24. ДЖАСПЕР

Элоиза закрыла свою термокружку с кофе и взяла со столешницы сумочку. Затем, как обычно по утрам, покрутилась на месте. На самом деле, два раза. Один раз через правое плечо. Второй — через левое.

— Я что-то забываю, — сказала она.

— Что бы это ни было, я принесу тебе это позже.

— Хорошо, — она мягко улыбнулась мне, её взгляд скользнул вниз по моей обнаженной груди.

Пока она принимала душ и одевалась, я выбрался из постели и сварил кофе, потрудившись лишь натянуть спортивные штаны.

Ее пристальный взгляд на мгновение задержался на моем прессу, прежде чем она перевела взгляд на мои руки, лежащие на столе, и эти синие глаза сфокусировались на моей левое руке. Её улыбка померкла.

Она искала кольцо, не так ли?

С прошлой недели Элоиза уделяла больше внимания моему безымянному пальцу, с того самого дня, когда неделю назад в холле отеля она уволила Блейза. В тот день я сказал ей, что документы на развод теперь в мусорной корзине. Тогда она сгоряча упомянула о кольце.

Неужели она искала его все это время? Я не заметил, чтобы она смотрела на мою руку, но, может быть, она лучше скрывала это перед поездкой в Италию. Или, может быть, я просто не обращал внимания.

Но теперь она делала это открыто и мучила нас обоих.

— Ты пойдешь в спортзал? — спросила она, опустив взгляд на свою чашку с кофе. Когда она снова подняла глаза, на ее лице сияла прежняя улыбка.

— Да. Мы с Фостером встречаемся через полчаса.

— Увидимся позже?

Я кивнул.

— Хочешь, я принесу тебе ланч?

— Да, пожалуйста.

Она обогнула угол столешницы, привстав на цыпочки для поцелуя.

Я наклонился, заключил её в объятия и накрыл своим ртом ее губы. Наши языки сплелись в ленивом, медленном танце, мы целовались до тех пор, пока ее щеки не покрылись румянцем, а мой член не натянул мои штаны.

В другое утро я бы стянул с нее эти черные брюки и трахнул, пока она склонялась над столешницей. Но у нее была напряженная неделя, и я знал, что она хочет поскорее приступить к работе. Поэтому отстранился, задержав ее еще на минуту, чтобы зарыться лицом в ее волосы и вдохнуть свой любимый аромат.

Она прижалась ко мне, обхватив меня руками за ребра и заведя их за спину.

— Мне нужно уйти.

— Да, — пробормотал я, ослабляя хватку.

Поцеловав ее в лоб, я последовал за ней на улицу, постоял на крыльце, наблюдая, как она садится в машину и машет рукой, прежде чем уехать по дорожке.

Утренний воздух был теплым, а прогноз погоды обещал еще один жаркий июльский день. Запах соснового бора наполнил мой нос. Вдали шумела река, и птицы щебетали, проносясь между деревьями. Солнечные лучи струились сквозь ветви, заливая все желтым утренним сиянием.

Это должно было привлечь мое внимание. Этот маленький уголок Монтаны, мой маленький уголок, стал источником умиротворения. Вместо этого я посмотрел на свою руку и вздохнул.

Если бы Элоиза отказалась носить кольцо, которое я ей купил, это бы меня обеспокоило. Особенно сейчас, после всего, что мы пережили вместе.

Кольцо, которое она мне подарила, было простым. Классический. Кольцо из титана с отполированными краями и матовым центром.

Какова, блять, была вероятность, что она выберет именно такое кольцо, которое Сэм подарила мне много лет назад?

Когда она подарила его мне, я чуть было не подумал, что это шутка. Не то чтобы Элоиза когда-нибудь узнает, что это такое же кольцо, но они были идентичны.

Кольцо, купленное Элоизой, пролежало некоторое время в моем ящике наверху, спрятанное под носками. Я просто не был готов снова надеть кольцо. Особенно когда это было так, блять, похоже на моё предыдущее.

Я носил кольцо Саманты.

И оно ничего не значило.

Разве для Элоизы не значило больше то, что я был здесь? Что она обвела меня вокруг своего собственного безымянного пальца?

Элоиза Иден владела мной.

Я любил эту женщину.

Любил ее так, что я даже не подозревал о существовании такой любви. Это была глубокая, бессмертная любовь.

Разве не важнее было то, что я показываю ей, что я чувствую? Каждый день. Каждую ночь. Начиная с еды, которую я готовил, и заканчивая тем, как я боготворил её тело.

Твою мать, я обнимал её. Позволял ей спать на мне каждую проклятую ночь, не так ли?

Это было просто кольцо.

С ним или без него, я принадлежал ей.

Но ей нужно было кольцо, не так ли? Ей нужен был этот символ. Поэтому сегодня я отвезу его в ювелирный магазин, чтобы изменить размер. Оно оказалось немного узким.

Спустившись с крыльца, я зашел в дом, чтобы сменить спортивные штаны на шорты и чистую футболку. Затем поехал через весь город в тренажерный зал Фостера.

— Привет.

Фостер сидел в центре ринга, разминая подколенные сухожилия.

— Привет, — я кивнул ему и снял ботинки, прежде чем присоединиться к нему.

Переступая через канаты, я всегда сосредотачивался. Бои ММА проводились в клетке, но Фостер всегда предпочитал ежедневные тренировки на боксерском ринге, даже когда мы жили в Вегасе. Я чувствовал то же самое.

