Четырнадцатая

Маттео

Мне казалось, что мои кости вырвутся из-под кожи. Взволнованный так, как я никогда не был, разозленный так, как я не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал. Он прикасался к моей женщине, и когда я предупредил его, что я имею в виду дело, когда дело касается ее, он прислал моей женщине чертов подарок.

Как только я припарковал «Aston» на подъездной дорожке Айвори, я распахнул дверь. Мне казалось, что я должен был бежать туда, где Шрам стоял на страже ее крыльца, но мои шаги были осторожными, контролируемыми. Если бы я не сдерживал жаждущего крови монстра, я бы напугал Айвори больше, чем должен был сделать подарок Адриана. Как только я оказался на крыльце, Скар вытащил из кармана костюма маленькую шкатулку с драгоценностями, его челюсти были сжаты, а ноздри раздувались.

На любом другом демонстрация гнева из-за Айвори могла заставить меня чувствовать себя территориально, но я знала Шрама. Я знал его достаточно хорошо, чтобы знать, что этот человек заслуживает доверия, и его интерес к Айвори был исключительно связан с его преданностью мне и моей семье. Когда мы взяли его, он был всего лишь уличной крысой, маленьким карманником, над которым издевались всеми способами, какие только можно себе представить, — просто очередной жертвой несостоятельной системы, день. Я принял их, дал им цель.

Даже если с этим не согласилось правительство США.

Хотя я бы не сказал, что в моих преступлениях не было жертв, я сделал все возможное, чтобы не допустить к ним невиновных.

Записка смялась у меня в руке, пока я читала ее и смотрела на ожерелье в шкатулке. Я еще даже не подарил своей женщине драгоценности, а этот ублюдок думал, что сможет купить ее привязанность предсказуемым подарком. Я бросил скомканную записку обратно в коробку, повернувшись к Шраму, который смотрел на меня сверху вниз. Я кивнул, и он положил его в карман.

— Оставь себе. Считай это своим бонусом за то, что он не приблизится к ней.

— Да, Босс, — ухмыльнулся Шрам, и я знала, что этот человек думает, как сильно Адриан разозлится, набив карманы моего мужчины.

— Есть какие-нибудь возражения против того, чтобы быть ее деталью в долгосрочной перспективе? — спросил я, и его брови поднялись.

— Постоянно, как…

— Как будто кольцо изготавливается на заказ в этот самый момент, и у нее будет мой ребенок, как только я смогу им помахать.

Он усмехнулся, что было редкостью для более стойких мужчин. — Она это знает?

— Пока нет — пожал я плечами, потому что мнение Айвори по этому поводу было несущественным. — Пойдем.

Я открыл дверь, даже не удивившись, когда обнаружил, что она не заперта. Я не думал, что Айвори считает, что есть большой смысл вламываться туда, как только я туда доберусь, и у нее есть личная охрана, но я добавил это в список необходимых для нас разговоров.

— Можно ли с уверенностью предположить, что ты разберешься с ним вместо меня? — спросила она, хлопая по кухне. В поле зрения не было продуктов, поэтому она не готовила. Я быстро понял, что она чистила шкафы, как будто она еще не содержала их в чистоте для своего блога. Я, возможно, мудро воздержался от комментариев. Стоявшая рядом со мной Шрам скривила губы при виде леопардового геккона, вцепившегося в ее рубашку. Она, вероятно, забыла, что бедняжка была там, толкая его в своем безумии уборки. Я вздохнул, подойдя к ней и протянув руку. Меня удивило, когда существо было более чем счастливо отказаться от слоновой кости в пользу безопасности, предложенной моей рукой. Наконец она перестала убираться, взглянула на свою ящерицу и надулась на него.

— Мне так жаль, Смоги, — проворковала она, взяв его из моей руки и поднеся к его аквариуму, пока она шептала ему. — Я забыла, что ты был там, детка.

Она посадила его в резервуар, и я подавила желание рассмеяться, когда ящерица уставилась на нее.

Кто мог знать, что у ящерицы будет столько индивидуальности?

— Я позабочусь об этом, — наконец ответил я, как будто она просила. Мы оба знали, что я справлюсь.

— С этого момента ты не открываешь собственную дверь, — сказал я, и она пронзила меня взглядом. — Шрам будет с вами в доме, за исключением тех случаев, когда он считает нужным выехать за пределы дома. Ты все время остаешься с ним. Ты никуда не ведешь себя. Ты никуда не ходишь одна. Он всегда с вами. , понял?

— В этом не может быть необходимости… — начала было она спорить, оборвавшись, увидев серьезное выражение моего лица.

— Я думаю, что ты немного перегибаешь палку из-за ревности, Тео, — прошептала она.

Мое сердце разрывалось от ненависти к тому, что мне придется раздавить в ней немного оставшейся невинности.

— Он нехороший человек, Ангел. Я видел, что осталось от женщин после того, как он покончил с ними, и он хочет заложить их следующему мудаку, который захочет их использовать. Он не тот мужчина, которого ты хочешь видеть рядом с собой , а теперь он зациклился. Я позабочусь о том, чтобы он быстро забыл тебя, но тем временем мне нужно, чтобы ты сыграл свою роль и остался со Шрамом.

