24

ГЛЕБ

Координаты Саши приводят меня в северную часть Манхэттена, на берег реки Гарлем, где далеко над головой простирается западная сторона Хай-Бридж. Для воскресного дня это тихий район. Лишь отдаленный шум городского транспорта да шелест листьев под случайным ветерком нарушают покой. Несколько семей бродят по близлежащему парку, но на окраине города гораздо менее шумно.

Саши еще нет, насколько я могу судить, и я устраиваюсь в тени за зарослями кустарника, чтобы подождать. Сладкий вкус сиропа и мягкие губы Мэл задерживаются на моем языке, а солнце бьет с силой, которая могла бы убаюкать меня в спокойствии.

Но сейчас не выходной. Я должен быть начеку. Поэтому я опираюсь локтями на колени и приседаю, делая позу достаточно неудобной, чтобы случайно не заснуть. И пока я жду, я прокручиваю в памяти события сегодняшнего утра. Хихиканье Габби, когда мы смешивали блины. Беспорядок, который мы устроили, но я не возражал против уборки. Мягкие глаза Мэл, когда она улыбнулась мне. Ее смех наполнил кухню. Эти девочки дарят мне ощущение счастья, о котором я даже не мечтал, не говоря уже о том, чтобы заслужить его.

Всю свою жизнь я искал доказательства того, что я не просто машина, бессердечная, холодная, созданная только для войны и убийств. Петр мог бы указать мне путь к человечности. Но Мэл - первый человек, который по-настоящему заставил меня что-то почувствовать.

А теперь Габби?

Я никогда не знал, что в сердце есть столько места для любви. Но я обожаю эту девочку всеми фибрами своего существа. Она заставляет меня быть достойным того доверия, которое она так свободно оказывает. И чего бы я только не отдал, чтобы понять, как завоевать доверие Мэл.

У меня защемило в груди, когда в памяти всплыл ее образ - тот, что был прямо перед моим отъездом, когда она попросила меня остаться. Ее выражение лица было таким уязвимым, таким потерянным. Как будто я совершил новое предательство.

Сказать Мэл «нет» было чистой пыткой.

Никогда еще я так не хотел поддаться ее мольбам. Но речь идет о Саше. От меня зависит его жизнь и успех миссии, ради которой он рискует ею. Я не могу его подвести. Даже для того, чтобы показать Мэл, насколько серьезно я отношусь к нашим отношениям.

И все же мысли бегают кругами в моей голове. Интересно, в каком состоянии я найду ее, когда вернусь домой. Тревога закрадывается в мое нутро.

Я тушуюсь так долго, что пальцы на ногах начинают покалывать от недостатка кровообращения. И когда я уже рискую окончательно усыпить их, я поднимаюсь, чтобы пройтись по склонившейся траве рядом с сооружениями моста. Саша уже должен быть здесь, и эта мимолетная мысль усиливает мое напряжение. В моем мозгу проносится страх, что Сашу поймали и пытают. А может, его уже убили.

Солнце медленно опускается к горизонту, заливая золотым светом реку Гарлем и создавая длинные тени на опорах Хай-Бридж. И все, что я могу сделать, это ждать. Потому что сообщение брата о том, что его раскрыли, может стать последним гвоздем в его гроб.

— Где ты, блядь, Саша? — Прорычал я себе под нос.

В быстро гаснущем свете заката мои глаза улавливают силуэт приближающейся фигуры. Его руки засунуты глубоко в карманы, плечи нахально ссутулены, чтобы он больше походил на одного из бандитов Михаила.

Но походку Саши я узнаю где угодно. Он легко и непринужденно передвигается по земле. Он проходит мимо черных теней, в которых я притаился, не обращая на меня ни малейшего внимания. Но по тому, как он слегка наклоняет голову в мою сторону, я понимаю, что он меня чувствует. Он огибает угол орудия и через мгновение исчезает за ним.

Я жду, следя за тем, чтобы никто не последовал за ним. И когда я убеждаюсь, что мы одни, я крадусь вдоль темных теней стены, чтобы встретить его.

— Прости, что так поздно, — рычит он, прислонившись к основанию моста. Его руки скрещены на широкой груди, одна нога отставлена назад в непринужденной позе. Но хмурые брови говорят о том, что он раздражен. — Меня втянули в одну из облав Михаила. Змей решил, что сегодня хороший день для охоты, а когда я сказал ему, что у меня есть планы, он начал что-то подозревать. Я не мог рискнуть уйти, пока мы не закончим.

По сухому тону Саши я понял, что «охота», которую ему поручили, не связана с крупной дичью или фазанами. Скорее всего, сегодня на улице забрали несколько беззащитных молодых женщин или несколько мужчин Велеса лишились жизни. Мой желудок бешено вращается, гнев бурлит в жилах.

— Лучше быть в безопасности, чем погибнуть, — отрывисто отвечаю я. Кому какое дело до моего стресса, когда Саша вынужден проводить свои дни, разгуливая по минному полю врагов, притворяясь, что он такой же больной и извращенный, как и те, кто им командует? Как бы мне ни было неприятно это делать, я могу подождать. — У тебя неприятности или что-то еще?

