— Я не собираюсь притворяться, что мне нравятся твои родители.
— Джаспер, — она приоткрыла рот. — Не говори так.
Я бросила на нее равнодушный взгляд.
— Значит, ты можешь говорить, что ненавидишь моих родителей, но я не могу возразить против твоих?
Элоиза вздрогнула. Затем ее глаза наполнились слезами.
Блять. Слишком далеко. Я зашел слишком далеко.
Она имела полное право не любить моих родителей. Твою мать, я тоже не любил своих родителей. Но она любила своих. И я просто поставил её перед выбором.
Её семья. Или я.
В салоне стало душно и напряженно. Шуршание шин по асфальту было единственным звуком на многие километры вокруг. Элоиза не отрывала взгляда от пассажирского окна, в то время как я сосредоточился на дороге.
Я должен был почувствовать облегчение, увидев хижину. Это было не так.
— Ты прав, — прошептала она, когда я припарковался. — Все это так. Но я все равно люблю своих родителей.
Такой она была.
Элоиза любила.
Безоговорочно. Без колебаний. Даже если некоторые люди этого не заслуживают. Как я. Заслужила ли я её любви?
— У них благие намерения, — сказала она.
— Ты уверена?
Черт, я вел себя как последняя сволочь. Почему я просто не мог оставить эту тему?
— Ты сказал, что ничего страшного, если моя семья тебя возненавидит, — её подбородок задрожал. — Что так будет проще. Но на самом деле ты имел в виду, что ничего страшного, если ты их возненавидишь. Что тебе будет легче.
Гвоздь вонзился мне прямо в грудь.
Да, так было бы легче.
Уйти. Разорвать всё связи.
Элоиза всхлипнула, вытирая под глазами проступившие слезы.
— Вот за это я и ненавижу твоих родителей. Почему я ненавижу Саманту, несмотря на то, что ты утверждаешь, что любишь её. Не смей говорить мне, что я боюсь, Джаспер. Не тогда, когда ты боишься не меньше. Ты построил вокруг себя крепость, потому что так боишься, что полюбишь кого-то, а тебя бросят. Ты отталкиваешь всех, даже не дав им шанса приблизиться.
У меня защемило в груди.
— Эл...
Она выскочила из машины, затем вытащила свои сумки и занесла их внутрь, прежде чем я успел помочь.
Я провел рукой по волосам, запрокидывая голову к крыше Yukon.
— Блять.
Она была права. Чертовски прав. Но между свадьбой, встречей с Сэм и поездкой в Париж у меня всё трещало по швам. Нам с Элоизой нужно было поговорить, но в тот момент я не доверял себе, чтобы выразить свои чувства. Чтобы сказать это правильно. Поэтому я отключился, сосредоточившись на одной задаче.
Проверки почтового ящика.
Я вылез из машины и зашагал по подъездной дорожке. Чистый горный воздух ничуть не помог ослабить давление в груди. Каждый шаг давался мне все тяжелее и тяжелее. Но я продолжал идти. К тому времени, когда я вернусь в хижину, возможно, я придумаю, что сказать.
Чтобы исправить это.
Вчерашний день в Париже был невероятным. День, который я никогда не забуду. Я не хотел портить это путешествие ссорой.
В почтовом ящике лежали два журнала, оба для Элоизы, и белый конверт, такой большой, что его пришлось согнуть пополам, чтобы он поместился. Я сунул журналы под мышку, затем осмотрел конверт.
Он было адресовано Элоизе из отдела семейного права Миснер. Её адвокату.
У меня внутри всё сжалось.
Я просунул палец под печать на конверте и вскрыл его. Элоиза уже была в бешенстве. Она может добавить вторжение в личную жизнь в свой список.
Осторожно потянув, я вытащил документы из конверта настолько, чтобы прочитать верхнюю страницу.
Не то чтобы мне это было нужно. Я уже знал, что найду внутри.
Документы на развод.