— Он их продает? — прошептала она, ее голос надломился. — Как проститутки?

— Секс-торговля.

Она сглотнула, медленно кивнув и закрыв глаза от боли. Я знал, какой вопрос будет следующим, это был единственный логический путь, по которому ее разум мог пойти, пока она все еще пребывала в неведении относительно того, кто я и чем занимаюсь.

— Ты сказал, что он был соперником. Ты тоже продаешь людей?

— Нет, — твердо сказал я, и хотя это было правдой, горькое пятно лжи свело меня изнутри. Я управлял женщинами, но всем им платили за их услуги, и они предпочитали быть там. Это было совсем другое преступление, чем то, что сделал Адриан.

Я просто не мог быть уверен, что Айвори воспримет это таким образом, когда придет время.

— Хорошо, — она кивнула, и ее грудь надулась от облегчения, когда она сделала вдох.

— Однажды ты поймешь все, что я делаю, Ангел, — вздохнул я, заключая ее в свои объятия. — Только не сегодня.

Она кивнула, даже не удосужившись возразить, и я понял, что реальность угрозы, которую представлял для нее Адриан, постепенно укоренялась. — Ты останешься со Шрамом?

— Да. — Она с энтузиазмом кивнула, и я почувствовал, как мое лицо напряглось от страха, который я вселил в свою женщину из-за решимости этого куска дерьма трахнуть меня. Когда я отстранился, глаза Айвори скользнули вниз по моим рукам, где я знала, что рукава моей рубашки закатаны, готовая проклясть Адриана за то, что он сделал. Я бросил свой пиджак в спешке, чтобы добраться до Айвори, оставленный в моем кабинете. Я был только благодарен за то, что предусмотрительно оставил свой пистолет в машине.

Ей еще не нужно было это видеть.

— Это… — начала она, и я знал, что она спросит о татуировке на моем левом предплечье.

— Увидимся позже. Оставайся со Шрамом, — приказала я, кивнув другому мужчине, и убежала из дома.

Это был неподходящий момент для объяснения татуировки, которую я сделал в тот же день, когда разбил ей сердце.

✽✽✽

Дом Адриана представлял собой каменное чудовище прямо посреди города. Полное и полностью привлекающее внимание заявление, как будто человек думал, что владение домом в нем означает, что он владеет городом.

Он не сделал, потому что это было мое.

Я подошел к двери с пистолетом в руке и не заботился о том, кто меня увидит. Этот город был моим, и в нем не было человека, который был бы настолько глуп, чтобы трахаться со мной, когда я имел в виду дело.

Никто, кроме Адриана Риччи. Глупый ебарь.

Даже его охрана не посмел меня застрелить, не без прямого указания их босса. Даже в том маловероятном случае, если меня убьют, мои люди восстанут, и город погрузится в полный хаос. Никто этого не хотел.

Дверь открылась до того, как я успел постучать, и я широко толкнул ее и оттолкнул дворецкого плечом с дороги. — Где он?

— Мистер Белланди, возможно…

Я направил пистолет ему в лоб, глядя на него ледяными глазами, которые показывали, как мало меня будет волновать, если я застрелю его. — Где, черт возьми, Адриан?

— Офис в конце коридора, — захныкал мужчина. — Не могли бы вы убрать свое оружие в кобуру? Нет причин, по которым это должно быть насильственным делом.

— Я не согласен.— Я ворвался в обшитые деревянными панелями холлы — обман со стороны Адриана, который пытался убедить своих деловых партнеров в иллюзии, что он пришел из старых денег.

Но Адриан Риччи был не чем иным, как целеустремленным головорезом, который думал, что, поскольку он зарабатывает деньги на страданиях других, это каким-то образом дает ему право на роскошь, которой наслаждались старые люди.

Но мы все знали правду.

Он был ничем. Он жил как ничто, и однажды он умрет как ничто.

Я распахнул дверь его офиса, гадая, как красиво будут смотреться его классические кремовые стены, покрытые его кровью. — Маттео, — сказал он, стоя с улыбкой, даже когда я навела на него пистолет. — Ну же, что бы, по-твоему, я ни сделал…

— Держись подальше от моей женщины. Я думал, что ясно дал понять, что она не существует для тебя.

— Ах, я вижу, Айвори рассказала тебе о моем маленьком подарке. Какое разочарование, — вздохнул он. — Но правда, Маттео. Можешь ли ты винить меня? В любви и на войне все прекрасно, а женщина прямо очаровательна. Какой огонь! — воскликнул он.

— Интересно, какой она будет, когда сломается. Какими красивыми будут эти глаза, когда они пусты. Как у красивой маленькой куколки.

Я преодолела дистанцию между нами, чтобы прижать Адриана к стене и прижать руку к его горлу.

— Ты никогда не прикоснешься к ней.

Он ухмыльнулся мне, с прямым вызовом в его взгляде. Отдернув руку, в которой был пистолет, я сломал ему нос.

— Блядь, — простонал он, снова улыбаясь сквозь окровавленные зубы.

— Мистер Риччи? — спросил от двери один охранник, который, несомненно, следовал за мной.

— Все в порядке, Джесси, — заверил его Адриан. — У нас с Маттео просто разошлись мнения. Женщины. Эта ловушка между их ног сводит всех нас с ума, не так ли?