Глава 3

Она

Circus

У меня было всего несколько часов, чтобы полностью реорганизовать свою жизнь. На целый год я буквально стану собственностью компании Debut & Partners. Никогда в жизни я не была так счастлива связать себя с кем-то подобным.

Я вернулась домой и сообщила Тедди прекрасную новость. К счастью, моя зарплата была достаточно высокой, чтобы я могла продолжать оплачивать аренду и расходы, а Балтимор находился не так далеко от Нью-Йорка, так что мне удастся приехать на несколько выходных.

В чемодан бросила только самое необходимое — удобную, простую одежду для путешествий и дневник, куда записывала идеи и вдохновение, — и поспешила обратно в Парсон.

Я не совсем представляла, что за работа мне предстоит, знала только, что будет много разъездов и нам придётся иметь дело с действительно известными людьми. Именно поэтому я подписала чудовищное количество контрактов о конфиденциальности, которые предусматривали очень высокие штрафы, если решу поговорить с прессой или за пределами рабочего пространства о чём-либо, касающемся наших клиентов.

И меня это вполне устраивало, в конце концов, меня не волновали ни сплетни, ни что-либо другое. Всё, чего хотела, — это стать стилистом, а это был мой большой шанс.

Вернувшись в академию, я столкнулась с типом с фиолетовым ирокезом.

— Ты вовремя, — заявил он со своим французским акцентом.

— Да, сэр. Если есть возможность, я обычно прихожу на пять минут раньше.

— Хорошо, даже очень, и перестань называть меня «сэр», это меня старит.

— Хорошо, как мне к вам обращаться?

— О’, и давай на «ты».

— O’?

— Правильно, О'.

— Как Джеки О'?

— Если бы трахался с греческим судовладельцем, как думаешь, стоял бы я сейчас здесь с тобой?

— А кто может сказать?

Он усмехнулся:

— Ты мне нравишься, Пруденс, ты кажешься хорошей девушкой с шуткой наготове и лавиной сдерживаемых оскорблений, готовых взорваться. Надеюсь, я не ошибся с тобой. Эта работа может открыть для тебя врата рая или ада.

— И когда я узнаю, что открыла правильную дверь?

— Если не найду тебя с членом нашего клиента в руках, я буду знать, что не потерпел фиаско. И это не пустые слова. А теперь возьми эти вещи, — сказал он, указывая на мой чемодан и швейную машинку. — И пожалуйста, вложи первые деньги в Vuitton. Пойдём, нас ждёт самолёт.

Мы приехали не в аэропорт Кеннеди, и только когда машина въехала в ангар, я поняла, что мы летим на частном самолёте.

Если это был сон, то мне не хотелось просыпаться.

Я села в большое кресло из тёмной кожи, и после часа пути самолёт приземлился в Балтиморе. Шёл проливной дождь, и было холоднее, чем в Нью-Йорке. Мы опять сели в машину с шофёром, поехали по городу, а я отмечала каждую деталь улиц и зданий, мимо которых мы проезжали.

Да, в конце концов, Балтимор не казался таким плохим, как его представляла статистика, поместившая город в число самых опасных в Соединённых Штатах. В остальном я мало что знала о Балтиморе, кроме того, что это штаб-квартира Debut & Partners, и я была готова открыть для себя новый город.

Машина остановилась перед высоким роскошным небоскрёбом. Водитель выгрузил наш багаж, и мы с О' зашли внутрь. Перед тем как подняться на лифте, мы остановились перед стойкой консьержа, который протянул мне ещё одну стопку документов для подписи. Это снова были договоры, касающиеся уважения конфиденциальности.

— Прежде чем ступишь на порог Baltimora Meet Center, ты должна подписать и это.

Я бегло пролистала бумаги и заметила кое-что новое: своей подписью я разрешала меня снимать.

— В моей комнате будут камеры? — Я впервые задала вопрос о том, что, похоже, было для них очень серьёзным делом.

— Ни в коем случае, они присутствуют перед твоей квартирой и во всех местах общего пользования.

— Окей, — нерешительно ответила я. Мои инстинкты начали приходить в состояние повышенной готовности. — Просто я уже подписала столько бумаг...

— Пруденс, поверь мне, когда я скажу, что эти… — и он указал на камеру, расположенную в верхнем углу стены, — могут спасти твою репутацию.

— Думаю, моя репутация уже хорошая.

О' махнул швейцару рукой, и оставшись со мной наедине, приблизился.

— Давай начистоту, ты употребляешь наркотики?

— Я? Нет, конечно, нет!

— Алкоголь?

— Я практически не употребляю алкоголь и лишь однажды пила клубничную водку.

— Возможно, у тебя есть какие-то особые сексуальные пристрастия? Ты нимфоманка, любишь оргии или вызываешь жиголо, когда у тебя возникает желание?

— Я бы сказала, что нет.

О' задумчиво посмотрел на меня.

— Позволь уточнить, ты училась в Парсоне и не употребляешь кокаин, не пьёшь и не трахаешься? — подытожил он, словно ругая.

— Вроде того.

— Какая грустная жизнь! — прокомментировал O’, и его французский акцент сменился более чем очевидным южным говором.

— Ты не француз?

— Лучше, я из сказочного Нового Орлеана. Так вот, поскольку ты, очевидно, ведёшь жизнь мученика Талибана, могу заверить, что этот контракт был создан для того, чтобы обезопасить наших клиентов так же, как и нас. Он составлен человеком, который знает, что делает, так что лучше подпиши, тем более что тебе нечего скрывать.

