Глава 7

Хатч

— Ты был прав, — Дирк поворачивает экран своего ноутбука так, чтобы я мог его видеть, и проводит пальцем по каждому имени в бухгалтерской книге. — Все они — партнеры инвестиционной группы.

— Отследи их. Я хочу знать, где все они были в ночь исчезновения Хью.

— Ты думаешь, эти парни сами делают грязную работу?

— Скорее всего, нет, но мы начнем с самого верха и будем продвигаться вниз.

После ужина Хана и Пеппер сидят в гостиной и играют в манкалу. Шум стеклянных бусин, стучащих по дереву, смешивается с их тихим визгом и смехом.

Оскар стоит спиной к арке и наблюдает за ними, а Блейк, пожелав спокойной ночи, наверху принимает душ. Я изо всех сил стараюсь не представлять себе эту сцену, с тех пор как она ушла от нас, ее обнаженное тело под струями воды.

— Чувствуется настоящий прорыв, — качает головой Дирк. — Но я не могу поверить, что это может быть так просто.

— Один из нас должен поехать в Нью-Йорк, — я перевожу взгляд с брата на нашего молчаливого партнера в дверном проеме.

Проходит несколько секунд, и Дирк посмеивается.

— Наверное, ты имеешь в виду меня, поскольку я единственный, кто здесь не совсем возбужден.

— Все совсем не так. Хью попросил меня присмотреть за его племянницами.

— Что мы со Шрамом вполне можем сделать.

Выпрямившись во весь рост, я смотрю вниз на своего младшего брата

— У меня есть еще одно обязательство. Кажется, ты сказал Пеппер, что у нее чертовски мало шансов уговорить меня сделать первую подачу в ее игре в софтбол?

Дирк поднимает обе руки.

— Подожди, я не так сказал.

— Это довольно близко.

— Отлично, — он качает головой. — Я поеду в Нью-Йорк. Визит к дорогому старому папочке мог бы стать идеальным предлогом для того, чтобы покопаться в сомнительной российской инвестиционной группе.

— Черт, да он, наверное, ведет с ними дела.

— Мило, — Дирк убирает свой ноутбук в тонкий кейс и ударяет Шрама по плечу. — Ты готов?

Здоровяк зажимает кольцо в губе между зубами и кивает, еще раз оглядываясь на девушек, сидящих на полу. Хана одета в белые спортивные штаны и красную укороченную футболку, которая выглядит так, словно ее слишком много раз стирали.

Увидев, что мы уходим, она вскакивает, и футболка приподнимается, демонстрируя маленькое золотое колечко, пронзающий пупок. Я никогда не видел, чтобы у волка текли слюнки... до этого момента.

— Пеппер, пора спать, — я делаю шаг к двери, отдавая негромкий приказ.

Пеппер бежит ко мне, и я ловлю ее в прыжке. Хана на мгновение задерживается, наблюдая, как мы, как обычно, громко хмыкаем, обнимая друг друга на прощание.

— Спокойной ночи, дядя Дюк! — Пеппер кричит через мое плечо, и Дирк дает ей пять.

Затем он снова бьет Шрама по плечу.

— Давай, братан. Похоже, мне придется работать всю ночь.

— Спокойной ночи, Хана. — Голос Шрама ровный, почти цивилизованный, и на щеках Ханы появляется призрак улыбки.

— Не забудь подумать о тех фотографиях, — она медленно идет к тому месту, где он стоит. Хана такая хрупкая рядом с ним. — Это будет весело. Не так больно, как все эти татуировки.

Оскар смотрит вниз.

— Я не занимаюсь фотографией.

Ее голос мягкий, но неожиданно сильный.

— Попробуй что-нибудь новенькое.

Он выпрямляется и, не сказав больше ни слова, следует за моим братом к двери. Хана смотрит ему вслед, прежде чем медленно направиться к лестнице, не оглядываясь.

Я не знаю, радоваться мне или раздражаться такому развитию событий. Насколько я знаю, Хана — наркоманка и неуравновешенная особа, и меньше всего мне нужно, чтобы мой лучший следопыт отвлекался на всякие гадости, преследующие ее. Мне нужна его голова в игре.

Тем не менее, если он не спускает с нее глаз, значит, у меня на одного человека меньше забот.

Глубоко выдыхая, я смотрю на лестницу. И я гребаный лицемер, если говорю о том, что меня не отвлекают. Блейк вскружила мне голову, но, по крайней мере, она хотя бы сотрудничает со мной. По-своему.

Повернувшись, я направляюсь в свою спальню, обдумывая наши дальнейшие действия. Мой разум не отключался с того дня, как исчез Хью. Черт, да он работает как компьютер в фоновом режиме с той ночи, когда я обнаружил труп в его багажнике.

Я как никогда уверен, что это дерьмо как-то связано. Вопрос только в том, как.

Раздевшись, я иду в душ. Сегодня вечером я не так напряжен, думая о ней, и я надеюсь, что некоторые из этих кусочков сложатся воедино под горячими струями.

***

Волосы еще влажные, а я стою возле стола в своей спальне в одних серых трениках. Как я и ожидал, пока я принимал душ у меня возникла идея, и мне нужно было ее набросать. На чистом листе бумаги рисую треугольник. Петрова, РФПИ и поместье ван Гамильтона помещаю в каждой точке, а Хью — в центре. Я ставлю на отмывание денег, а Хью строил дело.

Взяв телефон, я пишу Дирку то, что думаю, и то, что знаю из разговора с Блейк вчера вечером. Он соглашается, что дело, похоже, связано с Виктором и присвоенными средствами.

