Я прекрасно понимаю, что именно присутствие этой девушки у меня на коленях поможет мне пройти остаток пути до линии ворот. Не то чтобы я когда-либо сомневался. Даже если бы я потерял веру и решил, что у меня не хватит смелости довести дело до конца, Ривер никогда бы не позволил мне сдаться.

Но Скарлет придает мне дополнительную смелость и сосредоточенность, необходимые для продвижения вперед. Лишь мысль о том, что она мирно спала прошлой ночью, заслужив гораздо большего, чем крошечная хижина у черта на куличках, заставляла меня работать до изнеможения. Чем скорее все это закончится, тем скорее мы сможем перейти к счастливой жизни.

И она будет единой — для всех нас.

Закончив, я целую ее в затылок.

— Хочешь прокатиться со мной?

Она оборачивается так быстро, что чуть не хлещет меня косой.

— Прокатиться? Куда? — То, как блестят ее глаза, внезапно заставляет меня пожалеть, что я держу ее здесь. На данный момент другого выхода нет. Тем больше причин покончить с этим делом раз и навсегда.

— Ближайший город находится в нескольких милях отсюда. Нам понадобятся дополнительные припасы, и ты могла бы выбрать одежду, которая тебе подходит.

— Это было бы здорово. — Я ожидаю, что она спросит, есть ли у меня деньги, - и на мгновение мне кажется, что она именно так и поступит, но она прикусывает язык. В конце концов, стал бы я предлагать, если бы не было денег? Но она беспокоится. Я должен приспособиться к этому.

— Как насчет того, чтобы я приготовил ужин для нас сегодня вечером? — Я притягиваю ее ближе, впитывая ее тепло и сладость. — Все, что ты захочешь.

Она зарывается лицом мне в шею, ее губы щекочут кожу.

— Я думала, ты не умеешь готовить.

— Я не шеф-повар, — напоминаю ей, — но это не значит, что я не умею готовить. Видела бы ты, как я готовлю спагетти. А картошку? Я могу так ее испечь, пальчики оближешь.

— И то, и другое звучит заманчиво. — Да, я уверен, что овсянка и арахисовое масло уже приелись. Настолько, что она торопится одеться и даже напевает при этом. Это несправедливо - знать, что ее так легко сделать счастливой. Для этого нужно так мало. Как я могу заставить себя поверить, что хоть в какой-то степени достоин ее?

Внутри меня кипит и бурлит тьма. Я так легко теряю контроль. Все, чего она когда-либо хотела, это быть со мной, потому что она видела только те части меня, которые не заставляли меня отшатываться от стыда. Она увидела во мне хорошее и решила, это все, что во мне есть.

Ее герой.

Сейчас этот герой собирается отвезти ее в городок, в котором всего, может быть, три светофора и один большой продуктовый магазин, и все для того, чтобы обеспечить ее чем-то большим, чем самое необходимое. Это жалко, правда.

Я, конечно, не собираюсь ей этого говорить. Оставлю это при себе, как и многое другое.

Например, двойственный характер этой поездки. Письмо от Ривера, которое я обнаружил в своем почтовом ящике сегодня утром. Миссия, над которой я работаю, находится в стадии разработки уже год.

Он остановился менее чем в получасе езды от хижины, выслеживая новых жертв в этом районе. Согласно исследованиям Ривера, старейшина его и моего любимого культа управляет этой территорией, в то время как Ребекка отправляет своего сына в Рино.

Полагаю, здесь достаточно изолированных, неудовлетворенных людей, чтобы рискнуть покинуть новое поселение.

Кристиан Грейди, он же мой худший кошмар детства. От его бдительного ока невозможно было укрыться. Ему было не так уж много лет, и все же ему поручили командовать нами, детьми. Наверное, потому, что Джозеф считал, что с ним можно договориться.

Дружелюбность? Скорее садизм. В детстве я этого не понимал, не совсем. Я знал, что ему, похоже, нравилось подвергать себя телесным наказаниям - его тихие заверения в обратном были чушью, которую даже я мог раскусить. Я понятия не имел, что некоторым людям нравится чувствовать себя могущественными над теми, кого они считают слабыми.

Он всегда напоминал нам, что это к лучшему.

Что Бог хотел, чтобы все было именно так.

Когда на самом деле Джозеф хотел, чтобы все было именно так.

Он - ключ. Он - то, что нам нужно, чтобы попасть в лагерь.

На первый взгляд, моя цель - получить от него эту информацию. Коды для открытия ворот и расписание, которого придерживаются охранники. Мы будем знать, чего ожидать, когда придет время ехать в Рино и посещать Нью-Хейвен.

То есть, как только я получу то, за чем пришел. Мрачная улыбка растягивает уголки моего рта, и кровь начинает биться сильнее. Я прикончу его сегодня вечером и буду смотреть, как жизнь покидает его глаза.

Помня об этом, горя желанием вновь познакомиться со своим мучителем, я торопливо заканчиваю одеваться. Скарлет мягко смеется, когда я выталкиваю ее за дверь, мое предвкушение растет с каждой минутой.

Ты знаешь, что тебе осталось недолго, Кристиан?

