Глава 33



Наблюдать за сном Элли – одно из моих любимых занятий. Я мог бы лежать здесь весь день и просто смотреть на нее. И я бы так и сделал, если бы вся эта гребаная семейка не рассчитывала на меня. Я вытаскиваю себя из кровати, натягиваю спортивные шорты и влезаю в кроссовки.

Солнце еще не взошло. В доме тихо. Это единственное время, когда я могу пойти в спортзал. Размявшись, я запрыгиваю на беговую дорожку. Я знаю, что Гейб или Марсель будут здесь в течение следующего часа или около того. Потом я начну заниматься с тяжестями.

Примерно через тридцать минут бега открывается дверь. Я смотрю в зеркало и нажимаю кнопку "стоп" на тренажере. Элли подходит ко мне, кутаясь в шелковый халат.

— Прости… Я не хотела тебе мешать, — говорит она.

— Ты никогда не мешаешь, Элли, — говорю я ей, тяжело дыша.

— Все равно.

— Почему ты проснулась в такую рань? — спрашиваю я ее.

— В постели было одиноко. Я хотела поблагодарить тебя. За то, что позволил Дэни остаться здесь на прошлой неделе.

— Это твой дом, Элли. Если ты хочешь, чтобы твои подруги остались здесь, пусть остаются. Тебе не нужно благодарить меня за это.

— Знаю, — говорит она, переводя взгляд на пол, а затем снова на меня.

— Что на самом деле происходит?

— Не знаю. Не могу этого объяснить. Я просто чувствую, что вот-вот произойдет что-то ужасное, и я ничего не могу сделать, чтобы это остановить.

У меня было такое же чувство уже несколько недель. Я усилил охрану, сделал все возможное, чтобы убедиться, что она в безопасности. Но это чувство страха? Оно ни хрена не уходит, и это сводит меня с ума.

— Обещаю, с тобой ничего не случится, Элли. Я скорее умру, чем позволю кому-либо причинить тебе боль.

— Я беспокоюсь не о себе. А о тебе. Ничто не причинит мне большей боли, чем потеря тебя. Так что просто убедись, что не умрешь, — говорит она.

— Я и не планирую умирать. — Ухмыляюсь я. Затем протягиваю руку и развязываю пояс на ее талии. Халат распахивается, открывая ее обнаженное тело. — Придержи эту мысль. Не двигайся, — говорю я ей, подходя к двери и запирая ее. Затем возвращаюсь к Элли.

Она сбрасывает халат на пол и стоит передо мной совершенно обнаженная. Я снимаю кроссовки, сокращаю расстояние и поднимаю ее. Ее ноги обвиваются вокруг моей талии.

— Тебе действительно стоит почаще ходить со мной в спортзал.

— Если бы я чаще была здесь, ты бы никогда не смог заниматься, — говорит она.

— Ну не знаю... Я бы все равно делал кардио. — Ухмыляюсь я, подхожу и сажусь на весовую скамью, а Элли сажаю к себе на колени.

Она прижимается своей киской к моему члену. Ее губы прижимаются к моим, а язык проникает в мой рот. Мои ладони массируют округлости ее задницы, в то время как кончики ее пальцев скользят по моей груди.

— Ты нужна мне, — говорю я ей, покрывая поцелуями ее шею.

— Я рядом, — говорит она. Ее руки проникают между нашими телами, в мои шорты и под пояс нижнего белья. Сжимая мой член, она высвобождает его из-под одежды. Ее колени располагаются по обе стороны от меня, когда она приподнимается, прижимает мой член к своему входу и опускается на меня.

— Блять. Да. — Мои пальцы впиваются в ее плоть.

— О боже, — стонет она, ее голова откидывается назад, а рот приоткрывается. Ее тело приподнимается и снова опускается на меня.

— Вот так. Оседлай меня, Элли, — говорю я ей, когда она начинает увеличивать темп, стремясь к разрядке.

Слышится подергивание ручки, за которым следует стук.

— Почему дверь заперта? — Раздается крик Гейба.

Элли замирает. А я нет. Мы не остановимся, блять. Взяв ее за бедра, я приподнимаю ее и снова прижимаю к себе. Она издает стон, и я делаю это снова.

— Серьезно, Джио? Мы, блять, там тренируемся. Общественные зоны не для траха, — кричит Гейб.

— Мы должны остановиться, — говорит Элли, когда я снова поднимаю ее и притягиваю обратно к себе.

— Мы не остановимся, блять. Кончай за мной, Элли. Я хочу почувствовать, как твоя киска сжимает мой член, — говорю я ей.

— О боже, да. Джио! — стонет она, когда ее тело напрягается, а киска сжимается вокруг меня. Электричество пробегает по всем моим нервным окончаниям, и сразу же за этим следует моя собственная разрядка.

Я хочу вернуться в гребаный спортзал с Элли. Сегодняшняя утренняя тренировка была самой приятной из всех, что я когда-либо испытывал. Вместо этого я стою на одном из наших складов под пристальными взглядами моих братьев, которые, вероятно, гадают, как я отреагирую. Стоит ли им беспокоиться или нет.

