Глава 6

Индия

11 лет

Я похлопала маму по плечу, ожидая, пока она оторвется от книги. Затем указала на дверь лоджа, держа футбольный мяч под мышкой.

Она с улыбкой кивнула, а затем подмигнула мне.

Папа спал на диване. Его ноги лежали у мамы на коленях, и он похрапывал. Громко. Он бы нас не услышал, если бы мы шептались, но мы все равно молчали.

— Я люблю тебя, — одними губами произнесла она.

— Я тоже тебя люблю.

Мы с мамой умели читать по губам. У нас была большая практика беззвучно разговаривать, пока папа спал, как дома в Техасе, так и здесь, в Монтане. Она сказала, что он не высыпался, и причина, по которой ей нравились наши каникулы на Скотоводческом Курорте «Крейзи Маунтин», заключалась в том, что он заставлял папу отдыхать.

Он всегда дремал, когда мы были здесь.

Но не я. Я не хотела ничего пропустить в этих поездках.

Я послала ей воздушный поцелуй и на цыпочках вышла на улицу, стараясь, чтобы за мной не хлопнула дверь. Затем я сбежала по ступенькам крыльца, коленом отбив мяч, когда достигла земли. Локон упал мне на лицо, хотя я и собрала волосы в тугой хвост. Видимо недостаточно тугой. Я ненавидела свои волосы.

Я хотела подстричься покороче. Но всякий раз, когда я просила маму, она отказывалась. Говорила, что они слишком красивые, чтобы их стричь. Думаю, она просто не хотела, чтобы я выглядела как мальчик.

Она уже ворчала по поводу моей одежды. Она хотела, чтобы я носила платья и юбки. Я ненавидела платья и юбки. Я надевала их только в церковь по воскресеньям.

Мне не нравились розовые в горошек или фиолетовые оборки. Мне нравились шорты и футболки. И я хотела коротко стричься. Меня тошнило от того, что волосы вечно лезли мне в рот, когда я играла в футбол. Во время одной из моих игр этой весной мне в глаза попал локон, и я пропустила удар.

Я часто пропускаю удары по воротам, с волосами или без них, но в тот раз я точно пропустила один из них из-за своих волос.

Папа сказал мне, что, по его мнению, футбол помогает мне улучшить координацию движений. Я думаю, он сказал это просто из вежливости. Я все еще часто спотыкаюсь.

Бросив мяч на землю, я пнула его по каменной дорожке, ведущей к лоджу. Вчера мы приехали поздно вечером и направились прямиком в Шале «Беартус», так что я еще не нашла Уэста.

Он играл в футбол? Я была худшей в нашей команде, но все равно могла научить его играть, если он не умел.

Дверь лоджа открылась, и на улицу вышла бабушка Уэста с Джексом.

Он стал намного больше и был самым милым ребенком на свете. Он совсем не был похож на Уэста или Кёртиса. У Джекса были светлые волосы и голубые глаза. Сколько ему лет? Когда мы впервые приехали в Монтану, он был совсем малышом. Это был наш третий отпуск здесь, так что ему, наверное, было четыре.

Бабушка держала его за руку, пока они спускались по лестнице. Она улыбнулась мне, ее карие глаза заблестели.

— Здравствуй.

— Здравствуйте. — Как же ее звали? — Привет, Джекс.

— Привет. — Он помахал мне всей рукой, а не только кистью. На голове у него были защитные очки, заправленные в светлые волосы. Его плавки были неоново-оранжевого цвета и подходили к шлепанцам. — Мы идем на урок плавания.

— Звучит забавно. — Я хихикнула, когда он надел защитные очки и одарил меня улыбкой, которая осветила его лицо.

— Нам лучше вернуться в город, — сказала бабушка. — Пока, мисс Келлер.

— До свидания. Увидимся, Джекс.

— Покаааа. — Он подскочил к ее грузовику, затем встал на цыпочки, чтобы дотянуться до дверной ручки, но она была слишком высоко.

Я подняла свой мяч и понесла его вверх по ступенькам крыльца, когда они уехали.

Когда я вошла в вестибюль, на стойке регистрации никого не было. Двери в столовую были открыты. Внутри за столом сидела официантка и заворачивала столовые приборы в белые салфетки. Но Уэста там не было.

За стойкой регистрации был коридор. Вероятно, гостям не полагалось ходить туда, но во время нашей последней поездки Уэст показал мне все вокруг лоджа. Мы играли в его крепости, и у нас закончились закуски, поэтому мы прокрались на кухню за батончиками мюсли от шеф-повара.

Я сделала несколько шагов по коридору, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что я одна. Звук громких голосов заставил меня замереть.

— Я так больше не могу, Кёртис.

— Лили, пожалуйста.

Кёртис и Лили. Родители Уэста. Лили обычно сидела за стойкой регистрации. Она была милой. А еще она была очень хорошенькой, и мне нравились ее шелковистые темные волосы.

— Это слишком сложно. — Лили всхлипнула, как будто плакала.

Каждый раз, когда мама с папой ловили меня на том, что я подслушиваю, у меня возникали неприятности. Но я не двигалась. Я прижалась спиной к стене и, затаив дыхание, слушала.

— Что я должен делать? — спросил Кёртис. — Он мой сын.

О ком они говорили? О Уэсте?

— Я знаю, — прошептала Лили. — Он замечательный. Правда. И я люблю его.

— Но… — Кёртис замолчал.

— Я пыталась. Я пыталась четыре года. Но это не работает, и мне слишком больно. Я так больше не могу.

