6

ГЛЕБ

То, что начиналось как рутинный день, превратилось в полное дерьмо. В переулке за мясной лавкой, где я отбиваюсь, появляется третий киллер. Я шиплю, когда он запускает в меня нож, который задевает мой бок, привлекая внимание к его появлению. Нож впивается в стену позади меня, острие лезвия багровеет от удара.

— Ты быстрый, — замечает метатель ножей на своем бостонско-ирландском наречии. Но у меня нет времени, чтобы придумать язвительный ответ. Я едва успеваю понять, что он ирландец, а не русский, как два других киллера Келли, с которыми я сейчас сражаюсь, потому что мой брат Гавриил, воспользовавшись отвлеченным вниманием, наносит сильный удар правой, который попадает мне в челюсть.

Я отшатываюсь назад, но успеваю встать на ноги, прежде чем мой брат Роман снова вступает в схватку. Он, как и Эдик, задиристый, но еще молодой и не слишком опытный. Поэтому его легче сбить с ног, и я могу сосредоточиться на стене мышц перед собой.

У Гавриила свинцовые кулаки, и он не против грязной драки. Поэтому он - мой главный приоритет. К счастью для него, этот ирландец добавляет неизвестную переменную, которая заставляет меня гадать и дает Гавриилу преимущество помимо того, что они превосходят меня числом.

— Винсент назначил за мою голову награду или что-то в этом роде? — Насмехаюсь я, вытирая рукавом кровь с разбитой губы. — Для меня большая честь, что он счел нужным послать столько человек.

Гавриил фыркает.

— Не стоит.

Ирландец пускает в ход еще один нож, заставляя меня отступить к Роману, но на этот раз я уклоняюсь от лезвия ухмыляясь. Этот идиот дает мне то, что мне нужно.

Оружие.

Гавриил видит это, как только я подумал об этом. И тут же начинает ругать ирландца.

— Хватит кидаться в него ножами, мудак! — Рычит он, называя своего ирландского товарища засранцем.

— Что? Я тебя напугал? — Дразнится ирландец.

Затем он заметно бледнеет под своими румяными веснушками, когда я кручусь, одним плавным движением выхватывая рукоятки обоих ножей. Роман вскакивает на ноги и бросается на меня, пытаясь остановить. Но он недостаточно быстр. Лезвия вылетают из стены со скрежетом. И в мгновение ока я открываю несколько длинных красных линий на груди младшего брата.

Они не глубокие. Они не убьют его. Но их достаточно, чтобы остановить его на месте. Он в ужасе смотрит на разорванную ткань своей белой рубашки, которая быстро становится пунцовой.

— Ты мертв, брат, — рычит Гавриил, и, хотя он называет меня братом на нашем родном языке, он произносит это слово как ругательство, бросая его мне в лицо как оскорбление.

Я верчу ножи, поправляя рукоять, и злобно улыбаюсь.

— Посмотрим, что ты умеешь, большой брат, — дразню я, приседая.

Я знаю, что не должен провоцировать его - нет, если хочу сохранить ему жизнь. А я, к сожалению, хочу. Ведь чем больше людей Келли я убью, тем больше вероятность, что я спровоцирую конфликт между Велесом и бостонской мафией. А Петру сейчас меньше всего нужна война на два фронта. И все же я ничего не могу с собой поделать. Кроме братьев Кости и Саши, моя семья вызывает во мне самые худшие чувства.

Гавриил рычит и несется по переулку за "Мясной лавкой Маяка" со свирепостью, которая могла бы соперничать со свирепостью кабана. Но, как и у многих моих братьев, его громоздкость - недостаток по сравнению с моей ловкостью. Я оказываюсь за пределами его траектории прежде, чем он успевает повернуться. Он врезается в стену, когда я поворачиваюсь, чтобы полоснуть его лезвием по колену.

Выдав серию проклятий на русском, он не сбивается с шага. Упираясь руками в стену переулка, он поворачивается и наносит удар мне в лицо. Удар проходит достаточно близко, чтобы по моим волосам прошелся ветерок. Но на этот раз, не отвлекаясь, мне удается увернуться от сильного удара. В то же время я кручусь на месте и одной ногой выбиваю ноги Романа из-под ног, прежде чем он успевает решить, хочет ли он остаться и сражаться или бежать зализывать раны. Он ударяется спиной о землю, выдыхая воздух из легких.

В этот момент я краем глаза замечаю пистолет ирландца.

Дурак. Я начинаю думать, что этот парень задействовал только половину своих двух мозговых клеток. В отличие от моих братьев, он явно не обучен сражаться три на три со смертельно опасным противником. Если бы это было так, он бы лучше знал, чем доставать оружие, которое с такой же вероятностью может убить его союзников, как и меня.

Воспользовавшись его глупостью, я быстро делаю шаг влево. Он следит за мной глазами, отслеживая мое движение по прицелу своего пистолета, создавая себе туннельное зрение.

Раздается выстрел, звук которого отражается от кирпичных стен и заставляет мои уши пульсировать.

— Мудак! — Кричит Гавриил. Мой громадный брат сгорбился, схватившись за плечо, которое служит мне щитом.

