29
Лиза
— София, наконец-то! — говорю я, когда сестра берет трубку.
Последнюю неделю до нее невозможно было дозвониться, и хотя такое иногда случается, мне все равно неспокойно после всего, что произошло, пока я была в Лондоне.
— Прости, Лизка. Я была на генеральной репетиции. Это было очень утомительно.
Я включаю громкую связь и кладу телефон на стойку в ванной, а карандашом для глаз подвожу у ресниц, пытаясь сделать дымчатый макияж глаз.
Может, Роман и пригласит Катерину на свидание, но он не сможет оторвать от меня глаз. Я буду выглядеть на все сто. Роман Васильев может съесть свое гребаное сердце, потому что я не брошу на него ни единого взгляда.
— Пока все хорошо? — Я делаю паузу, карандаш завис в воздухе, и делаю вдох. — Если тебя что-то беспокоит, ты знаешь, что можешь поговорить со мной. О чем угодно.
Она вздыхает.
— Я знаю. Тебе действительно нужно перестать беспокоиться обо мне. Я не ребенок.
Я отказываюсь от дымчатых глаз и прижимаю телефон к уху, опираясь на стойку в ванной.
— Послушай, я не хочу постоянно поднимать эту тему, но я все еще чувствую себя неспокойно из-за того вечера, когда Анатолий притащил тебя на тот деловой ужин.
Она молчит минуту.
— И почему же?
— Я просто... Кто были те мужчины, с которыми он тебя познакомил? — Анатолий отказался обсуждать со мной этот ужин, предупредив, чтобы я не лезла не в свое дело, но для моего собственного здравомыслия мне необходимо знать подробности. Мне нужно понять, что произошло.
— Не знаю. Какие-то бизнесмены из Санкт-Петербурга. Единственное имя, которое я запомнила, - это парень, который, похоже, был боссом, Сергей. Он был достаточно мил, задавал мне вопросы о школе и о том, чем я люблю заниматься. О моих планах после окончания школы. — Она слегка смеется, и я вижу, что ей льстит его внимание. — Но ему, кажется, за тридцать или около того. Он не флиртовал, просто был вежлив. Я в основном листала телефон, потому что все это было скучно.
Я щипаю себя за переносицу.
— Это он дал тебе вино?
— Опять это? — пробормотала она.
— Мне просто нужно знать.
— Я... я не могу точно вспомнить.
От ее замешательства мне становится плохо. Одна рюмка не должна стирать память человека. И опять же, как бы она ни утверждала, что ее друзья пьют, я не думаю, что это так.
— Я почти уверена, что это был Анатолий, но трудно сказать. Выпивка лилась рекой. Я не хотела делать из этого проблему.
Мне приходится прикусить губу, чтобы не закричать от разочарования.
— Ладно. — Я тяжело вздохнула. — Я не рада, что он так поступил, но это не твоя вина. Просто не ходи больше никуда с Анатолием.
Она говорит устало:
— Ничего не случилось.
— Я знаю, София, знаю. Но ты моя сестра, и я всегда буду предана тебе. Мы с Анатолием сейчас решаем некоторые вопросы.
— Но свадьба уже так скоро!
Я прижимаю палец к виску. Она даже не представляет, как я осознаю этот факт.
— Все будет хорошо, — говорю я ей. — Время все лечит.
На самом деле я имею в виду, что если удача будет на моей стороне, то я не пойду к алтарю.
После разговора с сестрой у меня ужасное настроение, но я не позволяю себе унывать. Все равно на это нет времени. Скоро за мной приедет Анатолий, и мне нужно выглядеть как можно более нормальной.
Я спускаюсь по лестнице, достаю пальто и клатч из шкафа на первом этаже. Обычно Анатолий ждет меня на улице в своей машине, но когда я выглядываю в окно, то вижу его тачку, припаркованную в стороне.
Странно.
Из кабинета отца доносятся негромкие голоса, и я поворачиваюсь и иду к закрытой двери. По мере того как я приближаюсь, что-то в их разговоре вызывает у меня интерес.
— До свадьбы денег больше не будет. Это четко прописано в контракте. — Голос Анатолия низкий и угрожающий, но он просачивается под дверь, как яд.
Не смея дышать, я прижимаюсь ухом к двери.
— Если свадьба так скоро, какое это имеет значение? Мы скоро станем семьей, — замечает отец. — Просто... у меня проблемы с якудзой. Ты же знаешь, какими жаркими могут быть их игры в покер.
