— Ты прав. — Я пожала плечами. — Ладно, мы справимся. Ничего особенного, верно? Просто нужно спланировать свадьбу и пожениться.

— Мы пригласим не менее пятисот человек.

— Что? — Спрашиваю я, и у меня отвисает челюсть. — Откуда, черт возьми, ты знаешь пятьсот человек? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь. Не думаю, что смогу сделать это перед толпой. Я имею в виду, пятьсот человек, ты собираешься арендовать стадион? Как, по-твоему, в церкви может уместиться столько людей? Им придется свисать со стропил в детских колясках взрослого размера, а что будет, если они упадут? Нам придется вызвать скорую помощь, что приведет к еще большему количеству погибших. Ты же несерьезно. Пятьсот человек — это слишком много.

Рэт откидывается назад, опираясь на руки, и его грудные мышцы сотрясаются от смеха.

— Видишь? Я могу быть веселым.

— Что-что?

— Ты просила меня расслабиться, вот я и расслабился. Пятьсот человек — это, конечно, слишком много. У нас будет уединенная церемония, максимум двадцать человек. Но разве это не было забавно?

Я прищуриваюсь, указываю на него.

— Думаешь, это смешно? Ох, подожди, суженый. Твое время придет.

Он игриво шевелит бровями.

— Не могу дождаться.

 

* * *

 

— Да, они немного шокированы, но они рады за тебя.

Звонок родителям — это было весело. Бабушка настояла на том, чтобы мы общались с ними по FaceTime, чтобы они увидели, какой Рэт «красавчик», и он сможет покорить их своим интеллектом. Ну, он, конечно, покорил, но они все равно были обеспокоены. После окончания разговора они написали мне, и спросили, уверена ли я в этом — ну, знаете, ведь я знаю своего босса совсем недолго.

Я заверила их, что моя любовь к нему сильна, несмотря на малый срок знакомства.

И, черт возьми, я не думала, что стану дочерью, которая так много врет своей семье. Не могу сказать, что мне нравится этот аспект нашего делового соглашения.

— Могу поспорить, завтра они пришлют поздравительное печенье. — Бабушка зевает и вытягивает руки над головой. — Я устала. Столько впечатлений и вкусной еды. Мне пора спать.

Рэт тоже встает из-за обеденного стола и говорит:

— Я оставлю вас, чтобы вы могли отдохнуть.

— О, нет, нет, нет. — Бабушка качает головой. — Не желаю слышать ничего подобного. Может, я и старая, но не старомодная. Я знаю, что вы двое хотите провести ночь вместе. Оставайся, оставайся.

О, боже.

— Бабушка, — быстро говорю я, захлебываясь слюной от быстрого вдоха, который сделала, когда она предложила эту идею. — У Рэта здесь нет вещей.

— О, я знаю. Именно поэтому тебе следует быстрее собрать сумку. Собери несколько вещей, потому что будь я проклята, если помешаю вам двоим насладиться помолвкой. — Она приподнимает брови, а затем театральным шепотом добавляет: — Захвати нижнее белье. Мужчинам это нравится.

Видите, что-то вон там на полу? Это я плавлюсь от унижения.

— Бабушка.

Она отмахивается от меня.

— Ой, не пытайся одурачить старушку, я знаю, что происходит в его кабинете. — Она подмигивает и похлопывает Рэта по руке. — Я бы тоже не смогла остаться в стороне от этих мускулов. А теперь поторопись и собери вещи на неделю. Я не планирую встречаться с тобой до окончания выходных.

До окончания выходных, то есть семь дней у Рэта. Она что, спятила?

— Бабушка, мы стараемся, э-э... соблюдать... целомудрие до свадьбы.

Предвкушение и все такое.

— Глупости, — насмехается она. — Я не позволю своей внучке выйти замуж, не протестировав матрас. — Став серьезной и очень строгой, она указывает на меня пальцем и говорит: — Собирай чемодан прямо сейчас, ты едешь к нему домой.