Я подписала, как велел, даже если ситуация ещё не полностью меня убедила.

После этого O’ выдал мне электронную карту для открытия двери в квартиру, пару бейджей для доступа в спортзал, бассейн и сауну, а затем мы поднялись на сорок пятый этаж.

Выйдя из лифта, О' постучал в дверь с номером двенадцать. Открыла девушка.

— Ты приехал! — воскликнула она.

— Это Пруденс, новое пополнение.

— Привет, Пруденс, я Пенни. Заходи, мы все собрались здесь, чтобы спланировать работу; поставь свой чемодан туда. — Я сделала, как было велено, затем она взяла меня под руку и повела в гостиную. — Откуда ты?

— Из Лас-Вегаса, но пять лет назад переехала в Нью-Йорк.

— О боже, и почему ты переехала из Вегаса? Я его обожаю! Всегда бы возвращалась туда на каникулы или на какие-нибудь сумасшедшие выходные!

— Ну, жизнь туриста — это не то же самое, что жизнь местных.

— Ты права, но я из Миннесоты, и к нам даже туристы не приезжают, вот так-то.

Мы вошли в гостиную, где было не меньше дюжины человек.

— Все, это Пруденс, новое пополнение. Она из Парсона и считает Вивьен дизайнером! — представил меня О'.

Все поприветствовали меня так, словно я была новым членом группы анонимных алкоголиков.

К нам подошёл парень с волосами цвета платины.

— Ох, спасибо, что ты здесь, я думал, навсегда останусь в одиночестве. Меня зовут Кармайкл, и я люблю Вивьен.

— Что, чёрт возьми, ты понимаешь в моде? Ты британец, и я не выбирал тебя в команду.

— Ты прав, только меня выбрала сама Тилли.

— Тилли? — изумлённо переспросила я.

— Именно так. Она время от времени присоединяется к нам и команде, приходит посмотреть, чем мы занимаемся.

— Пойдём, Пруденс, покажи нам, на что ты способна, — пригласила меня Пенни, подходя к манекену. — Это одна из моделей, которую должны представить до конца сезона. В основе размер Динамита, что скажешь?

Я посмотрела на костюм; помимо классического кроя, ткань была великолепно обработана.

— Вау, великолепно, но кто этот Динамит, трёхдверный шкаф? — спросила я, имея в виду рост модели. Вокруг воцарилась тишина.

— О’, ты не сказал ей, с кем и для кого мы работаем? — спросил Кармайкл.

— Знаете, мне нравится создавать эффект неожиданности.

Все неодобрительно посмотрели на него.

— Пруденс, верно? — спросила одна из девушек, приближаясь ко мне. — Ты любишь футбол?

Я посмотрела на них по очереди: все они ждали ответа. Это был вопрос с подвохом, я была уверена, поэтому мне следовало быть осторожной с ответом.

— А, ну... я имею в виду, — выдала я, сохраняя неопределённость.

— Ты должна быть честной с нами, — призвал меня Кармайкл.

— Окей, нет, мне не нравится. Я не слежу за матчами и, честно говоря, даже не понимаю, почему люди сходят с ума по такой примитивной игре. Почему ты спрашиваешь? Неужели Тилли хочет, чтобы мы каждое воскресенье ходили на стадион?

О’ от души захихикал, а ещё один парень встал ближе.

— Дорогая, мы тебе сейчас всё объясним. Debut & Partners подписали договор о сотрудничестве между CK (Прим.пер: речь о Calvin Klein Inc. — американском доме моды) и Baltimore Ravens. Люди в этой комнате одевают команду на официальные и неофициальные мероприятия, и так продолжается уже два года. По сути, игроки являются моделями для всей линии, и делают превью.

— Окей, — прокомментировала я, ошеломлённая. Это было не совсем то, чего я ожидала, но для Тилли Ларсон я готова была сделать всё что угодно, даже нарядить Барби её дочери, если бы она попросила. — Мы одеваем футболистов, ясно.

— Нет, мы делаем гораздо больше, — вмешалась Пенни. — На следующей неделе моды CK не будут участвовать в показе, и именно потому, что они предпочли вложить деньги в этот альтернативный проект. Мы не просто будем работать над созданием образа этих здоровенных парней с мускулами и тестостероном, которые зачастую не имеют ни малейшего представления о стиле, нам придётся организовать презентацию коллекции, которая продлится шесть месяцев чемпионата.

— И каждый раз игроки будут носить разные модели?

— Именно так, — подтвердил О'. — Всё, что будет на них надето во время до- и послематчевых интервью, а также на пресс-конференциях, должно выглядеть так, будто только что вышло из итальянского ателье. Не знаю, понимаешь ли ты уровень.

— Вау, — прокомментировала я, улыбаясь. Да, проект был довольно амбициозным, но ещё и оригинальным, и я буду в нём участвовать.

— Ты лесбиянка? — спросил Кармайкл.

— А, я... нет, а что?

— Тогда предупреждаю, ты увидишь мышцы и линии, которые обычно не встретишь вокруг. Ты увидишь потный пресс, сильные руки, синяки и кровь. А ещё увидишь пенисы, много пенисов, потому что парни ходят голыми в раздевалке и привыкли к этому. Никого не волнует, есть ли среди них женщины, журналисты, тренеры или сама Тилли. Это мы, футбольные аутсайдеры, должны приспосабливаться к их укладу, а не наоборот. У тебя есть проблемы с пенисами?