Я пользуюсь минутным замешательством. Развернувшись, я мчусь по переулку, перепрыгивая через ограду из цепей высотой в десять футов, в которой я заперт. Боль пронзает мой бок, и я зажимаю рукой ножевую рану, когда приближаюсь к углу. Еще две пули отскакивают от тротуара мимо моих пяток, прежде чем я успеваю скрыться за укрытием.

Через секунду я уже перекидываю ногу через свой черный мотоцикл взревев двигателем, даже когда поднимаю его на подставку. И мчусь обратно в Гарлем, молясь, чтобы киллеры Келли не нашли мою квартиру.

Роскошь мотоцикла в Нью-Йорке заключается в том, что пробки влияют на меня гораздо меньше, чем на обычного водителя, особенно в час пик, что и происходит. Полностью игнорируя законы дорожного движения, я пробираюсь между машинами и, при необходимости, на тротуар, чтобы добраться до Мэл за рекордное время.

Я паркую свой спортивный мотоцикл в гараже под своим домом, и мое беспокойство достигает апогея. Ведь если Винсент послал столько людей, чтобы убить меня, то они уже могли выяснить, где я живу.

Не то чтобы я облегчил им задачу.

Я купил квартиру за наличные под фальшивым именем, которое мне помог создать мой брат Костя, когда мы бежали из Бостона. Тогда это было сделано для того, чтобы отец не выследил нас и не попытался вернуть домой. Но сейчас это служит для того, чтобы мое убежище для Мэл было гораздо более защищенным, чем, скажем, дом семьи Велес. Ведь не секрет, на кого я работаю в эти дни.

И все же я не могу не беспокоиться, что кто-то из моих братьев взял на себя труд проследить за очень тонким бумажным следом, ведущим к моей квартире. И если это так, то Мэл и Габби находятся в очень реальной опасности.

Вместо того чтобы ждать лифта, я поднимаюсь по лестнице на двенадцатый этаж. К тому времени как я выхожу на лестничную площадку, моя раненая сторона горит, а черная рубашка насквозь пропитана темно-багровым цветом. Прикрывая ее рукой, чтобы замедлить кровоток, я иду вперед.

В коридоре моей квартиры тихо. Все выглядит в полном порядке. И дверь по-прежнему надежно держится в своей раме, значит, ее не сломали, по крайней мере, таким образом.

Узел напряжения дрожит у меня в животе, когда я вставляю ключ в замок и быстро прохожу через входную дверь. В главной комнате мучительно тихо. Отсутствие шума бьет по ушам, когда я напрягаюсь, чтобы услышать детское хихиканье Габби и мягкий, ровный голос Мэл.

Ничего.

— Мэл? — Зову я, захлопывая за собой дверь.

Ничего.

Бесшумно передвигаясь по дому, я нахожусь в состоянии повышенной готовности, прислушиваясь к любым звукам, которые могли бы подсказать мне, где они находятся или есть ли здесь кто-то еще вместе с ними.

На журнальном столике лежит открытая книжка-раскраска. Рядом с ней стоит полкружки холодного кофе. И хотя ничто не выглядит так, как будто их потревожили. никаких следов жестокой борьбы, факт остается фактом: их, должно быть, прервали на середине работы.

Крадучись к коридору, я достаю из кобуры пистолет, готовый уложить любого, кто захочет угрожать жизни девочек.

Сначала я обшариваю ванную - неудивительно, что она пуста. Затем проверяю комнату для гостей.

Никого.

Пройдя по коридору, я захожу в свою спальню. Сердце замирает.

Ничего.

Она выглядит точно так же, как я ее оставил. А это значит, что их наверняка похитили. Пожалуй, это единственное, что хуже, чем быть в плену в моей квартире. Потому что теперь я не знаю, где они.

— Блядь.

Бостон - лучший вариант, но я не хочу бросать все яйца в одну корзину и тратить время на трехчасовую поездку туда, чтобы узнать, что девочек держат где-то в Нью-Йорке. Мне нужны Лев, Дэн и машина, на которой я смогу увезти Мэл и Габби.

Вытащив из кармана телефон, я звоню своим мужчинам, роясь в ящиках ванной. Нахожу бинт хорошего размера и накладываю его на кровоточащий порез, даже не потрудившись его очистить. Затем я мчусь обратно в подвальный гараж. Оттуда я отправлюсь обратно в Бруклин и к Петру. И снова мне нужна его помощь и ресурсы.

Движение на обратном пути через мост становится еще хуже. Спустя полчаса я выезжаю на тротуар у роскошного дома семьи Велес на Бруклинских высотах.

Лукьян стоит на крыльце, его фирменное хмурое выражение лица заставляет нахмурить брови. Но он отрывисто кивает мне, когда я поднимаюсь по лестнице перепрыгивая по две ступеньки. Я неопределенно отвечаю ему жестом, после чего врываюсь в парадную дверь с силой, достаточной для того, чтобы она отскочила в сторону и закрылась.

— Глеб! — Сильвия задыхается от удивления, выходя из кухни с широко раскрытыми глазами. — Все в порядке?

Маленькая Габби опирается на бедро Сильвии, а ее большой палец засунут в рот, словно для успокоения. У меня голова идет кругом, когда я изучаю девочку в поисках каких-либо признаков беспокойства. Но она выглядит спокойной и настороженной, а ее зеленые глаза полны любопытства.

— Где Мэл? — Спрашиваю я, игнорируя вопрос Сильвии, и целеустремленно направляюсь к ним.