— Я настоящее чудовище, — говорю я, пытаясь донести до него истину. — Я не особо любезна, когда просыпаюсь, захламляю столешницу в ванной и всегда забываю наполнить кофейник. Я просыпаюсь и выгляжу, словно мохнатый мамонт, у которого была тяжелая ночка, и я пукаю. Это неизбежно. Такова жизнь.

Уголок его рта приподнимается.

— Так вот в чем проблема? Ты боишься пукнуть у меня на глазах?

— Нет, — говорю я громче, чем хотелось бы. — Проблема в том, что я, Ваша помощница, выходу замуж за Вас, моего босса. У нас... у нас нет романтических отношений.

— Я в курсе. Это незначительная проблема.

Странно, но чем больше мы говорим об этом, тем больше он становится уверенным в своем предложении. По крайней мере, так кажется со стороны. Кто знает, что творится в его великолепной голове?

Что еще более тревожно, чем его убежденность, так это то, что я начинаю думать, что это может быть хорошей идеей. С его непринужденной подачей, как будто в этом нет ничего особенного, просто предложение, которое он выдвигает время от времени по понедельникам.

Честно говоря, это не такая уж и ужасная идея. Пожениться на несколько месяцев, выдать это за грандиозную интрижку, а затем по-дружески расстаться. Он отдает мне свое поместье в Хэмптоне, я отдаю ему свою коробку с цветными ручками — готово.

Могу ли я сделать это? Смогу ли я выйти замуж за Рэта Уэстина?

С ним будет легко, это точно. Он веселый, бабушка обожает его, ему нравятся исторические романы, и, хотя он будет отрицать это до самой смерти, но я знаю, что он разговаривает с растениями, которые я поставила в его кабинете. Они слишком бурно процветают, он не может их игнорировать.

Но выйти за него замуж? Будем ли мы есть пирожные на завтрак за чашкой кофе?

Освободит ли он для меня место в своем шкафу? Будем ли мы спать в одной постели? Будет ли он — сглатываю — заниматься со мной сексом? Сможет ли он хотя бы притвориться, что мы пара?

Это самый главный вопрос. Когда я берусь за что-то, я выкладываю по полной. Я всегда так делаю. Так что, если мы это сделаем, я буду готова на все сто процентов, а это значит, что моя актерская игра будет на высшем уровне. Будут прикосновения, прозвища, поцелуи и держание за руки. Сможет ли он прикоснуться ко мне так, как будто находит меня привлекательной?

Есть только один способ узнать это.

Желая проверить его, делаю несколько шагов вперед, пока между нами не остается около тридцати сантиметров. Он не двигается ни на сантиметр, прислонившись к столу и ухватившись руками за его край.

— Думаешь, сможешь это сделать? Жениться на мне? — Я делаю еще один шаг вперед отбрасывая весь официоз, кладя руку ему на грудь. Твердые, как камень, мускулы соприкасаются с моей ладонью, и я стараюсь не выказать ни капли удивления, проводя пальцами по участку кожи, который виден из-под его расстегнутой рубашки. — Думаешь, тебя устроит, если я буду так близко? — Я сокращаю расстояние между нами до тех пор, пока наши тела слегка не соприкасаются. Он не сводит с меня глаз, его тело не двигается с места. — Как думаешь, ты мог бы пойти на предстоящие мероприятия, взять меня за руку и представить как свою жену?

Мои пальцы играют с аккуратно подстриженными волосками на его груди.

Вместо того чтобы ответить сразу, он поднимает одну руку и медленно проводит ею по моей спине. Его прикосновения легки, как будто он не уверен... пока он не усиливает давление и перемещает руку мне на поясницу, чуть выше изгиба попки.

Я резко вдыхаю, когда его пальцы играют с округлостью моей задницы, но так и не продвигаются полностью вниз.

Низким голосом, более глубоким, чем я слышала раньше, он говорит:

— Для меня это большая честь.

Дерьмо.

Я почти уверена, что лифчик только что расстегнулся на моей вздымающейся груди.

Это большая честь для него. Вот и ответ. Такой ответ обычно заставил бы меня снять штаны и предложить свои услуги, но я пытаюсь уговорить этого мужчину жениться на мне, а не отпугнуть его.

Ну, технически, он пытается заставить меня выйти за него замуж.

Черт, в этот момент границы настолько размыты из-за бушующих мыслей о нем без рубашки, проносящихся в моей голове, и давления его руки на мою поясницу, что я понятия не имею, что происходит.

Вот почему, когда я опускаюсь перед ним так, что его промежность оказывается на уровне глаз, я задаюсь вопросом, собираюсь ли я сделать предложение или сделать минет своему боссу?

Все ради бабушки.

— Что ты делаешь? — спрашивает Рэт, выглядя обеспокоенным, но в то же время заинтригованным.

Сейчас или никогда. Я либо воспользуюсь его предложением, либо нет. И учитывая, что мысли отягощает болезнь бабушки, я делаю то, о чем никогда не думала. Я встаю на колени перед своим боссом...

— Рэт Уэстин, мой босс, мой главнокомандующий, мой правитель в Гуччи...

— Я не ношу Гуччи.

— Смирись с этим. — Она подмигивает и прочищает горло. — Мистер Большая Шишка, Прелестница в штанах и раздражитель сп...

— Господи... боже. — Он проводит рукой по лицу, и я думаю, что, возможно, он может сорваться, поэтому ускоряюсь, пока не потеряла уверенность в себе и, наконец, не поняла, что то, что я делаю, может оказаться самой глупой вещью, которую я когда-либо совершала.

