шее тянет меня в сторону, и быстрый, лихорадочный поцелуй перехватывает дыхание. Все происходит быстро - зубы стиснуты, губы разбиты, а потом все заканчивается.

— Что… — Я моргаю, фокусируя взгляд на Ремо.

Он смотрит на меня из-под капюшона глазами, полными вожделения.

— Я скучал по тебе, — прошептал он, прижимаясь к моей шее, а затем провел губами по моей коже, целуя горло. Это слабое место для меня.

Сердце заколотилось внутри меня, руки вцепились в его волосы, а глаза закрылись от переполняющего меня удовольствия.

Я не могу отрицать этого. Просто не могу больше.

Мне нравится Ремо. Очень нравится, и мне больно знать, что нас ждет в будущем. Я не знаю, когда мне следует признаться в своих истинных чувствах. Те простые слова, сказанные в кафе в тот день, не были тем, на что я могу рассчитывать, что Ремо обратит внимание.

— Ремо.

Беспомощный шепот срывается с моих губ, когда он отступает.

Кажется, что напряжение, возникшее за день, исчезло с его плеч, а на губах играет маленькая, ленивая улыбка.

Мое сердце сжимается в груди от его улыбки, и моя собственная улыбка крадется по моему лицу.

Когда я выхожу из машины, охранник уже стоит, прикрывая меня зонтиком. Я киваю ему и спешу к дому. Оглянувшись, я вижу, как Ремо медленно идет к дому, разговаривая с одним из охранников.

Пока он разговаривает и идет к дому, он поворачивает голову, и его глаза встречаются с моими. Я замираю. Не знаю почему, но я замерла. Сердце подпрыгивает, нервы сдают, а кровь, перекачиваемая вокруг меня, громко бьет в ухо.

Ремо кивком головы оставляет охранника снаружи и заходит внутрь, прямо передо мной. Покачав головой, он проводит рукой по волосам и направляется наверх.

Я не знаю, что это было, но я зову Изабеллу, но вспоминаю, что она сегодня не в духе. Я не знаю, что это такое - все вдруг заболели. Может быть, это из-за смены погоды.

Вместо того чтобы идти на кухню, я поднимаюсь наверх, чтобы переодеться и приготовить что-нибудь поесть. Ремо может легко нанять дополнительный персонал, но я не чувствую себя в безопасности, когда случайные люди приходят и уходят из нашего дома. Пока, по крайней мере, нет. Я доверяю Изабелле, так что она для меня не проблема. Я могу сама выполнять некоторые работы по дому, как делала, когда жила одна.

Когда я добираюсь до нашей комнаты, я слышу, как работает душ. Иду к шкафу, переодеваюсь во что-то более удобное, надеваю носки, так как становится прохладнее, и спускаюсь на кухню.

— Что бы сегодня приготовить? — Я выглядываю в окно кухни и вижу, что дождь стал сильнее.

Долго смотрела в телефон, наконец, остановилась на турецком блюде - фаршированном перце и свернутых листьях - и приступила к работе. Сначала отвариваю рис, затем режу перцы и приступаю к приготовлению пасты, которая будет находиться внутри листьев.

Когда я сливаю воду с отваренного риса, слышу тихие шаги внизу. Я быстро заканчиваю и закрываю крышкой большое блюдо.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть Ремо, входящего в кухню. Он идет к холодильнику, берет свежий апельсиновый сок и наливает себе стакан.

Я стою и смотрю на него. Я жду, когда он поднимет на меня глаза, но он допивает свой стакан и ставит вещи на место. Пожевав губу, я молчу.

Мне сейчас одиноко и страшно. Скажет ли он мне уйти, если я попрошу его остаться? Составить мне компанию?

Внутри меня что-то щемит, что-то болезненное, но я подавляю это.

Я не имею права так себя чувствовать. Не имею права. Не тогда, когда я ничего ему не сказала.

Сглотнув, я поворачиваюсь и достаю муку, чтобы приготовить булочки с корицей. Может быть, я позвоню Камари, если она свободна, но нет никакой гарантии, что она будет свободна.