Я отрываюсь от поцелуя, и она издает легкий хнык, который я чувствую до самых яиц. Она не застрахована от моих прикосновений, как и я не застрахован от ее.

— Сядь на свое место, — шепчу я ей. — И подними платье.

Все еще тяжело дыша, она бросает на меня взгляд "ты серьезно". Я отвечаю ей взглядом "я абсолютно серьезен".

Даже в тусклом свете она так чертовски красива, что мое сердце перестает биться в груди. На ее широкие зеленые глаза и высокие скулы, усыпанные мельчайшей коллекцией веснушек, которые она не может полностью скрыть, я мог бы смотреть вечно.

Но сегодня я собираюсь делать гораздо больше, чем просто смотреть.

Она тяжело дышит, но ее взгляд не отрывается от сцены. Я наклоняюсь к ней, тянусь вниз, чтобы взять подол ее платья и откинуть его вверх, чтобы она оказалась передо мной. После того как я увидел белый клочок кружева, в котором она была на аукционе, я не ожидал увидеть на ней простые хлопковые трусики.

Моя рука ложится на ее голую внутреннюю часть бедра, я сдвигаю трусики в сторону и опускаюсь между ее ног, проводя нежным пальцем вверх и вниз по ее щели. Ее рот приоткрыт, глаза закрываются от одного моего легкого прикосновения.

Моя хорошая девочка жаждала этого так же сильно, как и я.

— Блядь, — прохрипел я, мой член упирается в брюки.

Возможно, Павел был прав насчет моих синих яиц, потому что, сколько бы я ни дрочил, думая о Лизе, мой член жаждет настоящего. Зарыться в нее по самую рукоятку.

— Это плохая идея, — шепчет она, вцепившись в подлокотники своего кресла и раздвигая ноги, чтобы дать мне лучший доступ к ее входу.

— С каких это пор я позволяю плохим идеям останавливать меня?

Я погружаю в нее два пальца. Ее глаза расширяются, и она вздрагивает, прикусывая нижнюю губу, чтобы подавить стон удовольствия.

— Нас... поймают, — с трудом выдохнула она.

— Если кто-нибудь войдет, я его пристрелю.

Ее глаза распахиваются, и она смотрит на меня. В ужасе.

Я слегка смеюсь.

— Моя охрана ждет снаружи и не позволит никому войти. Даже Анатолию.

Я ненавижу, когда за мной следит охранник, но после нападения на порт несколько дней назад мне нужно, чтобы кто-то прикрывал мою спину. По крайней мере, пока мы не узнаем больше, потому что преступники все еще на свободе и их личности не установлены.

С этим все решено, она двигает бедрами маленькими кругами, пытаясь оторваться от моих пальцев. Ее киска такая мокрая и нуждающаяся. Я издаю шипение, когда ее внутренние стенки сжимают мои пальцы.

— Такая хорошая девочка, — хвалю я ее.

Я просовываю пальцы вперед, чтобы погладить ее точку G, и даже в темноте балкона вижу, как ее глаза закатываются назад.

— О Боже, — пролепетала она, маскируя свое удовольствие своевременным кашлем. Ее дыхание становится быстрым и тяжелым, и она сжимает мою руку, гонясь за своей разрядкой в театре с сотнями людей.

Проклятье.

Единственное, что сделало бы этот момент более совершенным, - это если бы Лиза извивалась на моем члене, а не только на моих пальцах.

И это уже не за горами. Просто она еще не осознает этого.