— Окажешь ли ты мне великую честь... — Я покачиваюсь на согнутом колене и сжимаю его руку, чтобы не упасть. — Ты... — Боже, почему я так расчувствовалась? У меня слезятся глаза. Мне не следовало быть такой чувствительной, но это важный момент в жизни девушки, и, черт возьми... Я делаю предложение. Мне позволено быть эмоциональной. — Прости, я никогда не делала этого раньше.

— Очень надеюсь на это, — бормочет он.

— Не думала, что буду настолько эмоциональной. — Судя по испуганному выражению его лица, думаю, он тоже не ожидал, что я поддамся эмоциям. Но, эй, это была его идея, так что ему придется смириться с моим сумасшествием. — Окажешь ли ты мне величайшую честь и станешь моим суженым?

Он морщит нос.

— Почему ты так сказала?

— Я что-то сделала не так? — Господи, а я-то думала, что отлично справилась. Может, он хотел, чтобы я перед этим попотчевала его поэзией, потому что я могла бы подробно рассказать о том, как он умеет насмехаться над тем, что ему не нравится. — Я знала, что делаю что-то не так.

Он качает головой.

— Нет, почему ты назвала меня суженым?

— О, ты будешь моим суженым. — Он что, не обращал внимания на терминологию в исторических романах, которыми я его снабжала? Суженый — классический термин, обозначающий героя. Ну дела. — Видишь ли, раньше так называли мужчин, которые собирались жениться... суженый. Но потом, в современном мире суженый превратился в жениха. Но если ты женишься на мне, я с удовольствием сохраню за тобой почетный титул суженого.

— Не называй меня суженым.

— Суженый-ряженый? — Я лучезарно улыбаюсь.

Закатив глаза, он поднимает меня на ноги и продолжает держать за руку.

— Тебе не обязательно делать мне предложение, Чарли.

— Ну, кто-то должен сделать кому-то предложение, если мы собираемся пожениться.

— Ты этого хочешь? Хочешь выйти за меня замуж?

Какой сложный вопрос. Хочу ли я выйти за него замуж? До этих выходных я бы подумала, что сошла с ума, делая предложение мужчине, который насмехается надо мной, но я увидела его с другой стороны. Нежный, заботливый, я сразу же пристрастилась к такому образу. Он защищает и помогает, и сейчас он пытается решить мою огромную проблему.

Я всегда думала, что когда выйду замуж, то это произойдет потому что он моя вторая половинка, человек, без которого я не смогу жить. Но, с другой стороны, я думала так о Крисе, а он предпочел медовый месяц мне.

Возможно, брак — это не такая уж грандиозная идея как влюбленность. Возможно, иногда это удобный способ чего-то добиться. Моя внутренняя романтичная натура говорит мне, что это полная чушь, но девушка, которая была свидетелем того, как ее бабушка плакала сегодня утром над свадебным альбомом, согласна с этим.

— Разве не этого ты хочешь?

Все еще держа меня за руку, он нежно касается моей щеки и говорит:

— Я хочу, чтобы ты...

— Ой, простите, не хотел мешать...

Я отшатываюсь от Рэта и вижу мистера МакКула, стоящего на пороге кабинета в черном костюме и черной рубашке. Его зловещий взгляд пронизывает нас обоих насквозь, пока он теребит манжеты своей рубашки.

— Э-э, ч-что ты здесь делаешь? — Спрашивает Рэт, и его голос звучит не так, как обычно, а скорее как у подростка, которого поймал отец.

— Просто зашел проведать своего друга. — Он проходит в кабинет. — Охрана пропустила меня. — Он садится на один из стульев перед столом Рэта. — Хотел поболтать. — Улыбается он. — Хотел узнать, помирился ли ты с Брэмом. — Он осматривает стол Рэта. — Хотел стащить печенье. — Он оглядывает нас обоих, и я знаю, что он видит, как покраснело мое лицо. Указывая между нами двумя пальцем, он спрашивает: — Что здесь происходит?

Язык не слушается, я теряю способность произносить слова. Не могу ничего сказать. Хочу помочь Рэту и дать понять его другу, что между нами ничего не происходит, но слова не слетают с моих губ.

Вместо этого Рэт опускает руку мне на талию, отчего по моим конечностям пробегает волна мурашек. Он сжимает мой бок и стоически произносит:

— Мы собираемся пожениться.

Воу, воу, воу.

Вот так просто он объявил о нашей «помолвке» своему другу, даже не обсудив это со мной? То есть, он даже не ответил согласием на мое предложение, а теперь мы помолвлены?

По лицу Роарка медленно расплывается улыбка и он говорит:

— Брехня.

Прижимая меня крепче, Рэт говорит:

— Да, собираемся. Скажи ему, детка.

Детка? Он так собирается меня называть? Детка? Он не мог придумать чего-нибудь более ласкового, например, лапуля? Ягодка моя? Рафинадик?

Он выбрал скучное — детка?

Рэт подталкивает меня, еще раз сжимая мое бедро, и я машинально отвечаю.

— Да. Он мой суженый. — Я неловко указываю пальцем в сторону Рэта, а затем беру его руку и еще более неловко прижимаюсь к ней лицом. — Просто не могу дождаться, когда смогу заявить о своих правах на эти руки. Такие сильные и... боже, ты все еще пользуешься Aveeno? Великолепный запах.