Но последние шестнадцать месяцев я отстранялась от него. Я держала при себе почти потерю своего дома, беспокойство о своей матери во время мафии или оплату долга, когда эти двое забрали сумку с деньгами. У него было достаточно своих забот, и мои ему были не нужны. Но непреднамеренно я причинила ему боль.

Внимание Джона ко мне и боль в его глазах ясно сказали мне, что что бы я ни сказала дальше, это может навсегда разрушить нашу дружбу.

— Мне очень жаль, — пробормотала я. — Мне жаль за то, что произошло ранее, мне жаль, что я не позвонила, и мне очень жаль, что я держалась на расстоянии в течение последнего года. Это звучит банально, но это была я, а не ты.

Он по-прежнему стоял чопорно, мое сердце грохотало от беспокойства, что я навсегда испортила нашу дружбу.

— Я хочу быть рядом с тобой, — проворчал он. — Ты всегда рядом со мной.

— Меня не было с тобой весь последний год, пока твою компанию демонтировали, — мой голос был полон сожаления. Тот факт, что мы оба знали, что теперь это сделал мой новый муж, вероятно, усугубил ситуацию.

— Но ты беспокоилась обо мне. Ты слишком хороша, Би, — сказал он, покачивая головой. — Ты пытаешься исправить все для всех, кроме себя. Я просто надеюсь, что на этот раз ты не откусишь больше, чем сможешь прожевать.

Мы оба знали, что он говорит о Нико.

— Я люблю тебя, несмотря ни на что, Би, — продолжил он, и от его признания у меня в груди потеплело. — Я всегда буду здесь для тебя. Надеюсь, ты это знаешь.

Я сделала шаг, чтобы обнять его, но следующие его слова остановили меня.

— Не обнимай меня, — пробормотал он. — Я люблю тебя, и мы всегда будем друзьями. Но сейчас твой муж пристально смотрит на меня, вероятно, обдумывая, как меня убить.

Я повернула голову, и Джон оказался прав. Нико выглядел не слишком довольным. Этому мужчине пришлось поработать над своими проблемами ревности. Я помахала ему рукой и широко улыбнулась, а затем показала большой палец вверх.

Переключив внимание на лучшего друга, я обняла себя руками.

— Я тоже тебя люблю, — сказала я ему. — Но ты должен перестать называть меня Би.

Он ухмыльнулся. — Никогда!