— Это твоя проблема, а не моя.
— Я знаю, что слишком много пью, это моя слабость. Но эти парни настроены серьезно. У меня всего неделя, чтобы расплатиться с ними, иначе я потеряю глаз. Как бы я выглядел, если бы вел Лизу к алтарю с повязкой на глазу?
— Ужасно. — Анатолий смеется. — Может быть, тебе стоило подумать об этом раньше. Цок-цок, Борис, ты жалкий человек, но твои грехи - не моя проблема.
Ужас закрадывается в мою грудь. Я не удивлена жестоким пренебрежением Анатолия к моему отцу, но меня до костей пробирает мысль о том, что человек, который хочет на мне жениться, ничуть не заботится о безопасности моей семьи. Одно это должно насторожить моего отца, если он представит свою дочь замужем за таким человеком, но это явно не первый его инстинкт.
Тем не менее, я знаю, что этой свадьбе не бывать. Либо мне придется оплачивать долги отца своими инвестиционными деньгами, либо просить о помощи.
В моем сознании материализуется лицо Романа, и со спокойной уверенностью я понимаю, что именно ему я позвоню, чтобы он защитил моего отца. Чтобы защитить меня.
От осознания этого у меня по коже бегут мурашки. Никто не заставляет меня чувствовать себя так, как он, - тепло, безопасно и абсолютно защищенно. Даже если я оттолкнула его, я знаю, что он будет рядом, если он мне понадобится.
Я делаю глубокий, дрожащий вдох, потому что сейчас мне нужно сосредоточиться на том, что происходит по ту сторону двери.
— Но ведь свадьба так скоро... — В голосе отца звучит отчаяние, от которого у меня сжимается сердце. Даже если он глубоко порочен и эгоистичен, в конце концов, я не хочу, чтобы он пострадал.
— Пока это не будет официально оформлено, у нас нет обязательного соглашения. Если только... ты не найдешь способ подсластить мне сделку.
— Я сделаю все, что нужно, все, что ты захочешь.
У меня в животе заурчало от отвращения при виде того, как низко опустился мой отец, готовый преподнести Анатолию на блюдечке все, что он пожелает. От намека на "все, что угодно" меня бросает в дрожь.
В комнате раздается шорох, как будто Анатолий поднимается со стула. Его голос падает так низко, что я не могу расслышать ни слова, как бы сильно я ни прижимала ухо к двери.
Черт. О чем они могли говорить?
Через несколько минут их голоса становятся нормальными.
Мой отец предлагает выпить рюмку водки в честь праздника.
— Ты что, не усвоил урок, идиот? — Анатолий смеется, и смех этот жестокий.
Это мой сигнал отступить.
Я тихо шаркаю по направлению к лестнице, как будто только что спустилась. Когда дверь в кабинет отца распахивается, я схожу с последней ступеньки и притворяюсь удивленной, обнаружив в коридоре своего жениха.
— Я не знала, что ты здесь, — говорю я Анатолию.
— Я пришел раньше. Воспользовался возможностью повидаться с твоим отцом.
Мой отец и Анатолий обмениваются взглядами, которые я не могу разобрать.
— Очень хорошо. Я готова идти. — Я стараюсь скрыть дрожь в голосе после всего, что я услышала.
Его глаза буравят меня, острые и расчетливые, с затаенным жаром, который заставляет мою кожу гореть. Он смотрит на меня так, будто я красивая вещь, которую он рад приобрести, и, по правде говоря, именно такой я для него и являюсь.
— Ты выглядишь потрясающе. — Он дарит мне жесткий, собственнический поцелуй, от которого мне хочется блевать. Он, наверное, думает, что я нарядилась для него, но это определенно не так.
На мне гладкое облегающее платье огненно-красного цвета и туфли на каблуках, которые добавляют сантиметры к моей и без того высокой фигуре. Несмотря на оскорбление, Катерина не единственная, кому идет красный цвет. Мои волосы собраны в шикарный хвост, подчеркивая дымчатый макияж глаз, который мне удалось сделать с третьей попытки.
— Спасибо. — Я стараюсь сдержать свой тон.
Отец подходит и чмокает меня в щеку.
— Развлекайся, дорогая. — Его опущенные глаза и холодный тон намекают на то, что он подписал договор с дьяволом, от которого ему не уйти.
О, папа, что ты наделал?