Татум потянулась ко мне, когда я закончил говорить, обвивая руками мою шею, хотя она и не собиралась этого делать, и я ухмыльнулся ей, поймав за талию и притянув ее тело вплотную к своему. Но я не поцеловал ее, пока нет. Я тоже хотел услышать это от нее и хотел, чтобы наш следующий поцелуй решил нашу судьбу.

— Я, Татум Риверс, беру тебя, Киан Лиам Роско, в мужья, — начала она, и я клянусь, что звук этих слов, слетевших с ее губ, уже чертовски приковал меня к ней. — Я обещаю выстоять с тобой во всей тьме, которую этот мир бросает на нас, и полностью отдаться тебе. Я буду бороться за тебя и с тобой, и я надеру тебе задницу, когда ты этого заслуживаешь. И когда ты будешь поклоняться мне своим телом, я буду поклоняться тебе в ответ. Я никогда не думала, что свяжу себя браком с каким-либо мужчиной, поэтому для меня имеет смысл соединиться с монстром. Мое сердце бьется для тебя так, что я чувствую себя живой, и я обещаю заставлять тебя чувствовать себя живым каждый день, который мы проведем вместе.

Я не стал ждать разрешения священника, чтобы поцеловать мою девушку, я просто схватил ее и поцеловал с такой жестокой интенсивностью, что не осталось места ни для дыхания, ни для мыслей, ни даже для гребаных молитв. Я завладел ею своими губами и поцеловал с такой глубиной, с какой мы давали друг другу это тайное обещание. Я уже знал, что для меня нет пути назад, когда дело касалось ее, но теперь я поклялся в этом и перед всем миром.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, Найл начал кричать и хлопать в ладоши, делая бесчисленные фотографии на свой телефон и выглядя как маньяк, которым я его и знал.

Мы расписались в брачной книге, и отец Бернард подарил нам шикарное свидетельство о браке, которое я собирался повесить на почетное место над своей кроватью, чтобы каждый раз, когда я трахал ее в ней, я мог смотреть на него и видеть те слова, которые говорили, что она принадлежит мне.

Найл взял на себя работу по звонку Лиаму, и я уделил часть своего внимания тому, чтобы выслушать его объяснения о том, что произошло, в то время как остальное мое внимание было сосредоточено на поцелуе моей невесты и прикосновениями руками к каждому дюйму этого платья.

Кружево было грубым и гладким под моими ладонями, и она продолжала отталкивать мои руки, пока я дергал за крошечные пуговки, закрепляющие его на месте, в то время как она смеялась так, что в ее смехе звучала чистая радость, и мое сердце загорелось от моего собственного счастья.

— Он хочет поговорить с тобой, — прервал меня Найл, от лапанья моей девочки, и я заставил себя убрать от нее одну руку, откинулся на спинку скамьи и прижал телефон к уху.

— Я слышал, вас можно поздравить, — раздался в трубке голос Лиама, и я не смог удержаться от смеха, как самодовольный ублюдок, которым я и был.

— Да. Ну, мне показалось, что самый простой способ объяснить тебе свои чувства к моей девушке — это действиями, а не словами, — сказал я. — Это будет проблемой?

Рука Татум легла на лацкан моей кожаной куртки, и она притянула меня к себе, прежде чем провести губами по моей шее и заставить меня подавить стон. Я действительно хотел покончить с этим разговором, чтобы отвезти ее домой и продолжить нашу брачную ночь.

— Твое непослушание не осталось незамеченным, но я ценю твою выдержку. Я больше не буду недооценивать тебя, парень, — сказал Лиам, и я мог бы поклясться, что старый ублюдок улыбался.

— Значит, у нас все в порядке? — Уточнил я, мне не понравился укол гордости, который я почувствовал, перехитрив его. Мне должно было быть наплевать, что он думает, но я догадывался, что в семьях все так и устроено. Может, я и ненавидел своих, но глубоко внутри какая-то часть меня все еще оставалась тем ребенком, который до боли хотел вписаться в их компанию.

— У нас все в порядке. Я найду другой способ справиться с нашей маленькой проблемой. И не стесняйтесь зачать ребенка в животе этой девочки как можно скорее, — добавил он. — В мире никогда не может быть достаточно крови О'Брайенов.

Он прервал звонок до того, как я ответил, и я рассмеялся со смесью облегчения и возбуждения, когда зубы Татум прикусили мою шею.

— И что? — потребовала она, когда я бросил телефон Найлу обратно.

— Мы свободны, — сказал я ей, крепко сжимая ее задницу обеими руками. — Так что давай отвезем тебя домой, где я смогу сорвать с тебя это платье.

Татум взвизгнула, когда я поднял ее и перекинул через плечо, вынося из церкви, на ходу поблагодарив священника. Я поставил ее на ноги рядом с моим мотоциклом, и она натянула кожаную куртку, прежде чем поднять шлейф своего платья, готовясь к поездке.

— Теперь я никогда не отпущу тебя, детка, ты же знаешь, не так ли? — Я замурлыкал, притягивая ее к себе и целуя в последний раз, прежде чем мы вернулись на мой мотоцикл.

— Может, я и не хочу, чтобы ты делал это, — соблазнительно ответила она, надевая шлем, прежде чем я успел поцеловать ее снова. — А теперь отвези меня домой, и давай официально закрепим этот союз.

Мне не нужно было повторять дважды, и я запрыгнул на мотоцикл, наслаждаясь ощущением ее рук, крепко обнимающих меня, когда двигатель взревел, оживая под нами.

Я развернул нас и рванул прочь из города, направляясь обратно в «Еверлейк Преп», и я был готов поспорить, что там нас ожидала троица разъяренных ублюдков. Но мне было на это наплевать, потому что я только что сделал нашу девушку своей невестой. И Татум Роско теперь стала моей навсегда.