Я двигаюсь к ее пушистой кровати и откидываю плед из гусиного пуха, прежде чем уложить ее на матрас. Я натягиваю прохладную простыню ей до талии, убирая с глаз долой соблазн ее полуобнаженного тела, и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Ее рука ловит мою.

— А что, если я попрошу тебя поцеловать меня?

Я сжимаю ее руку, не в силах смягчить свою реакцию.

— Братья не целуют сестер. — Ее насмешка — легкий вздох в затемненной комнате.

— Ник, по крайней мере, я не хочу, чтобы мой свадебный поцелуй был первым.

Мои мысли приобретают такой темный оттенок, что сам дьявол вздрогнул бы.

Безумные мысли, проносящиеся в моей голове, заставили бы Брию бежать.

Я мог прямо сейчас закрыть ей рот рукой и прижать к кровати. Я мог задрать ее рубашку. Сорвать трусики с ее бедер. Я мог оказаться внутри нее и разорвать нежную преграду, поддерживающую ее целомудрие, менее чем за три секунды, а мой член был бы измазан в ее девственной крови.

Мой член становится твердым от этой извращенной мысли, а пирсинг Ападравии на уздечке моего члена трется о боксеры, и возбуждающее трение подталкивает меня слишком близко к краю.

Отпустив ее руку, я поворачиваюсь к кровати и хватаюсь за изголовье, чтобы не дотронуться до нее. Мое дыхание учащается, когда огонь вспыхивает в моих надпочечниках и прокачивает по моей крови пьянящую смесь желания и ее соблазнительного аромата гардений и ванили.

Одной рукой я обхватываю ее щеку и прижимаю большой палец к ее подбородку. Она разводит колени под простыней, и безрассудное желание раздвинуть ее бедра и прикоснуться к ее бокам проникает в меня с такой силой, что рука, ухватившаяся за изголовье кровати, едва не ломает дерево.

С ее ароматом, обжигающим мое горло, я наклоняюсь и опускаю легкий поцелуй на ее лоб.

— Прими этот поцелуй в лоб, — говорю я ей, декламируя строчку из стихотворения, которое она не вспомнит утром. — И расставаясь с тобой сейчас... — Я глубоко вдыхаю. — Это все, что я могу предложить тебе, ангел.

Монстр внутри меня рычит, разъяренный моей слабостью.

Ее глаза закрываются, алкоголь окончательно усыпляет ее. Я отпускаю изголовье и отступаю назад. Я не прекращаю двигаться, пока не окажусь за пределами ее комнаты, а между нами не окажется дубовая дверь и ее телохранители.

Возможно, это был всего лишь мягкий поцелуй в лоб, и не то, что Бриа посчитает своим первым поцелуем, но он абсолютно мой. Поцелуй, который разорвал мой мир на две части и запечатал мою судьбу.

Она — мой берег, измученный прибоем.

Этой свадьбы не будет.

Я окрашу мир в красный цвет кровью всех до единого Карпелла и Кассатто, если это потребуется, чтобы удержать ее.

Если для этого мне придется стать самим дьяволом, пусть так и будет.