Последовала долгая пауза, самое подходящее время для того, чтобы уйти. Но я стояла совершенно неподвижно, мое сердце бешено колотилось, пока я сжимала мяч, чтобы не уронить его на пол.

— О чем ты говоришь? — спросил Кёртис.

— Я хочу развестись.

Я ахнула. Развод? Они разводятся?

— Я собираюсь найти работу в городе, — сказала Лили. — Я найду дом.

— А Уэст?

— Я бы хотела, чтобы он переехал ко мне.

— Нет. Ты не можешь забрать его у меня. Это его дом. Это то место, где ему самое место. Место, где вам обоим самое место.

Лили снова всхлипнула, и когда она понизила голос, я не смогла разобрать слов.

Я попятилась, чувствуя, как внутри все переворачивается. Мне не следовало слушать. Это было не мое дело. Я повернулась, готовая выскользнуть на улицу, когда наткнулась на чье-то тело.

Руки Уэста схватили меня за плечи, прежде чем я успела шлепнуться на задницу. Но я ослабила хватку на мяче. Он так громко ударился об пол, что я вздрогнула.

Дверь позади нас распахнулась, и Кёртис вышел наружу, его лицо нахмурилось, когда он увидел нас в холле.

— Извините. — Я украдкой взглянула на него, когда наклонилась, чтобы забрать свой мяч.

Он не смотрел на меня. Он смотрел на Уэста, и от грусти в его взгляде мне захотелось заплакать.

Уэст тоже хотел заплакать? Если и хотел, его лицо ничего не выражало.

— Выйди на улицу, сынок.

Лили вышла, ее лицо было в пятнах. Когда она увидела Уэста, на глаза навернулись слезы, но она все равно улыбнулась.

— Привет, приятель. Почему бы вам двоим не пойти поиграть? Дай нам закончить разговор.

— Вы разводитесь? — Уэст переводил взгляд с одного родителя на другого. — И ты хочешь, чтобы я переехал?

Лили обняла его за талию.

— Мы поговорим об этом, хорошо? Сегодня мы не будем принимать никаких решений.

— Я никуда не перееду. — Он хмуро посмотрел на них обоих, затем повернулся и стремительно вышел в коридор.

Последовать за ним показалось мне лучшей идеей, так что я поспешила догнать его, споткнувшись о носок своих новых кроссовок, но успела зацепиться за стену, прежде чем смогла упасть. И мяч не уронила.

Уэст стал по-настоящему высоким. Намного выше, чем он был два года назад. Когда мы вышли на улицу, мне пришлось бежать, чтобы догнать его, потому что он шел так быстро.

— Ты в порядке? — спросила я.

Он продолжал идти.

— Да.

Я знала, каково это — говорить людям, что с тобой все в порядке, когда на самом деле это не так. Когда папа болел, я постоянно врала, хотя врать было нехорошо. Мама тоже.

— Хочешь поиграть в футбол?

— Не-а. — Уэст зашагал быстрее, словно не хотел находиться рядом со мной.

Я замедлила шаг, наблюдая, как он засунул руки в карманы джинсов и зашагал по дороге. Один.

Я пинком отправила мяч в сторону Шале.

Папа все еще спал, а мама читала, когда я вошла в дом, поэтому я пошла в свою комнату поиграть в «Нинтендо». Я взяла ее с собой только в самолет. Видеоигры казались пустой тратой времени на каникулах, когда мы могли бы заняться чем-то другим, но мы собирались покататься только завтра.

Наконец, после часа игры в «Марио Карт», папа постучал в мою дверь.

— Как насчет игры в подковы?

— Хорошо. — Я спрыгнула с кровати и последовала за ним на улицу.

Другие гости тоже были на улице, развалившись на стульях, расставленных вокруг лужайки и кострища позади коттеджа. Пожилая пара играла в корнхол (прим. ред.: корнхол — популярная в Северной Америке игра на лужайке. В ней игроки или команды по очереди бросают тканевые бобовые мешки на приподнятую под углом доску с отверстием в дальнем конце). Группа мужчин с рыболовными снастями зашла в гости и пила пиво из холодильника со льдом.

Пока мы с папой играли в подковы, я продолжала высматривать Уэста. Все ли с ним было в порядке? Если бы мама с папой разводились, я бы тоже не была в порядке.

Уэст не вернулся в лодж. За ужином в столовой не было ни одного Хейвена.

На улице было еще светло, когда один из сотрудников развел вечерний костер и принес припасы. Съев три порции, я пошла в коттедж за бумагой, которую захватила с собой в поездку. Иногда мне нравилось раскрашивать и рисовать. Но сегодня вечером мне захотелось сделать самолетики из бумаги.

Я сидела за пустым столиком для пикника и делала свою первую складку, когда Уэст присел на скамейку напротив меня.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Бумажный самолетик. — Я перевернула страницу и сложила ее во второй раз.

— Ты делаешь его неправильно.

— Нет, правильно.

Мама подарила мне на день рождения книжку о том, как делать бумажные самолетики. Я отрабатывала этот рисунок — «летающий ниндзя» — потому что он был самый лучший.

Уэст схватил лист бумаги и начал складывать.

Его был в виде стрелы. Согласно моей книге, это классика.

— Ты не приезжала прошлым летом.

Если он заметил, значит мы были друзьями, верно?

— Папа был слишком занят на работе. Вместо этого мама взяла меня с собой в Лондон.

— Лондон. Вау.

— Это было весело. — Телефонные будки были симпатичными. Было интересно исследовать дворцы и причудливые здания. Мы с мамой часами ходили по магазинам и даже сходили на мюзикл. — Но мне больше нравятся наши каникулы в Монтане.