Что-то в ринге, в четырех углах, в его меньшем размере придавало мне уверенности. Это позволяло мне отгородиться от всего и вся за этими воображаемыми стенами.

— Как дела? — спросил он, когда я сел напротив него, приступая к обычной разминке.

— Хорошо. У тебя?

— Хорошо. Но сегодня утром я получил интересный звонок. От того новичка, который делает себе имя в Вегасе, — Фостеру не нужно было уточнять. Мы оба знали, что именно этот парень пытался нанять меня. — Он сказал мне, что обратился к тебе по поводу работы. Но ты ему отказал. Думаю, он думает, что ты остаешься из-за меня. Он, должно быть, не знает об Элоизе.

Когда я поехал в Вегас на то собеседование, я позволил Фостеру поверить, что разговаривал с парнем до того, как мы с Элоизой поженились. Что моя поездка в Вегас была скорее проявлением вежливости, чем серьезным вопросом.

— Я сказал ему, что буду его тренировать. Ему просто нужно было переехать.

Фостер ухмыльнулся.

— Я рад, что ты остаешься. Если бы вы с Элоизой решили переехать в Вегас, Идены, возможно, установили бы блокпост на шоссе.

Я усмехнулся.

Может быть, когда-нибудь, если Элоиза не будет против, я расскажу ему всю историю. Расскажу ему о Вегасе. О том, как мы с Элоизой договорились притворяться.

А может, и нет.

Отчасти мне нравилось, что этот секрет был только нашим.

— Мне нужна работа, — сказал я Фостеру. Не из-за денег. Я мог бы без проблем жить на своё наследство всю оставшуюся жизнь. Но мне нужно было чем-то себя занять.

— У тебя есть работа.

Я бросил на него равнодушный взгляд.

— Ты в отставке.

— И что? — он пожал плечами, поднимаясь на ноги. Затем хлопнул себя по животу. — Талии нравится мой пресс. Ты можешь помочь мне сохранить его.

Я вскочил и протянул руку.

— Как насчет того, чтобы мы просто тренировались как друзья?

— Не как друзья, — он пожал мне руку. — Как братья.

— Как братья, — мы были братьями, не так ли? Мы с Фостером были братьями задолго до того, как я женился на Элоизе. Но, твою мать, мне нравилось, что это было официально. — Хорошо. Давайте приступим к работе. Пусть твоя женщина будет счастлива.

И моя тоже. Элоизе понравился рельеф моих бедер.

Следующие два часа мы провели на ринге, спаррингуя и выполняя упражнения. Ни один из нас не нуждался в соревновании, в чемпионском бое, чтобы проявить себя. Мы тренировались, потому что это была отдушина, на которую мы оба привыкли полагаться. И когда моя футболка была уже мокрая от пота, мышцы ног прогрелись, а мышцы расслабились, мы с Фостером вернулись на маты, чтобы размяться и остыть.

— Так какую работу ты хочешь? — он спросил.

— Мне бы самому знать, — я даже не был уверен, какие возможности открываются в Куинси. — Сейчас Элоизе нужна помощь в отеле.

Прошедшая неделя, посвященная Четвертому июля, выдалась напряженной. Родео на прошлых выходных стало уникальным событием, которое, как я думал, мне не понравится. Но в итоге мы отлично провели время. Волнение Элоизы было заразительным. Даже в присутствии ее семьи мне было весело — возможно, потому, что я сидел в конце нашего ряда с Фостером по одну сторону и Элоизой по другую.

Даже после празднования Куинси кишел туристами. Отель был переполнен, и шестичасовое окно между выездом и заселением было чистым безумием.

Элоиза прочитала для меня ускоренный курс по ведению домашнего хозяйства и управлению промышленными стиральными и сушильными машинами, чтобы я мог внести свой вклад. С её стороны было правильным решением уволить Блейза, особенно после того, как она сказала мне, что он больше создавал проблемы, нежели решал их. Но у нее все еще оставалась вакансия на неполный рабочий день, которую я пытался заполнить.

— Это хорошо, что ты помогаешь ей, — сказал Фостер. — Талия сказала, что она никогда не видела Квинси или отель таким загруженным.

— Мне только в радость.

Это было правдой. Я никогда не был человеком, которому нужно было быть в центре внимания. В данный момент я был доволен тем, что делал все, чтобы Элоиза блистала.

Было ли это моим призванием? Я никогда не чувствовал, что у меня есть какая-то великая цель в жизни. Я был человеком, довольным тем, что помогал кому-то другому осуществлять их мечты. Сначала Фостеру. Теперь Элоизе.

Пока это звучит как хороший план.

— Кстати, об отеле, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Я, пожалуй, пойду домой и приму душ. А потом поеду в центр и посмотрю, как там дела.

— Думаю, мы последуем твоему примеру чуть позже, — Фостер тоже встал и последовал за мной с ринга. — Талия хочет поужинать в «Костяшках» сегодня вечером. Вы, ребята, не хотите присоединиться к нам?

Моей первой реакцией было отказаться. Приготовление ужина для Элоизы перед тем, как затащить её в постель, стало главным событием моего дня. Но, может быть, она захочет пойти со мной на свидание?

— Да. Может быть. Мне нужно поговорить с Элоизой.

Фостер кивнул и поднял руку, помахав мне, когда я направился к выходу.