25

Лиза

Я смотрю в иллюминатор самолета, молча призывая пилота нарушить международные правила скорости, чтобы быстрее доставить меня домой. Напряжение в салоне зашкаливает, и не в лучшую сторону.

Только Роман и я, сидящие друг напротив друга. Мы оба украдкой поглядываем друг на друга, но потом резко отводим глаза.

Я бы хотела знать социальный этикет, когда кто-то впервые опускается на тебя, дарит тебе лучший оргазм в твоей жизни и почти лишает тебя девственности - той, за которую он заплатил хорошие деньги, - но останавливается из-за каких-то личных моральных принципов.

По крайней мере, я предполагаю, что дело именно в этом. Я не могу знать наверняка, потому что мы с Романом не разговаривали со вчерашнего вечера. И даже тогда наш единственный обмен мнениями сводился к моей просьбе улететь домой сегодня.

Между нами многое осталось недосказанным, но так даже лучше. То, что произошло в Лондоне, было безумием и, безусловно, единичным случаем. Учитывая, что Анатолий - его деловой партнер, Роман, вероятно, чувствует себя так же неловко из-за этого, как и я. Проще притвориться, что этого не было.

Что Роману вполне удается. Кажется, он погружен в работу, отправляет сообщения и смотрит в экран ноутбука. Чем бы он ни занимался, он не обращает внимания ни на меня, ни на телефон в моей руке, и я благодарна ему за это.

Я не могу перестать проверять свое банковское приложение, чтобы убедиться, что деньги действительно там. Что все это реально. Благодаря Роману на оффшорном счете, предназначенном для торговли, припрятаны крутые триста пятьдесят тысяч долларов. Превратить эти деньги в миллион долларов за три недели - амбициозная задача, но щедрая ставка Романа дает мне реальный шанс на свободу.

В груди нарастает боль. Прошлой ночью я могла сосредоточиться только на жале отказа, но при свете дня я вижу все по-другому. Что бы ни было между нами - а у меня, честно говоря, нет слов, чтобы назвать это, - это не может закончиться хорошо. Это никогда не станет чем-то большим, чем есть.

Может быть, он уберег меня от решения, которое всегда заканчивается крахом.

— Роман, — говорю я, еще не понимая, что делаю или спрашиваю. — Что случилось прошлой ночью?

Его лицо напрягается, и он выдыхает рваный вздох, как будто слышать мой голос - это слишком.

— Ты знаешь, что произошло. Но позволь тебя успокоить - никто никогда не узнает. Возвращайся к своему жениху и своей милой маленькой жизни, и ты сможешь похоронить этот секрет вместе со всеми остальными.

Металлический привкус крови наполняет мой рот, и я понимаю, что только что прикусила щеку. Сильно. Я должна быть в восторге от того, что он обещает молчать, но вместо этого все в этом моменте кажется неправильным.

— Ну, спасибо тебе за... — Господи, слова застряли у меня в горле.

У него звонит телефон, и я благодарна за то, что он отвлекся. Он опускает взгляд, чтобы посмотреть, кто звонит. Его ноздри раздуваются, прежде чем его глаза снова встречаются с моими.

— Это Анатолий. Ты разговаривала с ним после инцидента с твоей сестрой?

Трепет подкатывает к моему животу.

— Нет. Я написала ему сообщение, что останусь в Лондоне еще на один день. Вчера вечером я пропустила его звонок, но он даже не удосужился оставить голосовое сообщение.

Роман кивает, его взгляд обжигает мою щеку.

— Я разберусь с этим. — Его голос звучит глубоко и властно, когда он отвечает на звонок. — Privet. — В течение следующей минуты он больше ничего не говорит, скорее, прислушивается к тому, что говорит Анатолий. Что бы это ни было, лицо Романа напрягается от раздражения. — Плохая погода. Ты что, охренел? Груз должен был прийти завтра, а я только сейчас узнал об этой задержке?

Моя спина выпрямляется, когда губы Романа расходятся в рыке. Я не слышу, что говорит Анатолий, но могу разобрать его "успокаивающий" голос по линии; он пытается успокоить Романа.

— Мне плевать, что Северная Атлантика непредсказуема, — прорычал Роман. — Это была твоя работа - включить задержки в график. Ты же знаешь, насколько жесткое у нас расписание, чтобы доставить товар покупателям.

Наступившая тишина напряженная. Я никогда не слышала, чтобы кто-то так разговаривал с Анатолием, и я сдерживаю улыбку, как ни странно, довольная тем, что кто-то поставил его на место.

— Делай все, что потребуется, чтобы вернуть доставку в график, — рявкает Роман. — И держи меня в курсе. Я вернусь в Россию сегодня днем. — Он уже собирается повесить трубку, когда Анатолий говорит что-то еще. Роман поднимает глаза на меня. — Да, она со мной, — подтверждает он.

У меня пересыхает в горле. Я не готова к общению с Анатолием. Я собиралась притвориться больной, когда мы приедем домой, чтобы отложить встречу с ним хотя бы на несколько дней.

Выражение лица Романа становится жестким, когда он протягивает мне телефон.

— Он хочет с тобой поговорить.

Я набираюсь храбрости и готовлюсь к неизбежной конфронтации. Даже если Анатолий не перезванивал мне целый день после того, как я оставила ему бешеное сообщение о Софие, он все равно будет зол, что я не ответила на его звонок вчера вечером.