Бедняга Рэт просто стоит, переводя взгляд с меня на нее, и, скорее всего, наслаждается моментом. Когда я поднимаю на него взгляд, прося о помощи, он пожимает плечами и говорит:

— Я попрошу водителя подождать

Господи, как же он помогает!

 

* * *

 

— Ты собираешься злиться весь вечер?

Мы поднимаемся на лифте в его квартиру. Я прислонилась к металлической стенке, скрестив руки на груди, и глядя куда угодно, только не на него.

— Ты мог бы сказать что-нибудь, ну, например, что в твоей квартире идет ремонт.

— На самом деле она находится в процессе ремонта.

— Так почему же ты не сказал этого? — спрашиваю я, наконец, поворачиваясь к нему.

Он просто пожимает плечами и выводит меня из лифта, когда двери разъезжаются.

Он открывает дверь своей квартиры, единственной квартиры на этаже, и сначала пропускает меня.

Уф, типичная квартира богатея. Красивые высокие потолки, окна от стены до стены, открытая планировка, которая позволяет видеть всю квартиру, за исключением спален и ванных комнат. Отделка однотонная, и, несмотря на то, что здесь все выглядит стерильно и нет ничего лишнего, в квартире чувствуется домашний уют: повсюду его фотографии, его парней и Джулии.

Он бросает ключи на столик рядом с дверью и говорит:

— Чувствуй себя как дома. Судя по всему, ты останешься здесь надолго. Западная часть квартиры находится на стадии ремонта, так что, если не хочешь, чтобы тебе в рот попала гипсокартонная пыль, то старайся держаться подальше оттуда. Мы остановимся в восточной.

Только богатые люди называют части своего дома восточной и западной.

— Когда ты говоришь «мы», что ты под этим подразумеваешь?

— Я имею в виду, что мы оба останемся в восточной части квартиры.

— И мы...

— И мы будем делить кровать и ванную комнату.

Я поднимаю руку.

— Так, помедленнее, мистер. Кровать. Почему мы должны делить кровать, когда у тебя есть диван... — Я сажусь на него и приземляюсь на что-то похожее на твердый камень. — Какого черта, имея столько денег, ты сидишь на валуне и смотришь телевизор? Боже, чувак, это ужасно. — Я пытаюсь подпрыгнуть на нем, но ничего не получается. — Почему так жестко?

— Не успел толком опробовать. Большую часть времени провожу в спальне.

— У тебя полно денег, найми людей, чтобы они опробовали его для тебя.

— Зачем нанимать кого-то, если я могу попросить свою невесту сделать это? Я принесу тебе простыни и одеяла.

— О нет, даже не думай. — Я встаю, хватаю чемодан и направляюсь к его спальне, по крайней мере, к тому, что считаю его спальней. Когда открываю дверь передо мной предстает самая огромная кровать, которую я когда-либо видела. Безупречно заправленная, углы подогнуты и подоткнуты, и идеальное количество декоративных подушек. Я закатываю чемодан внутрь и говорю: — Сойдет. Здесь достаточно места для нас обоих. Тебе лучше бы не храпеть.

— Я собирался сказать то же самое.

— Пффф, я сплю как ангелочек.

Он оглядывает меня с ног до головы.

— Это мы еще посмотрим.

Так как уже поздно, мы сразу начинаем готовиться ко сну. Я переодеваюсь в ванной, пока он переодевается в своей гардеробной, а затем мы вместе чистим зубы. Он — в простой черной футболке и фланелевых штанах, я — в так называемой монастырской пижаме: кроме рук и ног, ничего не видно.

Когда мы выключаем свет в ванной, я уже собираюсь забраться в кровать, как Рэт спрашивает:

— Что ты себе позволяешь?

— Я же сказала, что не буду спать на диване.

— Да, я понимаю, но это моя сторона кровати.

