Через несколько минут два «праулера» ЕА-6В, оборудованные аппаратурой для обнаружения радиолокационных средств противника и постановки помех, набирали высоту, направляясь на северо-запад. У самолета ЕА-6В, называемого с извращенным авиационным чувством юмора «гомиком», самой поразительной характерной чертой являлось то, что его фонарь кабины был покрыт изнутри тонким слоем самого настоящего золота, чтобы защитить чувствительные приборы на борту от электромагнитных излучений. Пока самолеты набирали высоту, их пилоты и операторы, склонившиеся над радиоэлектронным оборудованием, уже работали в своих позолоченных клетках.

Два часа спустя они заметили заправщиков, передали на базу засечки и рассчитанные на их основании координаты своих жертв, и четыре «томкэта» взлетели с авиабазы Сторноуэй.

«Томкэты» крейсировали на высоте тридцати шести тысяч футов, описывая огромные круги, к северу и к югу от предполагаемого курса советских воздушных танкеров. Мощные радиолокационные станции поиска и наведения истребителей были выключены, и пилоты просматривали небо бортовыми телевизионными камерами, способными заметить самолет на расстоянии в сорок миль. Условия были идеальными — чистое небо с редкими перистыми облаками, истребители не оставляли инверсионных следов, по которым другие самолеты могли бы догадаться об их присутствии в этом районе. Пилоты описывали кривые в небе, все время переводя взгляды с горизонта на панели управления, повторяя этот цикл каждые десять секунд.

— Эй, ты только посмотри вон туда… — произнес командир эскадрильи, обращаясь к оператору бортовых систем. Оператор, расположившийся на заднем сиденье, навел в указанном направлении телевизионную камеру и увидел самолет.

— Похоже, это «бэджер».

— Вряд ли он летит один. Давай подождем.

— Точно.

Советский бомбардировщик находился сейчас на расстоянии более сорока миль от американских истребителей. Скоро появились еще два «бэджера», а рядом с ними самолеты поменьше.

— Это истребители. Значит, они посылают сопровождение даже на такое большое расстояние, а? Я насчитал в общей сложности…, шесть целей. — Оператор потуже затянул ремни и включил системы наведения в боеголовках ракет. — Оружие в боевой готовности. Сначала истребители?

— Да, начнем с истребителей, — согласился пилот. — Освети их радиолокатором. — Он включил радио. — Двойка, я ведущий, вижу четыре заправщика и пару истребителей, следующих курсом ноль-восемь-пять в сорока милях к западу от меня. Начинаем атаку. Следуй за мной. Прием.

— Понял. Идем за тобой, ведущий. Конец связи. — Ведомый бросил свой перехватчик в крутой вираж и включил двигатель на полную мощность.

Радиолокатор ведущего истребителя осветил цель. На экране появились четыре советских заправщика и два истребителя. Первые два «феникса» будут нацелены на истребители.

— Пуск!

Две ракеты сорвались с подвесок, их двигатели включились и направили «фениксы» к цели.

Русские заправщики обнаружили бортовые радиолокаторы AWG-9 американских истребителей и уже начали маневр уклонения. Истребители сопровождения дали полный газ, включили системы наведения своих ракет и тут же обнаружили, что истребители противника все еще находятся за пределами их дальности действия. Пилоты русских истребителей включили аппаратуру помех и принялись резко бросать свои самолеты вверх и вниз, надеясь пустить в противника собственные ракеты. Они не могли скрыться от мчащихся к ним американских ракет, для этого у них было слишком мало горючего, и к тому же их задачей являлось охранять заправщики от нападения вражеских истребителей.

Ракеты «феникс» промчались в воздухе со скоростью, в пять раз превышающей звуковую, и меньше чем за минуту достигли целей. Один советский пилот так и не увидел летящую к нему ракету, и его истребитель взорвался в небе, превратившись в сноп черно-красного пламени. Второй пилот оказался более внимательным и взял ручку на себя за секунду до попадания ракеты. Ему почти удалось спастись этим отчаянным маневром, но осколки взорвавшейся ракеты врезались в левое крыло истребителя. Пилот безуспешно старался сохранить управление машиной, камнем падавшей вниз.

