Мила действительно закричала, когда я сказала ей, что вышла замуж за Киана, и с тех пор новость ...

Мила действительно закричала, когда я сказала ей, что вышла замуж за Киана, и с тех пор новость распространилась по школе как лесной пожар. Мне пришлось отвечать на вопросы сотни разных девушек, пока все они ворковали над моим кольцом, говоря, что оно такое мое. Как будто у них были какие-то идеи. Половина из них бросила на меня ревнивые взгляды, как только они поздравили меня, и я не пропустила перешептывания в классе от девочек, удивляющихся, что сделало меня такой чертовски особенной. Было не так уж плохо, когда мне завидовали за то, что я жена Киана Роско. Не то чтобы я ходила с самодовольной улыбкой на лице или что-то в этом роде, но я определенно не жаловалась.

Киан позаботился о том, чтобы в школьном реестре меня внесли в список как Татум Роско без моего разрешения, и я искренне врезала ему по члену за это. Я никогда не давала согласие на отказ от своего имени. Мое имя было тем, что связывало меня с отцом и Джесс, и как только он понял, почему я злюсь на него за это, он извинился. Но он еще не добился от школы, чтобы она изменила его обратно, и когда я отправила электронное письмо администрации по этому поводу, они загадочным образом не ответили. Гребаные Ночные Стражи с их всемогущим дерьмом.

Хотя сегодня вечером я могла не беспокоиться об этом. Киану было отправлено сообщение, подтверждающее, что мы отправляемся в Ройом Д'Элит, и все остальные мысли были вытеснены из моей головы. Ему прислали координаты в городе Хемлок, и мы должны были быть там в семь вечера, чтобы нас забрали и отвезли в клуб.

Нервы скрутились у меня в животе, но какая-то тихая решимость овладела и мной. Я почти ничего не говорила с тех пор, как он сообщил мне новости. Я кипела от ненависти к этим людям и скрывающемуся среди них монстру, который был ответственен за то, что втянул моего отца в события, приведшие к его смерти. Тот, кто ответственен за распространение вируса «Аид» и убийство тысяч и тысяч невинных. Ради папы, ради них, ради мамы Блейка я бы боролась, чтобы уничтожить их.

Я надела рваные джинсы и черный укороченный топ в шкафу Сэйнта, затем воспользовалась моментом, чтобы вынуть прах отца, который хранила завернутым в один из своих свитеров за вешалкой с пальто. Сэйнт никогда не трогал его, а Ребекка никогда к нему не прикасалась, и это было все, что мне нужно было знать об уважении Сэйнта к этому вопросу. Я распахнула розовый свитер, который папа купил мне несколько лет назад, и прижала урну к груди.

— Я собираюсь выяснить, кто несет за это ответственность, — прошептала я, поклявшись ему в этом. — И я собираюсь уничтожить их к чертовой матери.

На мгновение я почти услышала смех моего отца, то, как он ухмыльнулся мне, когда я вот так выругалась. У него был еще более грязный рот, чем у меня, и я была уверена, что если бы я могла поговорить с ним сейчас, он проклинал бы придурков, ставших причиной его смерти, гораздо красочнее, чем это удавалось мне.

Я отодвинула его подальше, снова завернув в свой свитер, прежде чем повернуться и натянуть кожаные байкерские штаны. Я вышла из гардеробной, спустившись по лестнице, и Киан встретил меня внизу, выглядя очень аппетитно в своем собственном кожаном костюме.

— Ну разве ты не прелесть? — прорычал он, хватая меня за бедра и стаскивая с нижней ступеньки, прежде чем жадно поцеловать.

Сэйнт раздраженно откашлялся, и когда Киан отошел, я обнаружила его, Блейка и Монро выстроившимися в ряд у двери.

— Это что, приемная очередь? — Я поддразнила, и Блейк ухмыльнулся, но двое других сохранили свои смертельно серьезные выражения.

Сначала мы подошли к Сэйнту, и он протянул Киану медицинскую маску для лица.

— Не иди на глупый риск.

— Ага… Я это не надену. У меня есть байкерский шлем, и мы все равно придем в клуб в масках, — сказал Киан, пожимая плечами.

Сэйнт прищурился.

— Вы надели наушники? — спросил он.

— Да, — сказала я. Он достал нам несколько высокотехнологичных, первоклассных, военного класса, безумно дорогих устройств связи, которые, очевидно, нельзя обнаружить детектором жучков или шпионскими программами, чтобы мы все могли оставаться на связи, находясь там. Это заставляло меня чувствовать себя настоящим шпионом, оперативником или каким-нибудь по-настоящему крутым супергероем с командой агентов за спиной. Или, может быть, я просто пыталась убедить себя в этом, чтобы нервы не трепали меня до чертиков, но в любом случае, знание того, что мы будем поддерживать контакт с другими Ночными Стражами на протяжении всего этого дела, странно успокаивало.

— Хорошо, — Сэйнт снова сунул маску Киану. — Возьми ее на случай, если она тебе понадобится. Ты всегда можешь носить ее под маской.

— Я мог бы, но это было бы перебором. — Он ухмыльнулся Сэйнту, несколько раз покровительственно хлопнув его по щеке. — Ты беспокоишься обо мне, сладкий?

Сэйнт сердито посмотрел на него, ничего не сказав, но было ясно, что он обеспокоен. Пока Киан шел вперед, по очереди ударяя Блейка и Монро за то, что они выстроились для нас в эту шеренгу, я взяла маску из рук Сэйнта и, подмигнув, сунула ее в карман.

