Пока мы ждали чека, взгляды, которые он одарил меня, были беспокойными, как будто что-то приближалось, и он пытался прочесть мою реакцию.

Я просто надеялась, что он подбросит меня до дома и никогда не оглянется.

Это казалось маловероятным.

✽✽✽

Мы ехали обратно в мой дом в тишине. Тело Маттео вибрировало от напряжения, все, что так сильно повлияло на него в конце нашего ужина, все еще заметно пульсировало в нем. Он не пытался держать меня за руку в машине, но это могло быть и потому, что я сидела на ней. Когда он въехал на подъездную дорожку, я протянула руку за ключами.

— Спасибо за ужин, — вежливо сказала я. — Было приятно наверстать упущенное.

Это было настолько явное увольнение, насколько я могла устроить, не впадая в откровенное самоубийство с человеком, который выглядел готовым сорваться в любой момент. Он взглянул на мою руку с отвращением в глазах, толкнул дверцу машины и вышел.

Как только он захлопнул ее, я вздрогнула.

— Дерьмо, — прошептала я себе, наблюдая, как он бродит вокруг машины. Я не обратил достаточно внимания, чтобы понять, что он выключил зажигание, но я подумала, что это, вероятно, не сулит мне ничего хорошего. Вероятно, имела в виду, что он не хотел просто проводить меня до моей двери. — Двойное дерьмо.

Моя дверь быстро открылась, я расстегнула пряжку и позволила ему вывести меня, как джентльмену, которым он любил притворяться. Его рука поселилась у меня за спиной, ведя меня вверх по ступенькам к моему дому, когда дверь машины с глухим стуком закрылась позади меня.

Мое дыхание было прерывистым, и я боролась с нарастающей паникой.

Он не мог серьезно подумать, что я буду спать с ним.

Мог ли он?

Он вынул из кармана мои ключи, и я вздохнула с облегчением, когда его глаза встретились с моими. Они были более расслаблены, чем я видела его всю ночь, более спокойно относились к тому, что творилось у него в голове. Я потянулась, чтобы взять их у него с улыбкой, мое дыхание застыло в легких, когда он отвернулся и сам использовал их, чтобы открыть мою дверь. Слегка толкнув дверь, он жестом пригласил меня войти. Остановившись на пороге, я повернулась, чтобы пожелать спокойной ночи в последней попытке удержать его вне дома. Вне моего убежища, где ему не место.

Его глаза были мягкими, когда мой взгляд встретился с ним, мягкими и темными, полными обещаний всего, во что я верила в последний раз, когда позволила ему завладеть всей мной.

— Спокойной ночи, Маттео, — прошептала я, кладя руку на дверь и стоя на своем.

— Ты не впустишь меня, милая моя ? — спросил он, и в его голосе звучало что-то темное.

Что-то опасное. Что-то, чего я ни в малейшей степени не понимал, но знал достаточно хорошо, чтобы бояться.

— Нет, — прошептала я, отступая назад и захлопывая дверь перед его носом. Я ахнула, когда его нога заблокировала дверь, и попятилась, пока он крался внутрь. Он не повернулся к ней лицом, аккуратно закрыл ее за собой, медленно приближаясь ко мне.

— Не смей меня трогать, — прошипела я, отступая еще на шаг. Этот чертов консольный стол вонзился мне в задницу, и я споткнулась, поглядывая в сторону и ища другой путь к отступлению.

— Ты боишься меня, мой Ангел? — спросил он, когда его тело плотно прижалось к моему. Я захныкала, даже сквозь его костюм я чувствовала каждый гребень мускулов на его теле. Он был мне незнаком; его тело было совсем не похоже на то, которое я знала когда-то давно. — Потому что ты должен быть.

— Чего ты хочешь? — прошептала я, ненавидя, как слабо звучал мой голос, когда я говорила.

— Я никогда не причиню тебе вреда. Ты, конечно же, знаешь это.

Его голос сорвался, и его рука скользнула под завесу моих волос, чтобы обхватить мое лицо ладонью, и он провел большим пальцем по моей скуле. Это был тот же самый, которого погладил Адриан, и я практически чувствовала, как он стирает прикосновение другого мужчины своим, когда в его глазах блестела одержимость. — Я должен уйти. Оставить тебя в твоей жизни.

Я сглотнула, не решаясь с ним согласиться. Как бы я ни была готова к этому, насколько бы я ни знала, что это будет самым разумным исходом для меня, мысль о том, что он уйдет от меня, как будто я не имею значения во второй раз, была разрушительной. Его лоб коснулся моего, голубые глаза смотрели мне в душу с такого близкого расстояния, что мне казалось, что он видит каждую трещинку — каждую дыру, которую я так усердно скрывала за эти годы. Какой бы катастрофой ни была поездная катастрофа, я знала, чем обернется эта история с Маттео, я все равно не могла отвести взгляд.