Но беспокоиться нужно не Гейбу и Санто. А тому мудаку, который это сделал. Когда я найду его, то получу гребаное удовольствие, сдирая кожу с его тела, кусок за куском. Я буду резать его, искать новые креативные способы причинить боль. Я отомщу за четырех солдат, которые сейчас лежат передо мной. Один из мужчин нашел их здесь этим утром: у них были отрезаны мизинцы на руках и зажаты между зубами. Они обнажены, покрыты порезами, ожогами и свежими синяками.

Этих людей... моих людей... пытали. За что? Понятия не имею. Они – солдаты низсшего уровня. У них нет никакой информации, которая помогла бы кому-то уничтожить нас. Так зачем же преследовать их?

Затем я замечаю записку, написанную кровью, рядом с телами.

Дома были созданы для того, чтобы гореть.

Эта фраза слишком хорошо нам знакома. Отец говорил ее всякий раз, когда мы были на войне, когда у нас появлялся новый враг, о котором нужно было напомнить...

Старик издевается надо мной из могилы. Я слышу его голос в своей голове.

— Ты думал, что победил. Но я всегда побеждаю, Джио. Не забывай об этом.

— Кто-нибудь проверял камеры? В этом здании есть видеонаблюдение. Они должны были что-то заснять, — говорю я.

— Отснятый материал был вырезан. Не хватает пятнадцати минут, — говорит мне Дэн.

— Как, блять, мы еще не нашли этих ублюдков? — кричу я.

— Джио, мы их найдем. — Гейб делает шаг вперед и кладет руку мне на плечо.

Я отмахиваюсь от него.

— Да, до или после того, как они, блять, уничтожат все, что у нас есть?

— Я еще раз обыщу кое-что из папиной собственности. Хочу убедиться, что я ничего не пропустил, — говорит он, после чего уходит.

— Дэн, иди с ним. С этого момента все разбиваются на пары. Не ходите поодиночке, — говорю я им, затем поворачиваюсь к Джеймсу. — Убедись, что за Элли следят по крайней мере трое мужчин. И за Вином.

— Сделаю, босс, — говорит Джеймс, уже выходя из комнаты и прижимая телефон к уху.

— Мне нужно навестить их семьи. — Вздыхаю я.

— Я пойду с тобой, — говорит Санто.

— Нет, ты останешься здесь. Пусть приедут из похоронного бюро и заберут тела. Они заслуживают достойного погребения, — говорю я ему.

Сообщить четырем матерям, что их сыновья мертвы, потому что работали на меня, – это не то, как я хотел провести свой гребаный день. Но поручить это дело кому-либо другому я не могу. Новости должны исходить от меня.

Завершив обход и утешив четырех рыдающих женщин, я чувствую себя чертовски вымотанным. Все, чего я хочу, – это пойти домой, принять душ, выпить чего-нибудь покрепче и забыть, что сегодня вообще произошло.

Когда я захожу в гостиную, то вижу Вина, сидящего там со своей гребаной учительницей. Мисс Натт. Она все еще не поняла намека на то, что мне это на хрен не интересно. Я смотрю, как она выпрямляется и выпячивает грудь. Игнорируя их, я подхожу к бару и беру виски с полки.

— А, Джио. Можно вас на пару слов? Об успехах Винченцо, — спрашивает мисс Натт.

— Вы можете позвонить Элли и поговорить с ней об этом. — Я пренебрежительно машу рукой. Элли нравится эта маленькая игра с учительницей Вина. При каждом удобном случае она старается показать женщине, что я занят. Не то чтобы я когда-либо жаловался на то, что Элли соперничает с другой женщиной из-за меня.

— Не обижайтесь, но я бы предпочла поговорить с вами. Элоиза не способна понять важность образования Винченцо. Она, конечно, хорошенькая, но интеллект – не сильная сторона девушки, — говорит мисс Натт, поднимаясь со стула.

После, и без того дерьмового дня, именно это окончательно выводит меня из себя. Я принимаю переполняющую меня ярость.

— Что ты только что сказала, блять? — Мой голос спокоен, тих, ровен. Но моя рука уже сжимает пистолет, который я только что достал из пояса и направил прямо на женщину передо мной.

Мисс Натт ахает и делает шаг назад, ее лицо бледнее мраморной столешницы.

— Джио, расслабься. Убери пистолет, — говорит Вин.

— Да, думаю, вам нужно расслабиться. Знаете, я могу помочь вам с этим. И, может быть, мы сможем договориться, чтобы Винченцо получил высшие оценки на выпускных экзаменах. — Учительница Вина быстро приходит в себя и направляется ко мне.

— Вы, должно быть, разыгрываете меня. Вы приняли меня за шлюху, мисс Натт, — говорю я ей и нажимаю на курок. Я вообще не знаю, почему это делаю. Если честно, то это даже не на сто процентов ее вина. Она просто стала переломным моментом после действительно дерьмового дня.

— О боже! — Раздается голос Элли позади меня. Я оборачиваюсь, пистолет выскальзывает из моей руки и падает на пол со звоном. Она не должна была быть здесь. Она не должна была увидеть меня с этой стороны. Никогда.

— Элли... — Мои слова замолкают. Что, черт возьми, я могу сказать?

Она входит в комнату. Подходит прямо ко мне. Затем ее руки тянутся вперед и обхватывают мое лицо.

— Ты в порядке? — спрашивает она.

Я качаю головой. Потому что я ни хрена не в порядке. Все летит к чертям, и я теряю контроль. Над всем. Даже над собой. Элли берет меня за руку, и я иду за ней наверх, в нашу спальню.