Уголок его рта приподнялся, и я потянулась вперед, целуя его в щеку, прежде чем перейти к Блейку, заставляя его улыбаться все шире.

Блейк поцеловал меня так, словно мы собирались ринуться в бой, и я не собиралась отступать. Я задыхалась, и у меня болели губы к тому времени, когда он отпустил меня, и я двинулась к Монро.

— Позаботься о ней, — обратился он к Киану, и выражение его лица помрачнело.

— Я не упущу ее из виду, — прорычал он, и остальные трое кивнули, заставив меня закатить глаза, хотя, по общему признанию, это было довольно мило.

— Ничего плохого не случится, — пообещала я, жалея, что не могу поцеловать Монро на прощание. То, как он смотрел на мои губы, говорило о том, что это чувство было взаимным.

— Нет, детка, сегодня ночью случится много плохого дерьма. Только не с нами. Я обещаю тебе это, — покровительственно сказал Киан, беря меня за руку и таща к двери.

Я оглянулась на остальных, и у меня скрутило живот, одарив их натянутой улыбкой, на которую никто из них не ответил. Беспокойство в их глазах было сильным, и я тихо поклялась себе, что у нас все получится. Мы бы нашли что-нибудь, чтобы прикончить этих придурков, и я бы вернулась к остальным моим Ночным Стражам еще до рассвета.

Киан молчал, пока мы шли, и я взглянула на него, лампы освещали его лицо янтарным светом. Его челюсть дрожала, а в глазах таились темные тайны, которые пугали меня, секреты, которые, я была уверена, вот-вот будут раскрыты в этом шоу ужасов в клубе сегодня вечером.

— Все будет хорошо, — сказала я ему, и он, выйдя из оцепенения, посмотрел на меня.

— В этом нет ничего хорошего, детка. Я не хочу, чтобы ты приближалась к этим гребаным людям.

— Я хочу увидеть своих врагов, прежде чем мы их уничтожим, — прорычала я, и Киан облизнул губы.

— Думаю, я могу это понять. Хотя необязательно, чтобы это звучало так сексуально, — прокомментировал он, когда его взгляд опустился на мой рот.

— Виновата, — поддразнила я, поднимая настроение, и он слегка ухмыльнулся.

Мы добрались до главных ворот, и дежурный охранник выпустил нас, кивнув Киану, как будто он был его боссом, и я предполагаю, что если ты Ночной Страж в Еверлейке, то это имеет прямое отношение к этим ребятам. Интересно, сколько денег они потратили на то, чтобы расплатиться с ними.

Киан подвел меня к своему мотоциклу и снял мой шлем с перекладины, повернул и надел мне на голову. Он опустил козырек и убедился, что он надежно закреплен, между его бровями образовалась небольшая складка. То, как он иногда обращался со мной, было отчасти мило. Мы двое либо сталкивались с силой двух цунами, либо ласкали друг друга, как будто боялись, что другой разобьется.

Он надел свой собственный шлем, перекинув ногу через мотоцикл, и я забралась на него сзади, придвигаясь ближе и обнимая его за талию, мышцы его живота напряглись под моими прикосновениями. Он завел двигатель, развернул нас и помчался по дороге, которая вела прочь от школы, ночь поглощала нас по мере того, как мы ехали. На этих дорогах было устрашающе тихо, уличные фонари горели редко и далеко друг от друга, так что темноту пронизывала только фара мотоцикла.

Запах кожи и бензина будоражил мои чувства, пока мы мчались вперед и вглядывались в тенистый лес за дорогой. Дул прохладный ветер, но гладкая кожа защищала от сильного холода, а Киан был таким огромным, что также чертовски хорошо защищал меня от ветра.

До города Хемлок было больше часа езды, и когда мы, наконец, спустились с холмов в сторону раскинувшегося мегаполиса, мое сердце забилось немного сильнее. Мы плыли по ярко освещенным улицам, которые были почти такими же тихими, как лес, все бары и рестораны были закрыты на карантин. Те немногие люди, которые были на улице, носили маски и быстро шли вперед, как будто им не терпелось поскорее добраться до места назначения. У меня по спине пробежал холодок, когда я увидела место, которое должно было бурлить жизнью, но вместо этого оно заглушенное угрозой вируса «Аид».

Звук сирены где-то вдалеке заставил мое сердце затрепетать. Нам не разрешалось находиться здесь. Разрешенные поездки были только для основных работников или для тех, кто ходил за продуктами, и если бы нас остановил полицейский, было бы совершенно ясно, что мы отсутствовали ни по одной из этих причин.

Киан выбирал закоулки, избегая главных дорог, и в конце концов затормозил в переулке, заглушив двигатель и фары. Он снял шлем и повесил его на решетку.

— Нам нужно оставить мотоцикл здесь, детка.

Я кивнула, слезая и снимая свой собственный шлем. Киан взял его у меня, чтобы повесить на перекладину, затем запустил пальцы в мои волосы, взъерошив их, чтобы придать им прежний вид, который, без сомнения, был испорчен из-за шлема. Затем он схватил меня за руку и потащил прочь из переулка, мое сердце утроило ритм, когда мы свернули на улицу с граффити на стенах и общей атмосферой плохого района. Мы миновали сетчатый забор, и собака бросилась на него с другой стороны, яростно лая, практически с пеной у рта пытаясь прорваться. Я ахнула от удивления, и Киан потащил меня быстрее, а затем замедлил шаг, когда мы добрались до угла улицы.