— Привет, — говорю я, сцепив руки на коленях.

— Я не могу до тебя дозвониться. Почему у тебя выключен телефон? — огрызается он.

— Я спала, когда ты звонил вчера вечером, и мы сейчас летим. Большинство людей отключают телефон в воздухе.

— А обманывать своего жениха - это тоже норма?

В животе завязывается тяжелый узел. Он знает?

— Я разрешил тебе поехать в Лондон по одной и только одной причине. Потому что ты была с женой Максима Белова. Представь себе мое удивление, когда я увидел ее на мероприятии в Москве вчера вечером. Так что позволь спросить, принцесса, что происходит?

Беспокойство колючками пробегает по моей шее, но я заставляю себя сохранять спокойный тон.

— Я не обманывала тебя. Кира должна была уехать раньше, а я хотела остаться еще на день. Если бы ты перезвонил мне раньше, то знал бы об этом. — Когда я поднимаю глаза, острый взгляд Романа застает меня врасплох. — А что насчет тебя? — хмыкаю я, не в силах сдержаться. — Взял мою сестру на ужин, не предупредив меня. Разве ты не думаешь, что я имела право знать?

Я ожидаю его гнева, но в ответ слышу лишь жестокий смех.

— Успокойся, Елизавета. Это был всего лишь деловой ужин. Как моя будущая невестка, она должна научиться, как вести себя в кругу моих компаньонов. Ты, как никто другой, должна это понимать.

— Ей семнадцать лет. Ты не имел права позволять ей пить.

— Как будто ты не пила в этом возрасте? Это был бокал вина, черт возьми, и тебе следует меньше беспокоиться о моих действиях и больше - о своих собственных. Мы поженимся через несколько недель, и осмотр достопримечательностей Лондона - твой приоритет?

— Это было просто не...

— Ты наедине с Романом? — Резкость в его голосе вызывает во мне ледяное чувство - предупреждение о том, что я должна тщательно продумать свой следующий шаг. Если Анатолий слишком глубоко копнет в мои действия прошлой ночью, весь мой план может рухнуть.

Я перехожу на более мягкий тон, который оттачивала долгое время.

— Толя, не сердись на меня, — воркую я. — Я вчера весь день была в спа. Просто хочу выглядеть лучше всех, когда вернусь домой. Ничего особенного.

— Надеюсь, ты наслаждалась своей "свободой", потому что теперь она закончилась. — В его голосе прозвучало отвратительное рычание. — Дай мне поговорить с Романом.

Моя рука дрожит, когда я протягиваю ее вперед. Пальцы Романа касаются моих, когда я передаю ему телефон, и у меня возникает четкое ощущение, что это не случайно.

Он хмуро смотрит на аппарат в своей руке, прежде чем ответить.

— Что? — Его тон стал еще мрачнее, чем прежде. — Не беспокойся о своей невесте, она в надежных руках. Побеспокойся о том, чтобы вовремя доставить мне груз. — Он завершает разговор.

В течение короткого времени никто из нас ничего не говорит. Да это и не нужно: выражение лица Романа говорит само за себя. Воздух вокруг нас сгущается, его спокойствие опасно, как заряженный пистолет.

Я открываю жалюзи и поворачиваюсь к окну, прислоняясь головой к прохладному стеклу. С такой высоты пейзаж кажется далеким воспоминанием, но наблюдение за проплывающими облаками помогает мне прояснить мысли.

Резкий вдох Романа сквозь зубы отрывает меня от блуждающих мыслей. Когда я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, его кулаки крепко сжаты на коленях, а челюсть подрагивает.

— В чем дело?

— Кто это с тобой сделал? — Голос Романа темный, как ночь.

— Что сделал? — спрашиваю я, искренне недоумевая.

Секунду спустя он наклоняется вперед и проводит пальцем под моим глазом. То, о чем он говорит, становится очевидным.

Синяк. Тот самый, который Анатолий подарил мне в ночь званого ужина.

Я стараюсь сохранить ровное выражение лица.

— А, это... — Я пожимаю плечами, как будто это не имеет значения. — Я полусонная пошла в туалет посреди ночи. Ударилась о стену.

Несмотря на то, что синяк потускнел, он смотрит на него с таким возмущением, что я не знаю, как к этому отнестись. Все время пребывания в Лондоне я прикрывала его косметикой, но из-за всего, что происходило сегодня, я забыла. Плохой ход.

Его ледяной тон заглушает мое дыхание.

— Должно быть, стена была довольно мощной, чтобы так тебя помять.

— Все в порядке. — Мое лицо пылает, и мне очень нужно, чтобы он бросил это.

— Зачем? — спрашивает он, и темная энергия накатывает на него волнами.

Я напрягаюсь.

— Зачем что?

— Зачем выходить за него замуж? Наверняка есть другие богатые мужчины, которые могут дать тебе то, что ты хочешь.

Я вздрагиваю, его слова словно спирт на рану, но я не должна удивляться. Я заставила его поверить, что деньги - единственное, что для меня важно.

— Такие мужчины, как ты? — Я тут же пожалела о своих словах.

— Нет, milaya, тебе следует держаться подальше от таких мужчин, как я.