Заправщики, следовавшие за истребителями, разделились — одна пара повернула на север, другая — на юг. Ведущий «томкэт» погнался за северной парой и сбил оба самолета оставшимися у него двумя «фениксами». Его ведомый, помчавшийся на юг, выпустил две ракеты — одна из них сбила русский заправщик, а вторая промахнулась, обманутая помехами «бэджера». «Томкэт» продолжал преследование, сблизился с заправщиком настолько, что видел его уже невооруженным глазом, и выпустил еще одну ракету. Она помчалась точно к цели и взорвалась всего в десяти футах от хвостового оперения. Раскаленные осколки впились в корпус самолета и вызвали детонацию паров топлива, еще оставшегося в баках. Советский заправщик исчез в оранжевой вспышке.

Американские истребители «ощупали» небо радиолокаторами," надеясь найти цели для оставшихся ракет. В сотне миль они обнаружили еще шесть «бэджеров», но эти заправщики уже получили предупреждение от головных самолетов и стремительно уходили на север. У «томкэтов» осталось слишком мало топлива для преследования. Они развернулись в сторону своего аэродрома и через час совершили посадку в Сторноуэе с почти сухими баками.

— Пять самолетов сбито и один поврежден, — сообщил командир эскадрильи Тоуленду. — Ваш план успешно осуществлен.

— На этот раз. — И тем не менее Тоуленд остался доволен. Военно-морские силы США только что провели первую наступательную операцию. Пора готовиться к следующей. Только что поступила дальнейшая информация о действиях «бэкфайеров». Они нанесли удар по конвою у Азорских островов, и в двух сотнях миль к югу от Исландии их поджидала пара «томкэтов», готовых перехватить советские бомбардировщики на обратном пути.

— Мы несем катастрофические потери, — заметил генерал, командующий советской фронтовой авиацией.

— Я передам солдатам мотострелковых частей, что вам приходится трудно, — ответил Алексеев холодно.

— Мы потеряли вдвое больше самолетов, чем предполагалось.

— Мы тоже! Но сухопутные войска по крайней мере сражаются. Я лично видел это. А вы послали в качестве воздушной поддержки четыре штурмовика! Всего четыре!

— Мне докладывали об этом сражении. Мы выделили для поддержки наступления целый авиаполк, больше двадцати машин. Воздушную поддержку обеспечивали и ваши ударные вертолеты. Истребители НАТО перехватывают наши самолеты в десяти километрах за линией фронта. Моим летчикам приходится вести бой лишь для того, чтобы пробиться к вашим танкам, а затем их сплошь и рядом сбивают свои же ракетчики!

— Объясните подробнее, — приказал главнокомандующий, который присутствовал при разговоре.

— Товарищ генерал, самолеты НАТО, ведущие радиолокационное наблюдение и руководство боем, слишком хорошо защищены. Своими радиолокаторами воздушного базирования они наводят истребители на наши самолеты, позволяя им тем самым запускать ракеты за пределами видимости. Когда наши летчики обнаруживают, что к ним приближаются вражеские ракеты, они вынуждены прибегать к маневрам уклонения, понимаете? Разве ваши танкисты стоят на месте, чтобы облегчить задачи противника? Так вот, часто происходит так, что наши истребители-бомбардировщики вынуждены сбрасывать бомбовый груз, чтобы им легче было уклоняться от вражеских ракет. Наконец, когда они достигают передовой, по ним часто ведут огонь свои же подразделения зенитных ракетных установок, у которых нет времени отличать свои самолеты от вражеских. — Это была старая проблема в вооруженных силах, причем не только советских.

— Значит, вы утверждаете, что авиация НАТО господствует в воздухе? — спросил Алексеев.

— Нет, у них нет воздушного превосходства, но его нет и у нас. Наши зенитные ракетные части не позволяют им господствовать в воздухе над передовой линией, а их истребители с помощью их ракет «земля-воздух», а также часто и наших, лишают нас этого превосходства. Таким образом, в небе над полем боя никто не имеет преимущества. — Там место только для мертвых, подумал про себя генерал ВВС.