— Не буду. На этот раз я смогу защитить тебя. Я должен в это поверить, — прошептал он, но у меня сложилось отчетливое впечатление, что он пытался убедить в этом больше себя, чем меня. — Я не отпущу тебя, Айвори. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Нет, — честно прошептала я. Потому что у меня было ощущение, что я на самом деле совершенно не понимаю, что происходит. Никакого контроля над этим, ни капли реального понимания.

— Скоро будешь, — пробормотал он, наклонив лицо, пока его губы не прикоснулись к моим мягко и не заставили замолчать мой протест. Ничего, кроме легкого, дразнящего прикосновения его губ к моим, его взгляд пленил меня, даже когда жар вспыхнул во мне от малейшего прикосновения. Он со стоном отстранился, его глаза закрылись и оторвали меня от того голубоглазого взгляда, который угрожал лишить меня здравого смысла. Его другая рука поднялась, чтобы зарыться в мои волосы, наклонив мое лицо так, как он хотел. Когда я задохнулась, давление его руки на мой череп и ощущение того, что он контролирует меня так тщательно, что я не могу справиться, его губы врезались в мои.

В этом поцелуе не было нежности, не было и следа мужчины, который мгновение назад мягко запомнил ощущение моих губ на своих.

Осталась только господствующая сила. Его рука, которой он обхватил мою щеку, заставила мой рот открыться для него, и его язык метнулся внутрь, дразня мой. Я захныкала, надеясь, что этот звук предупредит его о том, что он берет слишком много, слишком сильно давит слишком рано.

Пугаешь меня.

Я была целиком и полностью в ловушке, окруженная им. Это было не то, с чем я могла справиться. Не с ним. Ни с кем.

Мой стон, казалось, подпитывал его, его рука, оторвавшись от моего лица, скользнула вниз по моему телу в медленной, гладкой ласке, которая воспламенила мои нервные окончания. Я думала, что они умерли давным-давно, но они вспыхнули от малейшего прикосновения Маттео, даже когда я боролась за сохранение своего рассудка.

Это был Маттео.

Не незнакомец.

Пока я убеждала себя в том, что я в достаточной безопасности и уйду от всего, что бы ни случилось, Маттео застонал мне в рот. В какой-то момент я поняла, что начала целовать его в ответ. Он отстранился достаточно, чтобы прикусить мою нижнюю губу, и я застонала, хотя возненавидела себя, как только этот звук покинул меня. Его рука скользнула от моей талии к спине, сильнее прижимая меня к своему телу, а затем он скользнул ею вниз и по моей заднице. Мои бедра стыдливо дернулись против него, и он сжал холмик. Затем он поднял меня, подложив одну руку под мою задницу, посадив на консольный стол, который, я не была уверена, выдержит мой вес.

Его губы снова слились с моими, искусные движения его языка по моим, когда он раздвинул мои бедра и вставил свои бедра между ними. Когда он всем телом прижался ко мне, невозможно было не заметить выпуклость в его штанах, когда он прижимался ко мне. Его руки скользнули по обнаженной коже моих бедер, когда он засунул платье вверх по моим ногам и зацепил пальцами пояс моих стрингов. Когда он потянулся, чтобы потянуть его вниз, я отпрянула от него. Моя голова ударилась о стену, но мне было все равно, потому что на его лице отразилось беспокойство. Я оттолкнул его двумя руками у груди.

— Отстань от меня, — запротестовала я, и его руки оставили мои ноги. Выражение его лица было разорвано, когда он смотрел на меня, и я видел, как он пытается понять, как получить то, что он хочет. — Тебе нужно уйти. Сейчас же.

Он отступил ровно настолько, чтобы я могла спрыгнуть со стола и стянуть платье обратно на бедра. — Этого не произойдет.

Он вздохнул, проведя рукой по волосам, прежде чем кивнул. — Ты права.

Слишком рано. Я знала, что мое лицо, должно быть, превратилось в выражение шока.

— Я потерял контроль. Я скучаю по тебе, Ангел, — он в последний раз нежно поцеловал уголок моего рта, прежде чем повернуться и шагнуть к двери. — Увидимся утром.

Он открыл дверь, закрыл ее за собой и ушел. Я поспешила запереть его, вздохнув с облегчением, когда нас что-то разделяло. Моя спина ударилась о дверь, когда я развернулась и задыхалась в миниатюрной панической атаке.

Потому что, что, черт возьми, со мной не так?