Я мысленно вижу его самодовольное лицо, большие темные глаза, которые он смягчал или ожесточал, когда ему было угодно. Не могу представить, чтобы он сильно изменился за эти годы. Если и изменился, то, скорее всего, в худшую сторону. Он думает, что ему сойдет с рук то, как использовал невинных детей вроде меня для практики.

Она ничего не подозревает, невинна, как всегда, слишком занята осмотром нашего окружения, чтобы заметить мое отстраненное отношение, когда мы отправляемся в путь.

— Есть ли поблизости другие города, или тот, который мы посещаем, единственный? — Ее вопрос выводит меня из мрачных раздумий. Я не готов делиться с ней какой-либо географической информацией. Пока не уверен, что могу полностью доверять ей.

— Дальше есть те, что побольше, — отвечаю я, протягивая руку через сиденье, чтобы сжать ее колено. — Но не волнуйся. Как только все уладится, нам больше не придется оставаться в хижине. Мы сможем поехать куда угодно.

— Мне было просто любопытно. Я не жалуюсь.

Тем не менее, в ее голосе слышится напряжение - и когда я смотрю на нее, беспокойство, написанное в морщинках между ее бровями, говорит о многом.

— Ты волнуешься, не так ли?

Она практически сдувается на выдохе, как будто только и ждала, чтобы я задал этот вопрос. Я требую от нее слишком многого?

Что, если это так? Что тогда? Теперь пути назад нет. Ривер не позволил бы этого, даже если бы я захотел.

— Да, я волнуюсь. — Она накрывает мою руку своей, поглаживая тыльную сторону. — Но только потому, что не совсем понимаю, что вы планируете делать. Я не знаю, насколько это будет опасно для вас или для нас.

— Я могу справиться с небольшой опасностью. Я сталкивался с опасностями всю свою жизнь.

— Да, но тогда ты не был моим.

Возможно ли, чтобы сердце разорвалось от гордости? Если да, то мы оба в беде, поскольку за рулем я. Сейчас не время, чтобы мое сердце разрывалось.

— Я всегда был твоим. Поверь мне, я не стану зря рисковать. Теперь у меня есть причина следить за своей задницей.

— Мы едем в Рино?

— Не сразу. — Мне нечем поделиться, поэтому я оставлю все как есть, чтобы не смущать ее еще больше. Чем меньше она знает, тем лучше.

— Но тебе захочется встретиться лицом к лицу с этими ужасными людьми.

— Для начала, да. — Я не хочу создавать уродливые образы в ее голове, поэтому это также оставлю это при себе. Когда я не был зациклен на своей потребности в ней, я проводил время, придумывая новые и изобретательные способы причинить боль и вызвать сожаление.

От одной мысли о том, что я заставлю их истекать кровью и расплачиваться за все свои обиды, у меня учащается пульс.

— Хорошо. — Она дрожит. Обеспокоена.

Я не могу этого допустить. Как бы мне ни хотелось, чтобы она согласилась, не задавая вопросов, я бы предпочел, чтобы она высказала свои опасения, если это позволит мне успокоить ее, чтобы она не страдала молча.

— Эй. Тебе не нужно беспокоиться. Помни, я скорее умру, чем позволю кому-либо причинить тебе боль.

— Я знаю это. — Ее улыбка теперь гораздо более расслабленная и искренняя, что несколько снимает мое напряжение. Все, о чем мне сейчас нужно беспокоиться, — это удержать ее рядом со мной, когда мы прибудем в город.

Припарковывая джип перед «Walmart», я предупреждаю:

— Держись рядом со мной. Не уходи. Я не хочу надирать кому-то задницу.

— Куда бы я пошла? — Она оглядывается по сторонам, ухмыляется и пожимает плечами. — Я даже не знаю, как вернуться в хижину.

Я бы предпочел, чтобы она сказала, что не знает, что делать без меня, но я оставлю это. Не стоит из-за такого вступать в спор.

Вот что значит быть в отношениях? Я вроде как горжусь собой.

Как только мы оказываемся внутри магазина, нам нужно слишком многое рассмотреть и принять решение, чтобы думать о чем-то другом, кроме настоящего момента. Выбирая леггинсы, носки и нижнее белье для Скарлет, я почти забываю о другой причине этой поездки. И пару кроссовок, чтобы ей не пришлось надевать мои запасные ботинки, набитые дополнительными носками, чтобы они лучше сидели.

Она очень сговорчива, держит меня за руку, пока мы идем от одного отдела к другому. Как будто ей приятно просто быть вместе.

Мы могли бы быть любой другой парой, бегущей по делам, - одно из тех повседневных событий, которые другие люди воспринимают как должное.

— О, так ты предпочитаешь макароны? — Скарлет игриво подталкивает меня локтем, и я почти с удивлением обнаруживаю, что держу в руках коробку спагетти.

Мне нужно с головой окунуться в игру.

— Конечно. — Я беру с полки еще несколько коробок вместе с баночками соуса. Этого должно хватить, чтобы мы какое-то время не выходили из дома. После того, что я сделаю, в наших же интересах залечь на дно.

Хлопья, овсянка, консервированный суп, чили и тушеное мясо. Она не высказывает своего мнения ни по одному из них, желая соглашаться, пока это означает, что мы вместе. Мне не нужно, чтобы она мне это говорила. Я чувствую это. Она хочет быть только со мной.

Что бы она почувствовала, если бы знала, что будет дальше?