Я смотрю на прикроватную тумбочку и вижу, что его телефон уже заряжается.

— Но мне тоже нравится эта сторона.

— А я люблю спать на ней, так что подвинься, а то будут проблемы.

Я отстраняюсь и говорю:

— Ты ведешь себя не так как подобает муженьку.

— Так я еще не твой муж. — Он садится на край кровати, и я наблюдаю, как он снимает штаны, затем футболку, складывает оба предмета одежды и откладывает их в сторону. Скользнув под одеяло, он поворачивается ко мне спиной и говорит: — Спокойной ночи.

Но я еще не готова пожелать спокойной ночи.

— Какой смысл надевать штаны и футболку, если ты собирался их снять?

Он поворачивается ко мне лицом, и в слабом свете, проникающем в комнату, я вижу мощь его ключиц и плеч, но не более того. Проклятые покрывала.

— Я не хотел пугать тебя и разгуливать в одних боксерах. Я проявил уважение. — На его губах появляется легкая улыбка. — Ты расстроилась, что пропустила шоу?

— О да, угу, да, очень расстроилась. Лью горькие слезы. О, горе, я не увидела своего босса в трусах, — говорю я, не унимаясь. — Как же мне теперь жить?

Резким движением запястья он сдергивает с нас обоих одеяло, и закидывает обе руки себе за голову, распластавшись на кровати.

— Не хочу, чтобы моя невеста расстраивалась. Давай, наслаждайся вволю.

Не думаю, что когда-либо чувствовала, что мои щеки вспыхивали так же быстро, как в ту секунду, когда Рэт отбросил одеяло в сторону.

Пресвятая Матерь… осмелюсь сказать… оох-ууу-еть?

Я знала, что у этого парня есть мышцы — трудно не заметить, когда его костюмы сшиты специально подчеркивая каждый контур его тела, — но я не ожидала, что он настолько накачан.

Ради всего святого, этот человек съедает по пирожному в день. У него должно быть отложение жирка по бокам и выпуклый живот, в который можно игриво тыкать и называть сладкоежкой.

Но нет, у этого мужчины нет ни грамма жира. У него рельефный живот с рельефным прессом, а там, где должен быть жирок, на боках V—образная талия.

Как такое возможно?

Как.

КАК, БОЖЕ, КАК?

Благодаря тому, что я долго находилась рядом с ним, у меня появилось несколько фаворитов в выпечке, и я занимаюсь спортом почти каждый день. Каким же образом Рэту удается сохранять такое потрясающее телосложение?

Это потому, что он богат, наверняка. Богатые люди платят за секретные услуги по высасыванию жира. У них есть тайные знания, которыми они не делятся с нами, простыми людьми. Мало того, что у них больше денег, так теперь они еще и красуются перед нами своими красивыми телами.

— Почему ты ухмыляешься глядя на меня?

— Засранец, — говорю я, поворачиваясь так, чтобы больше ни секунды не видеть его тело.

— Что? — Он смеется. — Почему это я засранец?

Я не отвечаю, еще глубже зарываюсь лицом в подушку.

— Чарли.

Нет, я не буду...

Он хватает меня за плечо и с силой переворачивает на спину, нависая надо мной — не полностью, а чуть сбоку, — а я все еще смотрю на него, любуясь его крепкими грудными мышцами, покрытыми небольшими волосками. Рельефные плечи, мощные бицепсы, жилистые мышцы, которые переплетаются друг с другом... Он великолепный экземпляр, от которого я, кажется, не могу оторвать глаз. Не могу решить, будет ли это худшим наказанием за всю мою ложь или невысказанным, незаслуженным благословением, что мне приходится ежедневно видеть его полуобнаженное тело. Это пытка, и это только первая ночь. Пытка. Но... учитывая, что я девушка, которая смотрит на вещи с лучшей стороны, это бремя я понесу с радостью.