«Возможно ли, что Хью отправился в Нью-Йорк, чтобы самому встретиться с ними?»

Вопрос Дирка заставляет меня остановиться.

«Нет. У него было слишком слабое здоровье для этого».

Тем не менее, мы не нашли его мобильный телефон ни в Интернете, ни в доме, и это наводит меня на мысль, что он не хотел, чтобы его выслеживали.

«Это было бы моим последним предположением. Но смотри в оба».

Я кладу телефон, чувствуя себя хорошо, как будто у нас есть прогресс, когда слышу легкое постукивание в дверь.

— Хатч? — Мягкий голос Блейк колышет в моем животе что-то, создавая теплое варево.

Я пересекаю комнату и открываю дверь, чтобы увидеть, что она снова стоит в этих серых коротких шортах. Она в черной майке, волосы уложены на голове, и ее взгляд быстро перебегает с моей обнаженной груди на выпуклость в моих трениках и быстро поднимается к моим глазам.

Она взволнована и чертовски великолепна.

— Что случилось? — я слегка улыбаюсь ей, и она отводит глаза в сторону.

— Извини, я не хотела прерывать... что бы ты тут ни делал.

Я представляю, что Блейк думает о том, чем я занимался прошлой ночью, и теперь я тоже.

— Я просто переписывался с Дирком. Возможно, у нас произошел прорыв. Он отправляется в Нью-Йорк, чтобы проследить за этим.

Полные надежды глаза снова смотрят на меня.

— Это хорошие новости, да?

— Это надежная зацепка, — отступая назад, я скрещиваю руки на обнаженной груди. — Чем я могу тебе помочь?

Ее полные губы сжимаются, а глаза обводят мои руки, прежде чем отвести взгляд.

— Я хотела поблагодарить тебя за сегодняшний день в доме. Я не хотела так срываться на тебе.

Опуская руки, я смягчаю свой тон.

— Многое произошло. Это естественно — чувствовать себя подавленной.

— И все же, прости, если я доставила тебе неудобства.

Эта девушка, всегда такая сильная, всегда отталкивающая меня. Я хочу снова прижать ее к себе, вдохнуть ее сладкий аромат.

— Ты никогда не ставишь меня в неудобное положение.

Она прочищает горло и качает головой.

— Ну, вот и все. Спасибо, и больше такого не повторится.

Блейк отступает назад, собираясь уходить, но я протягиваю руку, чтобы поймать ее за руку.

— Подожди.

Она приостанавливается, глядя на место, где мы соединяемся, и я отпускаю ее.

— Я знаю, что ты злишься из-за того, что случилось в прошлом, но ты не можешь ненавидеть меня вечно.

— Я могу попытаться.

Наши глаза встречаются, и она так чертовски сексуальна, изо всех сил стараясь не сойти с ума, с торчащими сосками и раскрасневшимися щеками на босых ногах с этими милыми красными ноготками.

— Ты все еще городской болван, который проехал тысячу миль, чтобы разрушить мою жизнь.

— Полегче. — У меня сжимается грудь. — Все было не так. Я не мог закончить свою поездку, не зная, что ты в безопасности и уехала из этого гребаного места.

— Тогда ты не можешь осуждать мою сестру за то, какая она сейчас. Меня не было рядом, чтобы защитить ее.

Я не знаю, права ли она. Этот чертов серебряный шрам на ее голове — доказательство того, что она недостаточно сильна для того крысиного гнезда, которое мы раскрыли. Сейчас я знаю только одно.

— Я не собираюсь возвращаться к старому, Блейк. Я сделал то, что сделал для тебя. Возможно, это было не идеально, и я признаю это. Но я хочу все исправить.

Она поджимает губы и подходит ближе.

— Ты все еще думаешь, что можешь прийти и решить все проблемы, как рыцарь в сияющих доспехах, которого никто не звал?

— Я перестал так думать давным-давно.

— Значит, упрямый хулиган изменил свои взгляды?

— Я не хулиган. Я также не какой-нибудь придурок из Верхнего Ист-Сайда, с которым можно поиграть.

— Ты совсем меня не знаешь, если это то, что ты думаешь.

Я хмурю брови. Мы не кричим. Мы даже не повышаем голоса, но Блейк стоит передо мной, учащенно дыша. Моя воля к борьбе начинает угасать.

Она проводит пальцем по татуировке на моем плече. Это красно-черный щит с надписью «Veritas». Истина.

Серебристо-голубые глаза встречаются с моими.

— Ты не рыцарь, но у тебя есть щит?

— Это моя работа — докапываться до истины, следить за тем, чтобы правосудие восторжествовало.

— Если бы я не знала тебя лучше, я бы подумала, что ты простофиля. — Ее глаза скользят по моей обнаженной груди, к талии и ниже, и ее брови приподнимаются. — У тебя было повторение прошлой ночи в душе?

Я прохожу мимо нее, чтобы закрыть дверь, затем кладу руки ей на плечи и наклоняюсь, чтобы провести носом по верхушке ее уха, по волосам.

Блейк пахнет благоухающими розами, растущими вдоль забора на заднем дворе, и, глядя, как она тает от моих прикосновений, мой член становится железным стержнем в моих серых трениках.

— Нет. — Мой голос глубок. — Сегодня я хочу по-настоящему.

— Дай мне свою руку.

Я делаю, как она говорит, и Блейк берет ее, поднося к своим губам.

— Такая большая... Как ты весь.

Затем она кладет руку на свою грудь. Я чувствую, как ее тугой сосок прижимается к моей ладони — аппетитная пригоршня.

— Покажи мне, чего ты хочешь.