— Если то, что Михаил ко мне привязался, означает неприятности, то я по уши в этом дерьме. Он назначил меня одним из руководителей крупной транспортной операции на следующей неделе. Если ты хочешь ударить его по больному месту, это может стать твоей золотой возможностью.

— О какой крупной операции идет речь? — Спрашиваю я, скрещивая руки на груди, чтобы повторить его позу.

— Не менее десяти грузовиков, все с запада.

Я издаю низкий свист.

— Что он с ними сделают?

— Насколько я понимаю, он отправляет их на грузовых судах, всех, кроме тех девушек, которых он может продать за большие деньги своим VIP-персонам. В его поместье уже есть немало дорогостоящих активов, ожидающих аукциона. — Голос Саши непринужденный, выражение лица совершенно спокойное. Но даже в темноте я вижу, как яростно работает его челюсть. Никто не хочет видеть, что произойдет, когда истечет таймер его практического спокойствия, как обратный отсчет на бомбе.

— Как, черт возьми, Михаилу удается перевозить столько девушек через границу Нью-Йорка и не поднимать тревогу? — спрашиваю я, чувствуя нарастающее разочарование.

— У него в кармане губернатор, — пожимает плечами Саша.

Осознание этого вызывает столько призраков из моего прошлого. Когда мы только переехали в Нью-Йорк, давняя подруга Петра, Дани, часто бывала рядом. Они с телохранителем Петра, Ефремом, неплохо ладили... пока он не погиб в нашей схватке с Михаилом. Ее отец, губернатор, никогда не был в восторге от ее дружбы с Велесом. И я знал, что Михаил уже давно кормит губернатора с ладони. Но я и представить себе не мог, что все может быть настолько плохо.

Я всегда считал, что семья Дани более благородная, она все же решила выйти замуж за Михаила после смерти Ефрема. Так что, возможно, мое представление о них как о семье ошибочно. Тем не менее, у меня никогда не было впечатления, что губернатор или Дани, так охотно залезет в постель к Михаилу. Это говорит о том, что у Михаила, скорее всего, есть что-то на политика, и что губернатор не хочет, чтобы это стало известно.

— Губернатор одобрил поставку?

Саша кивает.

— Грузовики вкатываются в город средь бела дня. А вот с погрузкой девушек на грузовые корабли будет немного сложнее - больше международных правил. Так что это произойдет поздно ночью. Вот тогда ты сможешь нанести ему сильный удар.

Я киваю, мой пульс учащается при мысли о том, что Михаила можно ударить ниже пояса. Но готов ли Велес к такому возмездию, я пока не знаю.

— Что ты слышал о том, как Михаил относится к Велесу?

Саша усмехается.

— Он говорит о вас, как о выпоротых собаках. Но не думаю, что он больше не видит в вас угрозы. Он просто получает удовольствие от того, что издевается над вами.

Он полагает, что мы не станем преследовать Живодеров, а поскольку губернатор на стороне Михаила, он может вести себя в своих делах так нагло, как ему вздумается. Я расчесываю пальцами волосы. Это действительно заманчивая идея. Но если мы поторопимся и сделаем шаг слишком рано, то тем самым сорвем свое прикрытие.

А если мы сделаем это и потерпим неудачу, я не сомневаюсь, что Михаил сотрет нас с лица земли.

— Я поговорю с Петром, — говорю я, опуская руки по бокам. — Как бы хорошо ни звучала эта возможность, он, возможно, захочет подольше сохранить имидж побитой собаки, пока наши силы не станут достаточно сильны, чтобы раз и навсегда расправиться с Михаилом и его бандой Живодеров.

Саша кивает, его плечи опускаются, когда он отталкивается от стены. И вдруг он выглядит изможденным. Должно быть, он чувствует конфликт, который требуется для сохранения прикрытия. Я знаю своего брата. И его сухое чувство юмора, всего лишь маска. Стена, которую он возводит, чтобы выполнить работу, даже если она будет съедать его изнутри.

— Я дам тебе знать, как только поговорю с Петром.

— А пока я буду следить за другими возможностями.

Я киваю.

— И еще одно, — говорит он после паузы. — Михаил намекал на то, чтобы перевезти меня в свое поместье на севере штата Нью-Йорк.

— Правда? — Это было быстро.

— Судя по тому, что говорят его люди, это введет меня в «доверенный внутренний круг»». Он делает преувеличенные воздушные кавычки, и его задетый тон подшучивает над тем, что он удостоился такой чести.

— Большой шаг вперед для нового члена, — замечаю я.

— Да. Но это также означает, что нам будет сложнее общаться. Я же не смогу в последний момент поймать такси для тайной встречи.

— Не то, чтобы это было легко с самого начала, — замечаю я. — Предупреди меня заранее, и я смогу приехать к тебе. Имение Петра находится недалеко от имения Михаила.

Саша кивает, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не идет.

— Я не знаю точно, когда может произойти переезд, но буду держать тебя в курсе.

Взяв Сашу за плечо, я крепко сжимаю его.

— Я знаю, что то, что ты делаешь, нелегко. Я горжусь тобой за то, что ты так быстро продвигаешься вперед брат.

Саша ухмыляется.

— Не надо так эмоционально реагировать на меня, старший брат. Все самое интересное только начинается.